Ангелы крови - Максим Макаренков

— Сильно сомневаюсь, что ты поверишь, если я скажу, что тоже рад тебе, — процедил Кинби.

— Не поверю, конечно, — еще шире заулыбался Реннингтон, — потому и пришлось посылать за тобой Вуралоса и близнецов Ашкенази. Ведь иначе ты бы отказался нанести мне визит. Да, кстати, ты можешь снять эту свою дурацкую кастрюлю, здесь тебе ничто не угрожает.

Кинби, не колеблясь, расстегнул шлем, снял и положил рядом с креслом. С удовольствием покрутил шеей, снял перчатки, пригладил волосы.

— Ладно, давай оставим все эти любезности. Зачем я тебе понадобился?

Выйдя из-за стола, Реннингтон принялся неторопливо ходить по кабинету, попыхивая изящной трубкой.

— Начнем с того, что я тебе объясню некоторые вещи, о которых ты, видимо, забыл. Первое — если я захочу, ты не выйдешь из этого кабинета, и тебя никто никогда не будет искать. Просто окажется, что не было никогда такого… — Реннингтон на секунду замялся, подбирая слово, — горожанина по имени Кинби.

— Второе — я могу передать тебя полиции, и окажется, что ты виноват не только в массовом убийстве в офисе охранного агентства Джонсона, но и убийстве Билла Грузовика. Да, еще очень органично ты будешь смотреться в качестве убийцы той несчастной девушки. Как ее… Ольги.

— Третье — я знаю все мельчайшие привычки Марты Марино, твоей секретарши, хозяина твоего любимого ресторанчика и даже того прыщавого дебила, что отгоняет на стоянку твою машину. Ты понимаешь, зачем я тебе это говорю?

Кинби задумчиво смотрел на собеседника, словно обнаружил перед собой какое-то интересное, но очень мерзкое, животное.

— Знаешь, Артур, я все думал, перестану я тебя когда-нибудь ненавидеть, или нет, — тихо сказал он, глядя на Реннингтона.

— Я знаю, знаю что не перестал, — Реннингтон добродушно похлопал Кинби по черному кожаному плечу и снова зашагал по кабинету, пыхтя трубкой.

Сержанта первого класса Лукаса Сантора Кинби нашел уже под утро. Точнее, это сержант нашел Кинби. Он просто вышел на него из лесной чащи — нелепой прыгающей походкой, от которой дергались его могучие плечи, ничего не видящий, с разбитым исцарапанным лицом. Сержант постоянно натыкался на ветки, бился всем телом о шершавые еловые стволы и не мог их обойти, пока случайно не поскальзывался и не проезжал по стволу всем телом. Тогда он заваливался набок, раскидывая руки и ноги, ворочался, словно жук, неловко поднимался и снова брел вперед, агукая и пуская слюну.

Кинби мягко отпрыгнул под завесу деревьев и долго шел следом, наблюдая, не увязался ли кто следом. Убедившись, что потерявший разум сержант не ведет за собой хвост, подкрался и мягко взял его за локоть. Лукас послушно остановился, словно кто-то его выключил. Так и стоял — неподвижный, с погасшим взглядом, нестерпимо воняющий дерьмом и мочой, пропитавшими комбинезон.

Держа сержанта за руку, Кинби повел его в лагерь.

Лукаса раздели, отмыли и уложили в отдельной палатке временного лазарета.

Кинби побродил вокруг, дожидаясь, когда освободится док Венгеров, ухватил за локоть теперь уже его и долго выспрашивал. Док отбивался, но в конце концов признал, что надежда, хоть и слабая, все же есть. Техножрецы Лантоя и Сестры Леди Сновидений смогут вернуть Лукаса, если отправить его в стационарный госпиталь не позднее завтрашнего вечера. Как это Кинби собирается делать, его, дока Венгерова, не волнует. Он сделал все, что мог — накачал бедолагу успокоительными, блокировал зрительные воспоминания, снизил эмофон. Все.

Кинби поблагодарил, пообещал очередную бутылку коньяку, и двинулся делать транспорт до госпиталя.

На душе было погано. Он не хотел отправлять в этот рейд Лукаса — тот был человеком из людей, отлично подготовленным конечно, с кондиционированным сознанием и адаптированным эмофоном, но все же человеком, мозг которого просто не мог адекватно воспринять то, что творилось в упрятанных глубоко в лесах храмах-конвейерах Аланая-Кукловода.

Правда, выбора особого не было, храты Ворг и Ваарг откомандированы в распоряжение начальника штаба, группа человека из Ночи Льюиса Мак-Марта лишь вчера вернулась из рейда, и ребята были абсолютно невменяемы от усталости, в остальных группах серьезный некомплект, а отправлять в такой рейд психически несбалансированную группу — все равно, что пристрелить их самому.

И Кинби отправил группу сержанта Сантора.

Из четверых вернулся один — причем командир группы. Это, само по себе, казалось ненормальным — как правило, старшие группы оставались с основными силами до последнего, посылая с донесением самого юркого и обладающего абсолютной памятью.

Кинби попытался представить, с чем же столкнулись парни и его замутило.

К солдатам-марионеткам все давно привыкли, сталкивались и с Белыми Молчунами и с фанатичными младшими жрецами, в знак преданности своему богу пропускавшими через раны в руках, ногах и щеках толстую леску, свободные концы которой особым образом заплетались вокруг шеи. С этими группа могла справиться.

Значит, было что-то еще — что начисто погасило разум многоопытного сержанта и расправилось с бойцами команды.

Со стороны палатки, где лежал сержант, донеслись голоса. Говорили на повышенных тонах, Кинби ясно различил далеко разносившийся в предутренней тишине голос дока Венгерова. Ему кто-то отвечал лениво, с барской ленцой. Док явно заводился, второй голос становился все более хамски тягучим.

Кинби поспешил к палатке. Загораживая вход, скрестив руки на груди, стоял Венгеров. А напротив, выстроившись полукольцом, шестеро тяжелых штурмовиков нервно прощупывали дулами ручных пулеметов окрестности. В середине полукольца стоял полноватый человек в штатском. Средних лет, с залысинами, в мятом сером костюме, совершенно неприметный.

Кинби быстро вклинился между раскалившимся доком и человеком в штатском. Пулеметные дула немедленно повернулись в его сторону.

— Ай, да прекратите вы, — с досадой сказал Кинби и, уже обращаясь к человеку в штатском, — Извольте представиться.

— Старший аналитик отдела изучения ересей и культов Артур Реннингтон, — процедил человек и протянул Кинби капсулу со штабной печатью. — А теперь дайте дорогу, мне нужно просканировать этот овощ, что лежит у вас вон в той палатке.

Кинби медленно повторил: — Овощ? — и почувствовал, что сейчас убьет этого мелкого слякотного человечка.

— Да прекратите вы изображать героя. Откройте, наконец, капсулу, — брезгливо произнес Реннингтон.

Разломив капсулу, Кинби извлек голокристал, заряженный техножрецами Лантоя. Автоматически сжал его пальцами. Кристал засветился розовым, в воздухе возникло изображение кабинета начальника армейской разведки, генерала Малеуса. Сам генерал сидел за столом. Мигавшие в углу изображения иероглифы горели ровным розовым светом, подтверждая корректность записи.

— Кинби, — поднял голову генерал, — вы обязаны оказывать любое содействие предъявителю этого кристалла Артуру Реннингтону. С момента просмотра записи вы обязаны выполнять любые его распоряжения. Малейшее неповиновение вас или ваших людей рассматривается, как прямая измена. Сопровождающие Реннингтона лица имеют право открывать, в этом случае, огонь на поражение, без предупреждения и объяснения причин.

— Вот так, все просто, — улыбнулся Реннингтон, отодвигая в сторону Кинби и Венгерова.

Входя в палатку, он обернулся, кивнул штурмовикам.

— Окружить палатку, никого не впускать, пока я не закончу.

Почти сразу внутри палатки разлился мертвенный зеленоватый свет. Венгеров рванулся ко входу:

— Да что же этот мерзавец делает, это же некромания в чистом виде! Он же Лукаса насухо выкачает!

Кинби ухватил дока за воротник, дернул к себе:

— Стоять, док. Придите в себя, шагом марш к группе Мак-Марта, чтоб завтра все были бодры и веселы!

— Но! Кинби, это же убийство. Он же умрет после такого!

— Марш выполнять приказ! — шепотом рявкнул Кинби в белое лицо.

Венгеров вздрогнул, отшатнулся и побрел в сторону палаток, где металась в кошмарах вернувшаяся группа.

А Кинби стоял и смотрел, как пульсирует зеленоватый свет и слушал страшные тонкие крики сержанта первого класса Лукаса Сантора.

Венгеров больше не подходил, зато пришлось скручивать Дэмьена — мант-один отряда, рвался к палатке что-то злобно бормоча себе под нос.