Полет орлицы - Дмитрий Агалаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Законопослушные французы! Выходите встречать короля Карла, и да не будет на вас вины. Если вы так поступите, не опасайтесь ни за свою жизнь, ни за свое добро. Но если же вы так не сделаете, я обещаю вам и заверяю вашей жизнью, что мы войдем с помощью Божьей во все города, которые должны по праву принадлежать святому королевству, и установим там добрый и прочный мир, кто бы ни выступал против нас.
Поручаю вас Богу, и да хранит Он вас, ежели Ему будет угодно.
Ответьте кратко.
Написано в Сен-Фале, во вторник, июля четвертого дня, перед городом Труа».
Вот это самое «ответьте кратко» вселило особый ужас в сердца жителей Труа — из тех, кто поддерживал англичан. «Ответьте кратко» означало, что не стоит тянуть понапрасну время. Выбирайте: откроете ворота по-хорошему — будете живы и здоровы, а нет — так пеняйте на себя…
Труа немедленно посылает гонцов в другие города, где стоят бургундцы: вопрос один — что предпримут они? Этому городу есть чего бояться. Карл Валуа ненавидит его. Именно в нем 21 марта 1420 года, его лишили права на престол. Здесь его мать Изабелла Баварская отреклась от него — назвала ублюдком.
А пока жители Труа ждут ответа от других городов, армия Карла Валуа подходит к городу и разбивает в его окрестностях лагерь. Но армии нелегко — ощутимо не хватает продовольствия. Каждый день ожидания только раздражает и накаляет противостояние.
Жителям Труа хочется узнать побольше о Жанне — не с тремя ли она головами и не дышит ли огнем? Они посылают в лагерь благочестивого священника, монаха-францисканца. Он должен узнать, не солгут ли Жанна и дофин? Не ждут ли город репрессии?
Францисканца проводили к Деве. Осторожно входя в дом, где она остановилась, он осенял крестным знамением все, что попадалось ему на пути — углы, предметы, оружие.
— Подходите смелее, святой отец, я не улечу! — рассмеялась Жанна. — Зачем вас послали? Посмотреть на меня? Что хотят горожане — говорите. У нас мало времени.
Францисканец признался — жители Труа озабочены таким поворотом дела. Французы у их стен! Они опасаются…
— И мой благородный дофин, и я — мы сдержим свое слово! — выслушав его, грозно сказала Жанна. — Но вам лучше поторопиться!
Полный сомнений, монах удалился.
Но город Труа не открыл ворота и на следующий день. Карл Валуа, становившийся бельмом в глазу в этом походе, созвал военный совет. Вопрос был один — как быть?
— Благородный дофин, — взяла слово Жанна, — прикажите, чтобы ваши люди осадили город Труа, и не затягивайте с решением. Мы не должны проявить слабости. Если мы будем потакать всем городам, как Оксёру, с нами перестанут считаться. Возьми мы Оксёр — сейчас бы армия ночевала не в поле, а в городе. Послушайтесь меня во имя Бога, и не пройдет трех дней, как я введу вас в Труа. Я введу вас в этот город любовью, или — силой и храбростью. И лживая Бургундия будет этим поражена!
Карл Валуа понимал правоту Жанны — необходимо было проявить волю. Тем более — в Труа. Один раз ему уже плюнули здесь в лицо — он утерся и пошел своей дорогой. Второго раза не должно было повториться.
На следующий день, 10 июля, город с ужасом обнаружил, что он окружен тесным кольцом артиллерии. Солдаты подносили фашины — заполнять рвы. Пример повергнутого и разграбленного Жаржо заставил трепетать Труа. Французы не шутили! Помощи ждать было неоткуда. Но не так напугала горожан артиллерия, как появление самой Жанны. Вырвавшись на черном скакуне из гущи французских войск, с белым стягом, воинственная Дева нетерпеливо разъезжала на виду у осажденного города. Она была в сверкающих латах, без шлема. Конь то приплясывал на одном месте, то пускался рысцой вдоль крепостных рвов. Знамя, о котором уже ходили легенды, развивалось по ветру. У старейшин города, глядевших на воительницу с крепостной стены, томительно сосало под ложечкой. Все понимали — Дева готовится к штурму.
Сейчас она укажет знаменем на Труа, и все будет кончено…
Город открыл ворота, делегация старейшин во главе с епископом Жаном Легизе поднесла Карлу Валуа ключи. Все оказалось так просто! Нужно было всего-то-навсего немного припугнуть зарвавшихся бургиньонов…
Два дня армия отъедалась в Труа, а 12 июля двинулась в сторону Шале. Горожане тоже были безгранично рады своему решению — пойти на мировую. Конечно, их запасы немного потрепали. Но разве это можно было сравнить с разграблением города победителями? Тем более, что Жанна сдержала слово — по амнистии Карла Валуа никто не пострадал.
Следующий город на пути армии Шалон-сюр-Марн сразу же открыл ворота. Епископ Жан де Монбельяр выехал навстречу дофину и передал ему ключи.
Карлу Валуа было очень трудно скрыть свою радость. Еще в начале марта, отсиживаясь в Шиноне, ни в одном из самых счастливых снов он не мог предположить такого триумфа!
Из ставки дофина во все города — проходил он через них или нет — шли письма: Карл Валуа приглашал всех добрых людей королевства на свою коронацию в Реймсе. На том настояла Жанна. Она не сомневалась в удачном исходе дела, решил не сомневаться и он.
В Домреми она написала сама — ее мать и отец должны были увидеть свою Жаннету.
И вот случилось чудо — параллельно с армией, идущей наудачу покорять города, топали и простые французы — посмотреть на великое действо, которое было центральным действом в королевстве западных франков вот уже почти тысячу лет!
Шолон был последним крупным городом, впустившим французов, на пути армии в Реймс. Жанна ехала через город по правую руку от короля, принявшего после переговоров ключи. Подданные, так быстро обретенные французской короной, с любопытством и опаской глядели на девушку, чья сила, как утверждала молва, была ниспослана ей свыше. Никто бы не рискнул вызвать гнев в ее сердце!
На последней остановке перед Реймсом, когда все чаще обгоняли армию спешившие на коронацию французы, Жанну осторожно окликнули. Ее назвали именем, которое ушло в прошлое — «Жаннетой»…
Девушка обернулась и отыскала глазами окликнувшего ее человека. Это были два воина Жака д’Арка — Жан Моро и Жерар д’Эпиналь.
Она повернула коня, спрыгнула на землю.
— Здравствуй, Жан, Жерар, — радостно сказала она. — Знает Господь, как мне отрадно видеть знакомые лица!.. Как мать и отец? — назвав их так, она осеклась.
Жанна знала, что чувство, связанное с этими словами — самыми близкими для каждого человека, навсегда будут отзываться болью в ее душе.
Земляки низко поклонились.
— Благодарение святому Михаилу, все живы и здоровы, — ответил д’Эпиналь. — Они тоже на пути в Реймс.