Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева) - Terry Pratchett

– Мои предки, – утвердительно кивнула она, следя за его загипнотизированным взглядом. – За последнюю тысячу лет ни один из Овнецов не умер в своей постели.

– Да что вы говорите?!

– Источник фамильной гордости, вроде того.

– Да, госпожа.

– Само собой, порядочное количество моих предков умерли в кроватях других людей.

Чашка капитана Ваймса застучала о блюдечко.

– Да, госпожа, – пробормотал он.

– Лично мне всегда казалось, «капитан» – это такое ВОИНСТВЕННОЕ звание. – Она улыбнулась, нежно и хрупко. – Я хочу сказать, полковники и прочие вечно такие надутые, майоры тоже все время пыжатся, но, когда смотришь на капитана, всегда чувствуешь, есть в нем что-то этакое, восхитительно ОПАСНОЕ. Итак, капитан, что же ты хотел мне показать?

Ваймс вцепился в свою коробку, как в пояс девственности.

– Я лишь хотел узнать, – нерешительно забормотал он, – какого роста достигают болотные… э-э…

Он прервался. В его нижних регионах происходило нечто ужасное.

Госпожа Овнец проследила за взглядом капитана.

– О, не обращай на него внимания, – жизнерадостно ободрила она. – Если будет приставать, просто кинь в него подушкой.

Маленький престарелый дракончик выполз из укрытия под стулом и положил на колени Ваймсу состоящую в основном из челюстей морду. Большими карими глазами он душераздирающе смотрел на Ваймса и тихонько капал ему на ноги чем-то, судя по ощущению, довольно едким. И при этом вонял, как ванна с кислотой.

– Это Яснозор Мабеллин Когтецап Первый, – сообщила ее светлость. – Чемпион и производитель чемпионов. Но нет больше пороха в его пороховницах, совсем ослюнтяился. Любит, когда ему чешут брюшко.

Ваймс принялся как можно незаметнее дергаться, пытаясь сдвинуть старого дракона с места. Тот в ответ скорбно заморгал на него слезящимися глазами и закатил верхнюю губу, демонстрируя забор почерневших от копоти зубов-мотыг.

– Просто спихни его, если надоел, – весело посоветовала госпожа Овнец. – Ну так о чем ты там спрашивал?

– Я хотел узнать, каких размеров достигают болотные драконы? – объяснил Ваймс, пытаясь сменить позу.

Послышалось легкое рычание.

– И ты отправлялся в такую даль, чтобы задать мне этот вопрос? Ну… Если не ошибаюсь, Весельчак Когтецап Анкский достигал в высоту аж четырнадцати ладоней, – задумчиво припомнила госпожа Овнец.

– Э…

– Около трех футов шести дюймов, – любезно расшифровала она.

– И это самый большой? – с надеждой в голосе переспросил Ваймс.

Старый дракон начал тихонько похрапывать у него на коленях.

– О да. Но если честно, тот дракон был немного уродцем. Большинство из них не вырастают больше восьми ладоней.

Губы капитана Ваймса зашевелились в поспешных вычислениях.

– То есть больше двух футов? – рискнул он.

– Молодец. Это кобли, разумеется. Курки немножко меньше.

Капитан Ваймс не намерен был сдаваться.

– Кобль – это дракон-самец? – уточнил он.

– Только после двух лет, – победоносно сообщила госпожа Овнец. – До восьмимесячного возраста он зовется цыплом, затем, до четырнадцати месяцев, он – птушок, потом – топтун…

Капитан Ваймс сидел как в трансе, жуя кошмарный пирог и чувствуя, как его штаны медленно растворяются. Его захлестывал поток информации; как особи мужского пола сражаются, исторгая пламя, но в сезон кладки пламя – продукт окисления сложных кишечных газов – исторгают только курки[14], дабы создавать необходимую для яиц бешеную температуру, в то время как самцы собирают топливо. Еще он узнал, что стая болотных драконов называется «толпа» или «куча»; женская особь способна ежегодно отложить до двенадцати яиц, три кладки по четыре яйца соответственно, большая часть которых затаптывается рассеянными самцами; что драконы обоих полов большей частью безразличны друг к другу, да и вообще они интересуются исключительно топливом – с единственным исключением раз в два месяца, когда они становятся целеустремленными, как циркулярная пила.

У капитана Ваймса уже не было сил сопротивляться, когда его отвели в лачугу на заднем дворе, запаковали с ног до головы в кожаную, укрепленную металлическими пластинами кольчугу и препроводили в длинное приземистое здание, из которого доносились свист и уханье.

Температура была ужасной, но все же терпимой – по сравнению с коктейлем из запахов. Спотыкаясь, он тупо ходил от одного обитого железом загона к другому, пока хозяйка белых, грушеобразных, жутко орущих маленьких страшилищ с красными глазами представляла своих питомцев как «Лунгрош Герцогиня Маршпайнская, на данный момент в положении» или «Туманлун Цапкоготь III, завоевавший Главный Приз на прошлогодней выставке в Псевдополисе». На уровне пояса плясали струи бледно-голубого пламени.

Многие стойла украшали пришпиленные к ним розетки и удостоверения.

– А это Паинька Биндль Камнешлеп Щеботанский, – без тени сочувствия к обалдевшему гостю сообщила госпожа Овнец.

Ваймс как пьяный уставился через обожженный барьер на свернувшееся посреди пола маленькое создание. Оно примерно в той же степени походило на своих собратьев, в какой Шноббс походил на среднее человеческое существо. От кого-то из предков ему досталась пара бровей размером почти с крылья-обрубки, явно неспособные поддержать его в воздухе. Голова неправильной формы, как у муравьеда. Ноздри смахивают на всасывающие сопла реактивного двигателя. Если бы бедняге даже удалось подняться в воздух, ноздри бы раздулись до размеров двух парашютов и тащили бы его за собой.

Кроме того, он обратил на капитана Ваймса самый молчаливо-интеллигентный взгляд из всех взглядов, каким на него когда-либо смотрели представители животного мира, включая капрала Шноббса.

– Это бывает, – печально вздохнула госпожа Овнец. – Тут все от генов зависит.

– Действительно? – переспросил Ваймс.

Создавалось впечатление, что создание концентрирует всю энергию, которую его сородичи растрачивали на пламя и шум, и направляет ее во взгляд, напоминающий раскаленную пику. Ваймсу невольно пришло на память, как сильно в детстве он хотел щенка. Но, боги, как они тогда голодали, ели все что угодно, лишь бы на нем было мясо.

До слуха капитана донеслись слова хозяйки драконов:

– Пытаешься разводить ради хорошего пламени, глубины чешуи, правильного цвета и так далее. Но иногда приходится мириться и с таким вот полным «фьюить».

Малыш-дракон снова обратил на Ваймса взор, который обеспечил бы этому созданию высшую награду в конкурсе под названием «Дракон, Которого Эксперты Больше Всего Захотели Бы Взять в Дом и Использовать в Качестве Портативной Газовой Зажигалки».

Полный «фьюить», повторил про себя Ваймс. Он не был уверен, что точно понимает значение этого слова, но общий смысл он уловил. Данная характеристика обычно присваивалась тому, что оставалось после извлечения всего, имеющего хоть какую-то ценность. Точь-в-точь как Ночная Стража, подумал он. Полный «фьюить», все до единого. И так похоже на него самого. Сага его жизни.

– Игра природы, – поведала ее светлость. – Разумеется, мне и в голову не придет скрещивать его с кем-нибудь, тем более что он все равно не способен.

– Почему? – не понял Ваймс.

– Потому что драконы спариваются в воздухе, а ему с этими крыльями ни в жизнь не взлететь. Жаль, конечно, терять линию. Он ведь произошел от Трикуса Чешуйблеска, что у Бренды Родли. Ты с Брендой знаком?

– Э-э, нет, – покачал головой Ваймс. Госпожа Овнец принадлежала к разряду людей, предполагающих, что ее знакомых знают все.

– Очень милая жирная дура. Впрочем, его братья и сестры формируются очень хорошо.

Бедная тварюга, подумал Ваймс. Одним словом, вот она, Природа. Так и норовит подсунуть порченый товар.

Ничего удивительного, что ее обычно по матери…

– Ты говорил, что хочешь что-то показать, – подтолкнула его госпожа Овнец.

Ваймс, не говоря ни слова, вручил ей коробку. Стянув плотные перчатки, госпожа Овнец откинула крышку.

– Гипсовый отпечаток следа, – без затей констатировала она. – И что?

– Вам это что-нибудь напоминает?

– Может принадлежать болотной птице.

– О! – у Ваймса упало сердце.

Госпожа Овнец рассмеялась.

– Или действительно большому дракону. Что, в музее каком добыл?

– Нет. На улице, сегодня утром.

– Ха! Кто-то знатно посмеялся над тобой, дружище!

– Э-э… Там еще было, как бы это объяснить, косвенное доказательство…

И он все рассказал. Она с удивлением воззрилась на него.

– Драко нобилис, – прохрипела она.

– Простите, не понял? – переспросил Ваймс.

– Драко нобилис. Дракон благородный. В противоположность этим ребятам, – она махнула рукой в сторону тесных рядов посвистывающих ящериц. – Драко вульгарис, что тут скажешь. Но ведь они, то есть большие драконы, давным-давно вымерли. Говорить о них как о чем-то реальном – бессмыслица. Тут не может быть двух мнений. Они были прекрасны, действительно прекрасны. Весили целые тонны. Из всех когда-либо летавших созданий – самые большие. До сих пор все гадают, как они держались в воздухе.