Волк 3: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

В маленьком прокуренном кабинете, на обшарпанном столе, стоял маленький телевизор Funai, рядом с ним очень старый видеомагнитофон «Электроника», куда кассета вставлялась сверху. На стекле телевизора трещина, парень пояснил, что кто-то случайно бросил в него пепельницу. Как так вышло, он умолчал. Не иначе, кто-то испугался заставки телекомпании ВИД.

В шкафу без дверей стояли ещё магнитофоны. Если что, сразу и перепишем кассету. Ещё был массивный пульт для монтажа фильмов. Были времена, когда одним компьютером не обойдёшься, вся техника здесь аналоговая.

Оператор вышел, мы с Лёней уселись за столом, который был так близко у стены, что приходилось втягивать живот. Кассету отмотали на начало, потом включили.

Сначала раздался шум, по экрану поползли полосы, которые бывают только на плёнках. Потом что-то треснуло, и появилась дата, 01.01.1995. Скорее всего, эту дату никто и не настраивал. Судя по всему, на объектив камеры надета крышка, и кто-то возмущался, что не работает.

Резко появилась картинка, показывая тёмную подсобку. Скрип, и камеру поставили к стене, как раз к высверленному отверстию. Теперь был виден отделанный лакированными досками зал и массивные столы, накрытые скатертями. На одном молодой официант расставлял водку. Играла музыка, звучал хрипловатый голос Сергея Наговицына:

— Золоткой упала с неба звезда. Что, не загадала? Ну как всегда.

Официант притащил закуски, что-то ещё на тарелке, пока один из братков в кожанке не отогнал его, а потом кинулся кому-то навстречу.

Массивный Гоша шёл с трудом, но сел очень осторожно, правда чуть не свернул стол. Сел он как раз напротив камеры, и будто посмотрел прямо на неё.

Если не считать охраны, Гоша был один, никого из его бригадиров, например Черепа, рядом не было. К нему подошёл высокий мужчина в дорогом костюме и обхватил ручищу Гоши двумя своими, а после сел спиной к камере.

Его я разглядел мельком. Ему под сорок, и мне он напомнил бандита Круглого из фильма Брат, который должен выйти в этом году. Хотя этот бандит поговорками не сыпал.

— Лукин, — тихо сказал Лёня. — Он же Лука.

Ага, хозяин рынка. Тот, кого очень сильно недооценивали в Новозаводске.

— Надо чаще так встречаться, — сказал Лука. — Я с прошлой нашей встречи прозвонил наших друзей в…

Мимо глазка прошёл кто-то из братвы, а потом картинка стала такая, будто камера в этот момент пожевала плёнку. Через несколько секунд в кадре появился новый человек, всего на мгновение. Но я узнал. Майор Богатов, на тот момент ещё живой.

Он сел рядом с Лукой, но так, чтобы не находиться перед камерой. Так что хорошо видно только Гошу.

— Один вопрос, — грубоватым тоном сказал Гоша. — Целый состав перегрузить на грузовики — это не хрен собачий. Игорёша про это узнает, Захарка тоже. Грузовики гонять придётся караванами день и ночь, а это обнаружат. Если по одному — перевозить будем до конца года.

— А это предоставь мне, — ответил Богатов где-то за кадром. — Они будут искать сутки напролёт, всю область облазят. Но я сделаю иначе. Отвлечём их, я тут замутил одну схемку.

— Ты всерьёз решил использовать какой-то засратый комбинат для хранения? — Гоша хмыкнул. — Двести километров, там жопа, ничего нету. Столько фур запалят сразу.

— Может и не заметят. Но я придумал немного хитрее. Якобы разделим груз, организуем несколько цепочек перевозки между арендованными складами, где нанята охрана, но на самом деле…

Они склонились над столом, и Богатов начал шептал. Он-то в курсе про камеру, поэтому не хочет, чтобы то, что он говорил сейчас, попало на плёнку. Но он явно хочет, чтобы записалось что-то другое. Что именно?

— Хм, хитро, — Гоша потёр подбородок толстыми пальцами.

— А я тебе про что, Толя, — Лука засмеялся. — Всё продумано, но… надо как-то разобраться, чтобы они не к нам пришли. Вежь сразу же на нас подумают. Есть те, на кого мы можем всё свалить, но ещё лучше надо…

— Валить, — сказал Гоша. — Крюкова и Захара. В один день. А лучше… чтобы они друг друга завалили. Пусть каждый думает, что другой его кинул.

— Толя, — Лука налил водки. — Вот знал бы ты, как я рад, что мы с тобой друзья, а не враги. Но… у Крюкова много влиятельных знакомых, а Захар — он в законе, его так просто не тронешь. Можно в такой блудняк влететь, что…

— Вот поэтому их и надо свести друг с другом. Нам нежелательно, чтобы они договорились. Ты главное, Кеша, с грузом не забывай…

— Не забуду, у нас будет один человек в…

Богатов тем временем сделал знак официанту, и через несколько минут, пока они обсуждали вопросы с таможней, камера выключилась.

— Что думаешь, Макс? — спросил Лёня. — Мне кажется, Богатов сам хотел завалить кого-то, или Крюкова, или Захара. А потом плёночка бы эта всплыла, чтобы на Гошу подумали.

— И ты видел, как они сидят? Их не видно, а они бы на монтаже просто вырезали ненужное.

Я показал на пульт. Лёня кивнул.

— И чуть что — виноват сам Гоша, — продолжил я. — А они не при делах. Хотя может быть, он хотел записать обоих, майор же хитрый был. Но это всё одно. Другой вопрос — почему он камеру не забрал с собой?

— А потому что ему стало не до этого, ведь арестовали Устарханова и полковника Зиновьева. И его предупредили, он поехал заниматься этим. Потом бы вернулся, но кое-кто его остановил, — Лёня бросил на меня косой взгляд.

— Ага, значит его планы мы нарушили, — я потянулся к видику и поставил отматывать кассету на начало. — Хотя кто их знает, что он на самом деле хотел. Но это ещё может всплыть.

— Ага. Но про нас они всего раз упомянули.

— Я заметил. Лёня, а тебе же всё равно придётся дать делу ход, как я понимаю, — я посмотрел на него.

— Да, Макс. Так бы конечно её придержать и использовать в нужный момент, но… — Лёня задумался. — Не тащить же её Крюкову. Да и вопросы будут.

— Лезть в разборки братвы с шашкой наголо нам точно нельзя, нас самих крайними и выставят. А вот если они к нам полезут… — я постучал по столу пальцем. — Давай одну копию сделаем нам, и ещё одну для Ремезова в ФСБ. Пусть, вдруг ему интересно будет.

— Угу, — опер кивнул. — А я зашлю оригинал в РУОП с благословения начальства. Пока они там растелятся, у нас, если что, всё будет. Хотя братва всё равно эту плёнку получит, ты же сам знаешь.

— Угу. А вот что за состав, про который они говорили, и что с ним делают — непонятно. Не повезли бы это к нам на комбинат.

— Да не повезут уже, все же в курсе про торговлю и оружием, и что их поймали. Да и Гоша правильно сказал, целый состав на грузовики замучишься грузить.

Лёня начал подниматься, выбираясь из-за стола. Я разглядывал видики, пытаясь вспомнить, как работали эти штуки, чтобы переписать плёнку самим, не показывая их оператору.

— Богатов и после смерти гадить успевает, — сказал я. — Что и задумал — не поймёшь.

— Без ста грамм не разберёшься, — Лёня усмехнулся.

— Успеем ещё с этим. Ладно, давай в больницу, по другому нашему вопросу. А с кафе… поедем во вторник на комбинат, заглянем туда, с хозяином поговорим. Там решим.

Лёня, услышав от Славы, кто на самом деле застрелил Семёнова, очень сильно погрустнел, но сказал, что посмотрит за этим делом, пока ещё работает. И поругал, что мы молчали, на что я пообещал, что теперь-то он будет в курсе всего. Да и тогда он ещё не был с нами так тесно связан, как до Читы и того дела, когда нас хотели завалить.

Поговорили, он вернулся на работу, а я взял газетку, и с первого раза нашёл удачную квартиру, чтобы снять. Мне хотелось пожить в центре городе, чтобы быть поближе к работе.

Из окон этой двухкомнатной квартиры на третьем этаже пятиэтажки было видно нашу контору. Совсем рядом. Ещё был гараж во дворе, который я тоже снял. Только замки поменяю.

Когда я был студентом, то в основном жил в общаге, в которой вечно не было света, жили целые колонии тараканов, летом прилетали полчища комаров, а зимой было очень холодно. Холодильников тоже не было, продукты хранили за форточкой. Правда, местные быстро научились сбивать пакеты даже с четвёртого и пятого этажей. А квартира для иногороднего студента казалась роскошью, только богатые могли себе её позволить.