За пеленой лжи - Евгения Горская

Среди ночи он внезапно проснулся, что случалось с ним не часто. Полежал, прислушиваясь к дыханию жены, не включая свет, на ощупь, вышел в коридор и, прикрыв дверь в спальню, долго перебирал хранившиеся в большом шкафу коробки с обувью, не подходящей к сезону.

Коробок было много, но он просмотрел все.

Туфель, которые жена недавно носила, не было.

Туфли были почти новые и дорогие. Они купили их летом. Илья тогда еле дождался, когда жена выберет наконец подходящую пару.

Илья заглянул в спальню, снова закрыл дверь и быстро пошел к шкафу, где лежал пистолет. Трогать пистолет он не стал, нашел в тумбочке коробку с патронами и несколько секунд разглядывал содержимое коробки. Пытался вспомнить, сколько патронов оставалось, когда он перед этим открывал коробку, и не смог. Не помнил.

Он сунул коробку на место, напомнил себе, что необходимо выбросить не только пистолет, но и патроны, выключил везде свет и на ощупь добрался до постели.

15 октября, суббота

– Что тебя мучает? – не выдержал Виктор, глядя на нахмуренное Нинино лицо. – Тебе плохо со мной?

В квартире был беспорядок. Виктор к нему привык, раздеваясь, бросал вещи куда попало, но Нина обычно аккуратно вешала одежду в шкаф, машинально двигала стулья, чтобы стояли ровно, и квартира успела измениться, в ней чувствовалось женское присутствие.

Сейчас домашнее Нинино платье валялось на ближайшем к постели стуле. Платье почти сползло на пол, Виктор поаккуратнее повесил его на спинку стула.

– Я больше всего на свете хочу быть с тобой. – Нина приподнялась на подушке и позвала: – Иди сюда!

Он послушно сел рядом с ней.

– Я хотела быть с тобой, еще когда жила с Геной.

Он погладил ее по плечу, она удержала его руку.

– Я приходила по вечерам домой и ждала, когда наступит утро и я тебя увижу. Я спешила не на работу, а к тебе.

– Нин, кончай, – попросил Виктор. – Ты делала для мужа все, что могла, хватит себя изводить.

– Тяжело тебе со мной?

– Не знаю, – серьезно объяснил он, – я знаю только, что теперь не смогу без тебя жить. Раньше мог, а теперь не смогу.

– Мне кажется, если убийцу Юли не найдут, прошлое никогда меня не отпустит, – призналась Нина.

– Прошлого снаружи нет, здесь есть только настоящее. – Виктору захотелось потрясти ее, чтобы перестала нести чушь. – Прошлое сидит в нас. Начни думать не о прошлом, а о будущем.

– О каком будущем?

– О нас с тобой, – проворчал он.

– Я всегда думаю о нас с тобой – улыбнулась она.

Черные кудри были по-утреннему растрепаны и очень ей шли.

– Ну и умница. Вставай, – он потрепал ее по плечу и ушел на кухню.

Он мог не понять, как сильно она ему нужна. Он мог жениться на студентке-соседке, и теперь Нина не сидела бы напротив с растрепанными кудрями.

Думать об этом было ужасно.

Она появилась через несколько секунд, полезла в холодильник, принялась готовить завтрак. Виктор порылся на книжной полке, достал немецкие мемуары времен Второй мировой.

День был солнечный, а выходить из дома не хотелось.

Мемуары были написаны легко, он увлекся.

Вымыв оставшуюся после завтрака посуду, Нина открыла ноутбук. Какое-то время пристально смотрела на экран, потом отъехала от стола и уставилась в потолок, закинув руки за голову. От тонкой фигуры в массивном кресле не хотелось отводить взгляд.

– Хочешь, сходим куда-нибудь? – предложил Виктор.

– Юля работала в семье человека, фамилия которого фигурирует в Гениных записях, – задумчиво сказала Нина. – Черт… Мне иногда жаль, что у меня хорошая память. Замечаю все подряд. Мамину приятельницу, которая нашла нам Юлю, зовут Кира Олеговна Мушкина. А в Гениных записях есть некая Мушкина Е. А.

– В каких записях? – Виктор отложил книгу.

– Гена составил список тех, кто замешан в коррупции. Прямо это не написано, но я думаю, что не ошибаюсь.

Надо было самому просмотреть документы в ноутбуке, но Виктору было неприятно копаться в записях ее мужа.

– Этим спискам несколько лет, – напомнил он.

– Я понимаю, – согласно кивнула Нина. – И все-таки…

Виктор тяжело вздохнул.

– И все-таки! – обреченно передразнил он.

Нина улыбнулась и взяла в руки телефон.

Талант переговорщицы у нее был. Она легко и почти мгновенно выяснила, что у Киры Олеговны есть племянница, зовут ее Еленой Антоновной, она работает в управе и наверняка не станет возражать, если Нина ей позвонит.

* * *

День был тяжелый и длинный. Мертвая Юля совсем не походила на Юлю живую, и Маше хотелось, чтобы гроб поскорее закрыли. Но окончательно она почувствовала, что сестры больше нет, только когда священник тихо сказал, чтобы тушили свечи. Пока свеча горела, Юля еще была где-то рядом, а теперь ее не стало навсегда.

Екатерина Борисовна незаметно и умело взяла на себя всю организацию похорон. Маша понимала, какую неоценимую услугу соседка им с мамой оказала, постоянно повторяла «спасибо», наклоняясь к Екатерине Борисовне, и чувствовала себя виноватой, потому что не представляла, как можно достойно за это отблагодарить.

Народу оказалось не так уж мало, напрасно Маша переживала. Пришли Юлины одноклассники и Алина вместе с двумя девушками. Наверное, девушки тоже работали в больнице.

В кафе, где проходили поминки, даже пришлось поставить дополнительный столик.

Наконец Верин брат Юра отвез Машу, маму и Екатерину Борисовну домой, и все закончилось.

– Ты приляг, Лариса, – строго говорила соседка, помогая маме раздеться.

Мама не сопротивлялась и даже, кажется, сразу задремала.

– Спасибо вам, – в который раз повторила Маша.

– Не за что, – отмахнулась соседка. – Давай, что ли, чайку попьем, да пойду я.

Маша включила чайник, поставила чашки, открыла банку черносмородинного варенья.

Ягод в этом году было много, все рвать мама не стала, часть оставила птицам. Видимо, те нашли еду получше, засохшие ягоды падали на землю вместе с листьями.

– Подруг Юлиных много пришло, – заметила Екатерина Борисовна. – А ты боялась, что некому хоронить будет.

– Школьные подружки пришли, девочки из больницы, – Маша заварила чай. – Юля раньше в нашей городской больнице работала.

– Я ее туда устроила, – соседка подвинула к себе чашку.

Екатерина Борисовна раньше работала в городской поликлинике. Но мама никогда за помощью к ней по-соседски не обращалась, мама, как и Маша, считала, что за любой труд всегда надо платить. Впрочем, на здоровье в их семье не жаловались и врачебной помощью не злоупотребляли.

– Юлю в больнице хвалили. Я ее уговаривала, чтобы в институт поступала. В двадцать первом веке надо иметь нормальное образование.

– Екатерина Борисовна, вы знаете главврача больницы? – неожиданно спросила Маша.

– Знаю! – удивилась соседка и усмехнулась. – Это Федина