Проклятый дом - Мила Серебрякова

– Совесть, – философски заметила Тося. – Но это еще не все.

Аркадий выпрямил спину, Матвей напрягся:

– Только не говори, что мы – потомки царя.

– Сейчас тебе будет не до смеха. Отец сказал, что мама до встречи с ним встречалась с одним парнем…

– Ужасный проступок, и как только ее не сожгли на костре?

– Не обошлось без последствий.

– В смысле?

– Мама забеременела и родила ребенка.

Аркадий разинул рот:

– Во дает!

– В роддоме она от него отказалась, ей было всего девятнадцать лет, ребенок был обузой.

– А дальше? – Матвей, похоже, окончательно протрезвел.

– Встретила отца, вышла замуж, и родился ты. Про первого сына она сказала папе незадолго до начала своей болезни. Умоляла, чтобы он его нашел, говорила, что хочет с ним увидеться.

– Ага, где, интересно, отец мог бы его найти? – мотнул головой Аркадий. – Столько лет прошло… Нет, нереально.

– А папа его нашел, – прошептала Тося, облизнув губы.

– Не верю!

– Правда, мать тогда уже в больнице лежала. Матвей, у нас есть старший брат, отец дал мне его адрес, и… я его видела. Его зовут Илья.

– Подожди. – Матвей вытянул вперед руку. – Не гони. Сестренка, я что-то туго соображаю…

Подозвав официанта и сделав очередной заказ, Матвей выругался:

– А семейка-то у нас веселая, а, Аркаш? Сначала мать, а потом и отец годами вешали нам лапшу на уши, и все ради чего? Ради нашего с Тоськой спокойствия!

– Не догадываетесь, зачем мы в клубе? – спросила Тося.

– Я уже ничему не удивлюсь, – заявил Аркадий.

– А меня еще можно удивить. Выкладывай, – сказал Матвей.

– Илья работает здесь барменом. Хотите, я вам его покажу?

– Как в зоопарке, что ли? – съязвил Аркадий. – Дети, если вы повернете голову налево, то увидите обезьянку, а если посмотрите направо, увидите бармена Илью, сводного брата Антонины и Матвея Мазуровых! Кормить с рук его строго запрещено, потому что он на службе, а вот бросить Илюше шоколадную конфетку на барную стойку можно.

– Прекрати! – крикнула Тося.

– Правда, друг, хватит издеваться, – поддержал сестру Матвей.

– Молчу!

– Где он? – Матвей повернул голову к стойке. – Пошли, глянем на братца.

– Стой! Матвей, без шуток, что ты задумал?

– Просто хочу посмотреть на родственника.

– У него другая семья. В семилетнем возрасте Илью усыновила бездетная пара. Отец – учитель, мать бухгалтер. Он знает, что приходится им неродным ребенком, но о том, кто его настоящие родители, он, полагаю, не в курсе.

– Тогда не лезьте к мужику, – посоветовал Аркадий. – Не ворошите прошлое, пусть он живет, как жил. Поверьте, ни вы ему, ни он вам не нужен. Вы чужие, вы друг друга не знали и вряд ли станете общаться в будущем.

– Я с тобой согласна, но Матвею рассказать правду я должна была. Поэтому, Матвей, без фокусов, договорились?

– Ты идешь или я один в бар зарулю? – вопросом на вопрос ответил брат.

Тося поднялась из-за стола.

Глядя им вслед, Аркадий пробормотал себе под нос какую-то неразборчивую фразу.

В одиночестве Аркадий просидел недолго. Не прошло и пяти минут, как к столику подошли Мазуровы.

– Ну, как, полюбовались на бармена?

– Облом, – сказала Тося, виновато глядя на Матвея. – Илья сегодня не работает. Странно, два дня назад я была в клубе, и мне сказали, что сегодня его смена. Может, он заболел или отгул взял?

– Поездка прошла впустую, – констатировал Аркаша.

– Ну почему же, – осклабился Матвей. – Тебе, вон, губу расквасили, мне письмецо анонимное прислали. Кстати, я тут подумал: откуда тот парень в бейсболке мог знать, что сегодня я зависну в этом клубе, а?

– Сам ты никому об этом не говорил?

– Да я только в седьмом часу вспомнил о нашей встрече.

– Действительно, странно, – поежилась Тося. – Получается, что тебя выследили?

– Письмо было подготовлено заранее. Набрали на компе текст, распечатали на принтере, запечатали в конверт. Блин, кто же со мной играет?

Тося взяла бокал с красным вином, затем посмотрела на «Кровавую Мэри» Матвея и ловко произвела бартер.

– Мы так не договаривались, сестренка.

– Поздно. – Тося поднесла стакан к губам.

– Это нечестно! – крикнул Мазуров.

Тося сделала несколько глотков, улыбнулась, потом вдруг замерла, разжала пальцы, и стакан упал на пол. Она резко поднесла руки к горлу, захрипела, закашляла, у нее начались судороги…

Через несколько секунд Антонина Мазурова замертво рухнула на пол.

ГЛАВА 11

Лизка вяло ковыряла вилкой в тарелке, тяжело вздыхая и шмыгая носом. Розалия была занята своими мыслями, Катарина думала про Лидию, а Натка, изредка поглядывая на Лизавету, морщила лоб. Наконец, не выдержав, Наталья коснулась локтя девочки:

– Лиз, ты не заболела, почему ничего не ешь?

– Эх, Наташка, как я могу есть, когда в мире так много голодающих детей! Вот сижу я здесь с вами за красиво сервированным столом, смотрю на вкусную еду, а в душе у меня прямо ком стоит. Не могу есть, и все, кусок в горло не лезет. Кто-то о крошечках хлебушка мечтает, а мы тут, как буржуи недорезанные, шикуем. Ой, как же противна я самой себе!

Розалия Станиславовна отложила в сторону вилку – после Лизкиной тирады аппетит у нее испарился:

– Детка, у тебя случайно головка не болит, с какой стати тебя стали волновать голодающие дети?

– Правда, Лиз. – Катарина вооружилась салфеткой. – С чего вдруг такая перемена?

– Жалость меня обуревает.

Наталья всхлипнула.

– А с тобой что? – разозлилась Розалия.

– Лизка правду говорит: мы едим, а другие голодают. О-о-ой, Лизонька, теперь и мне стыдно!

– Прекрати реветь! – Свекровь ударила кулаком по столу. – А ты, юная страдалица, доедай и дуй в гостиную.

Лизавета встала и, взяв из хлебницы горбушку, тихо прошелестела:

– Отужинаю без излишеств. И какао на ночь пить не буду, водичкой простой жажду утолю…

Когда она вышла, Розалия покрутила пальцем у виска:

– Волковы на нас в суд подадут! Мы взяли у них Лизку-оторву, а вернем неизвестно кого. У меня нехорошее предчувствие, от нее на самом деле чего угодно можно ожидать.

– Есть что-то совсем расхотелось. – Ката отодвинула тарелку и взяла стакан с соком.

– Весь аппетит перебила, дрянь такая! – Свекровь выскочила из кухни, громко хлопнув дверью.

Весь вечер Лизка просидела в гостиной, играя с Пердул Пердулычем, а когда пришло время укладываться на боковую, она заявила Катке следующее:

– Кат, а как ты думаешь, мы можем хоть чем-нибудь помочь детям с несчастливой судьбой?

– Лизок, давай начистоту. Произошло что-то такое, чего я не знаю?

– Да нет, – неуверенно ответила Волкова. – Хотя… нет. Ничего особенного. Мы сейчас спать ляжем на мягкие матрасики, на чистые подушечки, укроемся теплыми одеяльцами, а некоторые детки на улице, на морозе спать вынуждены… Спокойной ночи, Катарина. Приятных тебе снов!

Катка была озадачена: поведение Лизаветы наводило на мысли, правда, пока было не совсем понятно, на какие именно.

Без четверти час Ката проснулась от непонятного шума. Прислушалась. Вроде тихо. Но уже через секунду вновь что-то где-то упало. По всей видимости, в кухне.

Полагая, что там беснуются кошки, она сунула ноги в тапки и, накинув на плечи халат, вышла из спальни.

В кухне горел свет. Лизка сидела за столом и тихо плакала.

– Лиз, что случилось? Это ты громыхала?

– Я, Каточка. Нечаянно кастрюлю на пол уронила.

– А почему ты плачешь?

– Жалко мне ее, так сильно жалко, аж до слез!

– Да наплюй ты на кастрюлю.

– При чем здесь кастрюля, мне Лялю жалко.

– Лялю?!

– Ага. Ей десять лет, а она уже столько горя хлебнула. Родители пьют, колотят ее постоянно, в школу Ляля не ходит – не пускают. Прикинь, родители ее дома одну запирают и на несколько дней в загул отправляются. Ляльке есть нечего.

– Подожди, а кто она такая, откуда ты все это знаешь?

– Пару дней назад забрела случайно на один сайт… Лучше бы я его не видела!

– Что за сайт?

– Жалостливый такой сайт, Кат. Я там с Лялей и познакомилась, мы сразу общаться начали. У нее вебка есть, и…

– Ты же сказала, что она из неблагополучной семьи, откуда же у нее компьютер взялся?

Лизавета закусила нижнюю губу:

– В квартире из приличных вещей один ноутбук и остался, он для Ляли – свет в окошке, а остальные вещи ее родители пропили. Ляльке нужна помощь, она голодает, ночами спать не может, ей поддержка необходима. Она сейчас там.

– Где?

– Мы с ней общаемся, я не утерпела. Разревелась и, чтобы она моих слез не видела, вышла в кухню. Хочешь, я вас познакомлю?

Катарина кивнула.

– Пошли в гостиную. Кат, ты только не задавай Ляле много вопросов, она этого не любит, не береди ребенку раны.

Войдя в гостиную, Ката увидела на столе свой ноутбук. Веб-камера была включена, и в окне Копейкина заметила лицо худенькой девчушки. Лицо почему-то было перемазано сажей.

– Ляль, это Катарина, ты ее не бойся, она добрая.