Приобщение - Владимир Шарапановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, хорошо, что ты у нас такой умный и предусмотрительный.
— А как же иначе? Имея в доме сразу двух таких красавиц. Небось не раз слышал вопросы, где ты отхватил такую красавицу в годы свои студенческие?
— Ты прав, мужики просто не могут иначе, чтобы не кинуть украдкой взгляд-другой на Наденьку.
— И я об том же. Смотреть, пусть смотрят, а руками трогать не смеют музейную ценность. Ну а сейчас, не сиди тут пнём. Ступай, проси прощения у бабули, и, смотри, как следует постарайся. Посуду она и утром сможет домыть.
— Чёрт, вот иногда, смотря на тебя, совсем забываешь про возраст. А ведь батя мой был бы того же возраста, если бы не остался на войне.
— Давай, не тормози. Иди, извиняйся и заглаживай свою вину. Женщина ждёт, уж поверь моему опыту.
Интерлюдия
Квартирка в другом районе столицы.
Федор Александрович сидел и ронял пьяные слёзы в бокал вина. Попутно вознося жалобы томной темноокой и темноволосой красотке, несколько раздавшихся пропорций.
— Нет, ты послушай Любочка, какие люди бывают жестокие и негостеприимные. Зашел я сегодня в дом к одному моему обучающемуся, образование которого я должен контролировать. А он меня обхамил, и из дома выставил. Вот такими жестокосердыми бывают люди. Даже удивляюсь. А ведь раньше, так образцово себя вёл.
— Бедненький ты мой, иди ко мне, я тебя пожалею.
— Нет, ну вот ты мне скажи, откуда такие берутся? Ведь пришёл по работе, и с порога такое выслушивать. Дедушка у него ещё тот волчара, почти двухметрового роста. Так и этот щенок — туда же. Сидит и зубки свои на меня скалит, а они только что прорезались, ещё молочные. Вот и не скажи потом, что это всё глупости — про наследственность.
— Да забудь ты про него. Мало ли хамов? Нам же интеллигентам, так трудно живётся. Разве нам, национальным писателям легко? Республика маленькая, тиражи мизерные, а гонорары и вовсе смех. Если бы не помощь Союза Писателей республики, так и вовсе жить было бы невозможно. Вот в соседней Румынии, так там больше двадцати миллионов и народ куда образованней, сказывается европейское воспитание. А тут кругом одни цэране[34]. Или послушай, приносишь книгу стихов в издательство, так там столько поизмываются прежде чем издать сборник поэзии. То им не так, а там рифма банальная. Как будто бы эти цэране что-то читают. А то найдут ещё в книге намеки или недовольство существующей властью.
— Нет, ты вот скажи, это справедливо? Ведь ничего же не сделал им плохого. Вот и не верь потом Ломброзо[35] и его последователям. Нет, у волчары может родиться только волчонок. Ведь щенок, ещё совсем сосунок, а зубки щерит, как взрослый. Вот честно скажу, я на минутку даже испугался этого оскала. Вот как такое возможно Любонька? Только ты меня понимаешь, так как у тебя тонкая душевная организация. А они все — хамы и быдло. Дай, я тебя рас-расцелую, красавица ты моя.
— Так иди сюда Теодор, тут нам будет удобнее, а со стола потом уберём.
— А ещё туда же, книги они писать берутся. Нет, им до тебя конечно, как от земли до неба. Так нет же тоже в писатели лезут. И ведь напечатают, скорее всего. Наша литературовед, так прямо кипятком писала, от этой книжонки. Ну, и черт с ними… со всеми. Я спешу к тебе моё солнышко. Только ноги что-то немного не слушаются, и стол мешается на пути. Ой, я тут что-то обронил. Подожди, сейчас попробую поднять. Но отчего всё вокруг так и вертится?
— Да брось всё это Теодор, утром разберёмся. Поспеши ко мне, мой котик.
* * *
А утром за завтраком, подобревшая бабуля поблагодарила нас с дедом неожиданно.
— Спасибо мужики, что вы у меня такие защитники. Но право-слово я с детских лет сама умею управляться с такими субчиками. Однако, мне всё-таки приятно, хоть и чуточку обидно.
— Да ты что бабуля, мы ни на йоту в тебе не усомнились, — быстро встрял я в разговор, — просто пожалел дурака, предотвратив травматизм на производстве. Всего-то делов. А ты невесть, что себе напридумывала. Мы же за тобой, как за каменной стеной. Ты у нас хранительница домашнего очага.
— Ладно тебе, маленький подлиза. Я-то знаю, что у тебя язык без кости, и готов молоть хоть сутки напролёт. Но Паша меня порадовал, не ожидала от него такой чуткости.
А пока бабуля смахивала, набежавшую слезинку, я лихо подмигнул дедуле. Мол, учись салага, так держать!
Женщина, она себе обиду выдумает, тщательно её в себе выносит, как ребёночка, а затем сама же на неё смертельно обидится. Но в результате виновными оказываются чёрствые мужики.
Мы и действительно виновны. Именно потому, что мы не такие, как они. Мы не руководствуемся эмоциями в большинстве случаев. Это — инь и ян[36]. Две противоположности, что не могут нормально существовать друг без друга.
Иногда надо лишь немножко подтолкнуть одну или другую половинку навстречу. Только и всего, в этом-то и состоит вся наука. Где уж дедуле научиться схватывать такие тонкости? Не на его же стройке, где одни мужики, понимающие исключительно русский командный.
Это у меня поднакопилось немножко опыта. Да и как может быть иначе, когда в лаборатории множество женщин. И у каждой свои пунктики и выверты. У них у всех глубокий внутренний мир, полный эмоций и переживаний, а иногда те так и хлещут через края, затопляя всё вокруг. У самих же дам появляется спонтанное желание, поплакаться в жилетку кому-либо постороннему. Тут и приходилось выступать в роли психоаналитика и гасить эту бурю эмоций. Невольно станешь разбираться в этих вопросах, хотя бы поверхностно.
Я же им не начальник, а всего лишь коллега, так что не мне применять начальственный окрик. А нормальную рабочую обстановку в лаборатории надо поддерживать, а то окружающие совсем не смогут работать. Тут уж либо так, либо совсем никак.
И без женщин тоже не работа. Кто
