Новгород, открытый археологами - Петр Иванович Засурцев

Застройка этой усадьбы в 20-х годах XI в. выглядела следующим образом. В северо-восточном углу располагались большие господские хоромы, раскопанные, к сожалению, не целиком. Северная часть их состояла из трех (или более?) срубов, примыкавших вплотную один к другому. От некоторых срубов прослеживались лишь многочисленные подкладки под стены. Протяженность этой постройки с запада на восток составляла более 20 м. Поперечный размер в пределах раскопа равен 8 м. Но это только часть сооружения, несомненно, хоромного типа. Многочисленные подкладки под стены лишний раз подчеркивают, что это было внушительное сооружение, имевшее несколько этажей. Это все, что нам известно о застройке восточной части усадьбы. Там, безусловно, могли быть и какие-то другие постройки - места для них достаточно.

В западной стороне стоял двухэтажный дом, размером 5,5 X 7,5 м, с сенями. Рядом с ним располагались две небольшие хозяйственные постройки и, по всей вероятности, баня, размером 4 X 4 м с печью-каменкой в углу.

Совершенно непонятное сооружение находилось в юго-западном углу усадьбы. Прослежен был сруб размером 3 X 3 м, сохранившийся в высоту на 3 венца. Весь сруб был заполнен желтым песком. Песок возвышался над срубом и рассыпался за его пределами при его разрушении. Сруб был из тонких бревен, диаметром около 20 см. Никаких других видимых признаков построек на этом месте не было. Находки, кроме черепков от посуды, также отсутствовали.

Первые поселенцы на Холопьей

Продолжим снова наш путь по Великой.

Проложенная в 1006 г. мостовая Холопьей упорядочила расположение усадеб на пустыре. Собственно, во второй половине X в. здесь еще и не было усадеб, а были отдельные небольшие домики, разбросанные по обе стороны немощеной дороги, пересекавшей Великую. Только в 80-х годах X в. севернее этой дороги прочно расположилась усадьба зажиточного владельца, до которого мы еще не дошли. Эта усадьба и определила при перепланировке направление Холопьей улицы. Между северной границей усадьбы Е и мостовой Холопьей в начале XI в. находились две небольшие усадьбы: одна размером примерно 20 X 25 м прижата была к самому перекрестку мостовых, а вторая (еще меньшая) располагалась к востоку от нее. Но обе усадьбы уже обнесены частоколами.

Застройка усадеб очень скромная - одна-две небольшие постройки, остатки которых имели очень плохую сохранность.

В 20-х годах XI в. в центре раскопанной территории образовалось новое владение - усадьба Б. В это владение включены были и две небольшие усадьбы, примыкавшие к Холопьей, и часть территории усадьбы Е.

Изменились не только границы усадьбы, но и характер застройки и сохранность дерева. Несомненно, что здесь появился не только более зажиточный, но и достаточно могущественный владелец, способный потеснить своих соседей, которые также не производили впечатления бедных и слабых. Правда, он мог быть их близким родственником.

Лучшая сохранность дерева, более значительный культурный слой, отложившийся в это время, указывали на то, что на усадьбе было, по-видимому, много скота, да и вообще население ее вряд ли ограничивалось только семьей владельца усадьбы. Постройки располагались в юго-западном углу усадьбы, причем они стояли настолько близко одна к другой, что составляли, очевидно, единый хоромный комплекс. Этот комплекс состоял из 3 срубов, расположенных углом. Основной сруб имел хорошую сохранность. Его размеры 7 X 8 м. В северо-восточном углу дома, справа от входа, стояла печь, сложенная из камней.

Трехметровыми сенями дом соединялся с другой постройкой, несколько меньших размеров, от которой сохранился настил пола. Вплотную к этой постройке, образуя угол, стояла еще одна, значительно меньших размеров, но срубленная из толстых добротных бревен диаметром 22 - 23 см. Под стенами этой постройки (ее размеры составляли 4 X 4,5 м) лежали сплошные ряды подкладок. В то же время ни пола, ни печи, ни вообше каких-либо признаков, позволявших отнести эту постройку к жилым, не было. Нам представляется, что это - башня, которая, несомненно, возвышалась над двухэтажным домом.

К западу от дома стояла еще одна небольшая жилая постройка площадью около 20 м2. Усадьба была огорожена частоколом, а въезд был со стороны Холопьей. Кто же был владельцем этой усадьбы? Судя по застройке, этот владелец, несомненно, зажиточный человек. Об этом же говорят и находки. Их много, и все трудно было бы перечислить. Отметим лишь наиболее интересные: несколько точеных чаш, ручка ковша с изображением дракона, ножи с костяными орнаментированными рукоятками, костяные и деревянные гребни, обрывки ткани, стальная игла, стеклянные и сердоликовые бусы. Во дворе найден топор, костяной наконечник стрелы, острога, весло, челнок для плетения сетей, несколько каменных грузил, лодочные скобы (почти не отличающиеся от современных).

Найдены также дуга, железная скребница, обрывки веревок (которыми, по-видимому, крепились оглобли к саням), санные копылы, бронзовый наконечник рукояти плетки - принадлежность конного рыцаря. И здесь же, во дворе, около башни, найдена вещь, которая и помогла определить владельца усадьбы. Это деревянный цилинлп с отверстием. Если насадить его на рукоятку, то можно принять этот цилиндр за деревянный молоток. Но при более внимательном рассмотрении выяснилось иное: на цилиндрической поверхности вырезан княжеский знак (возможно, Глеба Святославича, относительно долгое время княжившего в Новгороде) и надпись: «Емца гривны г.». Буква г в древности обозначала цифру три. Слово «емец» известно по древнейшей редакции «Русской Правды». Это княжеское должностное лицо, ведавшее сбором дани. Этот цилиндр надевался, очевидно, на посох в виде навершия. Какое значение имела указанная сумма (три гривны), остается загадкой. Хоромы емца сгорели в середине XI в. и сменились почти такими же хоромами, только теперь уже без башни.

В слое середины XI в. здесь найдена одна из древнейших новгородских грамот (грамота № 181). От нее сохранился лишь обрывок. На первой строке читается: «Гтрамота от Дробьна…», а на второй несколько букв. Грамота была написана очень неумелым писцом: буквы выведены криво, в первом слове описка: гтрамота, в третьем слове между буквами Д и Р проведена вертикальная черта, как будто начало какой-то буквы. Трудно понять, от кого эта грамота, но если допустить, что и в третьем слове могла быть описка, то странное буквосочетание Дробьна может быть искаженное имя Добры-ня? Вполне возможно, что ее автор, не удовлетворенный своим писанием, сам ее порвал. На этой же усадьбе найдено и орудие для письма - костяной стерженек, напоминающий проколку. Нельзя не пожалеть, что этот Добрыня (если наше чтение верно) жил на 30 - 40 лет позже своего знаменитого тезки, посадника Добрыни, несомненно имевшего большие владения в Неревском конце: через