Радости Любви - Патриция Кей

Питер был рад узнать, что она не влюблена в Роберта. Но в то же время она подчеркнула, что несвободна, хотя и не сказала, что помолвлена. Похоже, она старалась быть тактичной и дать понять, что ее поведение во время поцелуя было вызвано всего лишь нормальным влиянием гормонов. «Хватит страдать. Просто выкинь ее из головы». Накрывая на стол для холостяцкого ужина, читая газету, проверяя письменные работы и даже пытаясь сосредоточиться на чтении романа Тома Клэнси, Питер старался не думать о ней.

Бесполезно. Ее образ преследовал его. Ее слова не давали ему покоя.

«Благодари Бога, что получилось так, а не иначе. То, что у нее есть парень, дипломат, причем наверняка специалист в своем деле, там, в Стокгольме, – это только к лучшему. Ты и так знал, что тебе здесь ничего не светит».

В эту ночь Питеру снилась Куин. Во сне они, босые, шли по берегу озера Мичиган в парк недалеко от отцовского дома. Была середина лета, вокруг них играли дети. Они кричали и смеялись, подбрасывали мячики и играли в догонялки с собаками, пока их родители снисходительно наблюдали за происходящим.

Им то и дело попадались парочки, которые лежали на одеялах, расстеленных на траве, а их приемники наигрывали модные мелодии. Везде, куда бы ни падал взгляд, люди наслаждались прекрасным днем. А над головой во всем своем великолепии раскинулось голубое утреннее небо.

Они с Куин шли, держась за руки, и смотрели на водную гладь, сверкавшую в лучах полуденного солнца – легкие сапфировые волны смешивались с белой пеной, и бриллиантами сверкали мелкие брызги воды. Крикливые чайки носились в небе и стремительно падали вниз, а потом подлетали к берегу и искали, чем бы поживиться. Их пронзительные крики смешивались с убаюкивающим плеском волн и шумом людских голосов.

Лицо Куин светилось в лучах солнца, она смеялась его шуткам. Глаза ее сверкали, а смех звенел на легком летнем ветру как колокольчик.

Питер остановил ее и развернул к себе лицом. Не обращая внимания на людей и на шутливые просьбы Куин остановиться, он прижал ее к себе. Нагнув голову, поцеловал, ощущая солнечное тепло и сладость дня на ее влажных губах.

Они с Куин стояли, а мир вращался вокруг них, люди спешили по своим делам, а они обнимали друг друга, позабыв обо всем. Им было хорошо вместе.

Когда Питер проснулся, его все еще переполняли чувства, вызванные сном. Сон был настолько реальным, как будто все случилось на самом деле, и впервые с тех пор, как Господь забрал к себе его жену и ребенка, он снова желал невозможного.

Через два дня, во вторник днем, где-то через час после того, как закончились занятия и ученики разошлись по домам, Питер сидел за столом и составлял график экзаменационных работ.

Его мысли крутились вокруг Трейси Адамс. Сегодня после занятий он объяснил девочке, что ценит предложенную помощь, но на самом деле ему не нужны ученики-ассистенты.

– Ох, мистер Кимбл, – она поморщилась, – вы уверены? Питер кивнул, пытаясь смягчить отказ улыбкой.

– Но с твоей стороны очень мило было предложить помощь.

Она не двигалась, с тоской глядя на него.

– Если вы передумаете…

– Спасибо, Трейси, но вряд ли. Она вздохнула.

– Ну тогда я пойду.

– До свидания, Трейси, – сказал он как можно тверже, потом перевел взгляд на бумаги на своем столе и не поднимал глаз, пока не услышал, что ученица вышла из класса. Питер глубоко вздохнул. Он надеялся, что девочка не очень расстроилась. И не обиделась. Она такая милая. Она не заслуживала, чтобы ей снова причинили боль. Черт, иногда он удивлялся, что происходит с людьми в наше время. Он повидал столько изломанных детских судеб, и у многих из них не было отца или матери. Как у Трейси, которая могла положиться только на мать. У некоторых и этого не было.

Плохо, что эти дети сталкивались с трудностями, о которых предыдущее поколение не имело никакого понятия. Секс, наркотики и насилие в школах лишали их детства, выталкивая во взрослую жизнь. Они уже ничего не ждали от жизни, у них не было надежд, они жили в хаосе и были ужасно ранимыми, чего их родители никак не могли понять.

Слишком много было таких, как Трейси, которые искали чего-то или кого-то, кто мог бы дать им недостающее тепло.

Питер начал грызть карандаш. Раздался стук в дверь. Он вздрогнул и поднял голову. В класс вошел директор, Брэдли Вулвертон. Питер поднялся. Вулвертон, высокий, приятной наружности мужчина, уже разменявший пятый десяток, на следующий год собирался уйти в отставку.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Ну, Питер, ты что-нибудь решил насчет работы? – спросил Вулвертон, присев за стол. Он машинально поправил пиджак, пригладив лацканы и одернув рукава.

Питер улыбнулся. Брэдли Вулвертон был пижоном. Он всегда выглядел так, будто только что сошел с обложки «Джентльмен Куотерли».

– Да, Брэд, решил.

– И?.. – И карие глаза директора встретились с глазами учителя.

– Я не думаю, что подхожу для этой работы. Питеру трудно далось это решение, но он знал, что поступает правильно. После смерти Кристины и Аманды он дал себе слово всегда помнить о том, что в жизни наиболее-важно, а что – нет. И он боялся, что, если возглавит кафедру математики, призрак успеха снова завладеет его умом. Тем не менее мысль об учениках, ждущих от него совета, обращающихся к нему за помощью, была довольно привлекательной, и поэтому он с большим трудом отказывался от предложенного места.

– Питер, я отказываюсь принимать отрицательный ответ, – сказал Вулвертон. – Ты, с твоим опытом и знаниями» прекрасно подходишь на эту должность. Никто из остальных учителей понятия не имеет об управлении или бизнесе. А ты этому обучался.

– Послушайте, я…

– Подумай над моим предложением еще раз, Я не заставляю тебя давать ответ прямо сейчас. В сущности, я собираюсь объявить о том, что освобождается должность, не раньше марта или апреля.

– Брэд…

– Еще пару недель. Ну, перестань, Питер. Подумай об этом на праздниках. Когда вернешься в школу после Нового года, и, если по-прежнему не захочешь занять эту должность, я не буду больше на тебя давить.

Питер улыбнулся:

– Тебе невозможно отказать.

Вулвертон встал.

– Я работаю над этим. Многие ухватились бы за эту должность. Больше денег, больше ответственности, больше влияния…

– Я все это знаю.

Питер понимал, что стоит объяснить, почему он не может принять должность. Может, тогда Вулвертон оставил бы его в покое. Но он не мог заставить себя признаться, как низко он когда-то пал, как позволил жажде наживы и власти ослепить себя и потерять из-за этого самое главное в жизни.

Когда Вулвертон ушел, Кимбл решил, что на сегодня хватит, собрал вещи и отправился домой. Когда он добрался до дома и поднялся по ступенькам заднего крыльца, то увидел, что Фиона и Куин сидят за столом. Месяц назад он бы постучался в дверь и зашел бы на пару минут. Но теперь, после того, что произошло между ним и Куин, он понимал, что лучше этого не делать. Он направился к своей комнате.