Симеон - Мархуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обсуждения новых возможностей было достаточно детальным, светлейший князь даже упросил нас организовать стрельбы из «кузьмичёвок».
Не обошлось и без сельского хозяйства, особенный интерес вызвала сахарная программа.
— У меня обширные земли в Таврии, буду рад воплотить сиё там. Денег вдосталь, а вот знаний почти нет.
— Григорий Александрович, пока идёт процесс разработки технологии, как выращивания, так и переработки свекловицы в сахар. Совсем недавно, наш партнёр Иван Яковлевич научился осаждать сахар из жижи какой-то известью, что улучшило процесс.
Бывший фаворит императрицы радостно хлопал ушами и ресницами, осознав насколько серьёзно наше отношение к исследованиям.
— Готов помочь вам во всём, но имею лишь деньги, зато очень много. Скажите сколько нужно и я выдам не задумываясь.
Пришлось спустить умника с небес на бренную землю, объяснив, что к деньгам нужны и те, кто будет лично организовывать дополнительные процессы.
— Ваша светлость, почему бы вам самолично не построить завод по производству винтовок, например? И профинансировать создание чисто стрелкового полка. А заодно реализовать программу исследований новых взрывчатых смесей.
— Но я же…
Как всегда все готовы помочь, но опосредованно, предоставив заботы другим.
— Григорий Александрович, не переживайте. В конце концов, чистое финансирование тоже необходимо, так как я веду исследования за свой счёт, без привлечения казённых средства.
— Но я могу убедить Екатерину помочь тебе в этом.
— Нет, ваша светлость, я так не могу и не хочу. Пока результата не будет, нельзя напрягать бюджет страны.
Потёмкина, как и других, удивила непривычная совестливость энтузиаста. Тот же Зубов никаких программ не финансирует, хотя хапает безмерно.
Попутно, мы перемыли косточки нынешнему фавориту и выяснили что все трое оказываемся его противниками.
Конечно, за одну встречу всего не обсудишь, но общий язык мы нашли. Князь Таврический заинтересовался даже программой объединения России и Мальты. Всё-таки в Кунсткамере нет эдакой слономоськи, а надо бы для разнообразия.
Очередной доклад Храповицкого императрице имел, как лакуны, так и купюры. Или, если по-литературному, «зиял дырами». Он не врал государыне, но кое-чего не договаривал, хотя это и не было заметно.
Тем более, что Екатерина чуток подшучивала над «анализом по Франции».
— Ну, что, твой Симеон ошибся. По последним сообщениям революция там закончилась, а королевская власть, как и дворянство, сохранили свои позиции. Надеюсь, что твой воспитанник согласен теперь, что опытные умные люди оказались правы.
— Я то же самое говорил, но Семён уверен лишь в своей правоте. Говорит, что к власти вскоре придут левые и никому мало не покажется.
— Пусть лучше Мальтой и сахаром занимается, это у него лучше получается.
Видимо самой императрице «мальтийская программа» всё больше нравится.
— Так говоришь, что Елагин заинтересовался некоторыми проектами Симеона?
— Да, ваше величество, именно так.
— Я не против, пусть тратит свои деньги, коли они лишние. Ты мне другое скажи, почему накоторые послы жалуются, что цены на меха растут? Симеон же купил лишь небольшую их часть.
— Послы слушают своих перекупщиков. Особенно тех, которые промышляли самыми лучшими соболями. Теперь таковые можно купить или у частников, или у Семёна.
— Ладно, действуйте, как знаете, коли вы сами владельцы лучших мехов. Однако, постарайтесь найти время и поговорите с Витвортом. Он очень переживает из-за этого.
— Хорошо, государыня, я приглашу посла к нам.
Случай несколько необычный, но послу пришлось урезать осетра своих амбиций. Не все русские верноподданные стремятся лично навестить иноземного дипломата. Есть такие, как мы, которые не стремятся прогнуться перед Англией и её понтами. Витворт, вполне разумно, не стал нагнетать ситуацию, понимая что решается частный торгашеский вопрос.
Я объяснил ему, что европейские дамы вполне могут обийтись в этом году более простыми русскими мехами.
— Пошью шуб здесь и попробую ими торговать для разнообразия. Может покупатели найдутся.
— Мистер Великий, но качество же будет низким и вы просто не сможете распродать товар.
— Господин Витворт, я пользуюсь ситуацией. Во Франции вскоре дворянство начнёт разбегаться в другие страны, а в той же Германии вообще-то холодно. Понадобятся тёплые вещи. Ну не будут же герцогини кутаться в дешёвые меха?
Англичанин реально охренел от такой логики, не врубаясь в то, что я его специально троллю. Александр Васильевич уже знал мой приём и с самым серьёзным видом одобрительно кивал головой.
— Вы ошибаетесь, революция во Франции закончилась, Мирабо не хочет идти дальше.
— Господин посол, Мирабо из умеренных, но его время вышло. Левые всё прочнее вцепляются во власть и ни Мирабо, ни его сторонникам не удержаться у кормила.
— Но откуда вы это знаете?
— У меня имеются платные осведомители, так как я хочу воспользоваться этими событиями в частном коммерческом плане.
Витворт слегка опешил, но не сдался.
— Хорошо, давайте вермёмся к мехам. Вы понимаете, что европейские купцы могут объединиться против вас и вы тогда вообще не сможете ничего продать в Европу. Ни шуб, ни самих мехов.
— Им это лишь кажется. Перекупщики связаны по рукам и ногам своими договорами с конечными покупателями. Так что, объявив мне бойкот, они вынуждены будут платить неустойки своим клиентам за недопоставку товара высочайшего качества.
Наконец-то до посла дошло, что беседующий с ним дурень со ступой (точнее с мехами) не так глуп и разбирается в организации европейской коммерции. Ни один солидный трейдер не поедет что-нибудь особое закупать, не заручившись договором с покупателем, а то и авансом.
— Так это вы таким образом спекулируете, мистер Саймон, — даже рассмеялся англичанин, облегчённо вздохнув.
Он всё понял и просёк.
— Да, господин посол, именно на этом я сыграл, заработав в прошлом году хорошую прибыль на льне и пеньке.
Откровенность бывает более сильным оружием, чем хитрость и козыри в рукаве.
— И сколько же вы хотите за свои меха, если не секрет?
— Всего лишь двойную цену, то есть 160 тысяч рублей.
До посла дошло, что весь сыр-бор из-за каких-то восьмидесяти тысяч, то есть небольшой суммы слегка превышающей десять тысяч фунтов.
— Тогда понятно, думаю что купцы сдадутся через несколько месяцев, когда их будут поджимать сроки исполнения договоров.
— Представляю, как поднимутся цены на меха вообще на слухах и сплетнях, — вставил свои полезные три копейки Храповицкий.
Наш визави вдумался и вдруг сообразил, что целый сектор русских товаров может подняться в цене в дополнение к прошлогоднему.
— Предлагаю сделку, я заплачу вам двадцать пять тысяч фунтов, заберу меха себе, а вы прекратите меховую спекуляцию в этом году.
