Отряд - Алексей Евтушенко

– А потом, когда захватите Милосердие Бога, дело ваше. Сможете диктовать свои условия кому захотите. Для нас главное, чтобы свароги снова обрели Милосердие и воспользовались им, для вас – вернуться домой. Какие тут могут быть вопросы? Одним концом главный коридор упирается в Хранилище, другим выходит на поверхность.

– Что ж, – подытожил Велга, складывая карту и пряча ее в планшетку, – до реки, надеюсь, вы нас доведете?

– Обязательно. И до реки доведем, и лодки сами надуем. Я только вот одного боюсь…

– Пленница вам будет мешать в бою. Оставили бы вы ее здесь – обуза ведь. А мы вам ее потом вернем. Слово даю.

– Что это вам всем наша прекрасная пленница покоя не дает? – подозрительно осведомился Хельмут. – Сначала Арум, теперь ты… Нет уж, с нами пойдет. А захочет жить, мешать не станет, потому как если станет – пристрелю, сучку, самолично и без предупреждения. Все поняла, сержант?

Стана с молчаливой ненавистью кивнула головой.

– Э-э… – подал голос Майер. – А можно вопрос?

– Сколько угодно, Руди, – кивнул Дитц. – Очень бы хотелось знать, куда выводит эта подземная река потом, за нужным нам поворотом? Это я на тот случай спрашиваю, если нам придется удирать.

– Хороший вопрос. Но, увы, мы этого не знаем, – виновато сказал Митга. – Никто не проплывал по реке до конца. Точнее, попытки были, но те, кто пытался, обратно не вернулись.

Отряд, проверяя оружие, встретил это сообщение молчанием.

Прощание не затянулось. Люди разместились в двух больших надувных лодках и отчалили в неизвестность.

Больше всего это напоминало чудный полет во сне. Подземная река быстро и почти бесшумно несла лодки сквозь толщу гор. Свет факелов не мог пробиться дальше чем на десяток метров, и этот полет во мрак вызывал чувство какого-то жутковатого восторга, от которого холодело в груди и слегка дрожали руки.

Так прошел час, а потом река стала все больше забирать влево (первыми это заметили Карл Хейниц и Петр Онищенко, сидевшие на руле каждый в своей лодке), русло ее заметно расширилось, а течение замедлилось.

– Держи прямо, Карл! – приказал Дитц, сидевший в головной лодке. – Где-то здесь мы должны причалить. Сведения проводника оказались точными.

Не прошло и двух минут, как их вынесло к низкой каменной площадке, за которой буквально в пяти метрах начиналась вертикальная стена.

Лодки были вытащены из воды и оставлены здесь же в полной готовности, а люди, подняв повыше факелы, внимательно изучали стену.

Вход в лаз, о котором говорил Митта, действительно виднелся под самым сводом на высоте примерно семи-восьми метров, и шероховатая, вся в трещинах и выступах стена давала возможность ловкому человеку взобраться по ней без особых усилий.

– Я думаю, не стоит лезть всем сразу, – решил Велга, закончив осмотр. – Мы не знаем, что и кто нас там ожидает. Сначала нужно послать двух разведчиков – пусть поглядят, что и как. Только тихо, очень тихо… Валера, ты у нас самый шустрый, так что давай.

– Курт, – кивнул Шнайдеру Дитц, – пойдешь с Валерой. Не мне вас учить, как действовать в паре. Судя по карте, лаз не очень длинный, так что мы ждем вас ровно час тридцать минут. После этого будем выдвигаться сами. Все ясно?

– Так точно! одновременно ответили Стихарь и Шнайдер и шагнули вперед.

Попрыгав на месте и убедившись, что ничего на них не звенит и не гремит, они забросили автоматы за спину и подступили к стене.

Более легкий Валерка, обвязавшись веревкой, быстро находя удобные для зацепки трещины и выступы, пошел первым и уже через пару минут исчез в черном провале лаза. Веревка натянулась и дернулась на поясе Курта, и он тут же последовал за своим товарищем.

Отряд остался внизу ждать.

Они не взяли с собой ни факелов, ни последнего оставшегося фонарика, чтобы не возникло искушения им воспользоваться, и этот путь в полнейшей темноте, который на самом деле занял от силы тридцать минут, показался им бесконечным.

Вначале пришлось ползти по-пластунски, так как лаз оказался действительно узким, и даже на четвереньках продвигаться здесь не было никакой возможности. Затем потолок ушел вверх, и они уже скользили вдоль стен, пригибая голову, ощупывая руками потолок и пространство перед собой, выверяя каждый осторожный шаг.

И вот впереди забрезжил свет. Этот свет выглядел явно не дневным. Чуть красноватый, колеблющийся, он постепенно, по мере приближения, становился ярче, и уже было понятно по его оттенку и знакомому смоляному запаху, что это свет факелов. Примерно таких же, какими пользовался отряд на протяжении последних трех суток.

Вжимаясь в камень (один слева, другой справа), бойцы подобрались вплотную к границе между светом и скрывающей их темнотой.

Впереди был обрыв. И впереди был выход. И выход этот был забран толстыми вертикальными металлическими стержнями.

Валерка жестом показал Шнайдеру, что неплохо бы лечь, сам опустился на живот, двумя скользящими, каким-то ящеричными движениями подобрался к самому краю и осторожно глянул сквозь решетку вниз.

Лаз выходил в главный коридор под самым сводом, опять же если это был главный коридор… Хотя, судя по всему, это он и был.

Вправо и влево тянулся чуть наклонный, с гладко отшлифованными стенами и полом прямоугольный тоннель с арочным сводом. Метров шести шириной и примерно такой же высоты.

По стенам, воткнутые под углом в специальные отверстия, ярко пылали факелы. Лаз выходил в главный коридор на высоте около трех метров, может, чуть больше, и там, внизу, у противоположной стены коридора, как раз между двумя чуть чадящими факелами, стоял часовой.

Высокий, наголо бритый, с внушительного вида винтовкой на груди, сварог стоял, отрешенно глядя прямо перед собой практически напротив разведчика. Ему стоило лишь чуть поднять глаза…

Стараясь не дышать, Валерка мгновенно и бесшумно подался назад и показал рукой Курту отползать.

Обратный путь занял гораздо меньше времени, и вскоре разведчики уже докладывали об увиденном.

– Значит, решетка, – задумчиво повторил Велга, выслушав рассказ Шнайдера и Стихаря. – Это плохо. Придется взрывать, а следовательно, заранее себя обнаруживать.

– Зачем же взрывать, товарищ лейтенант? – добродушно усмехнулся Михаил Малышев. – А это на что? – Он похлопал по трофейному излучателю. – Думаю, эта штука сможет разрезать металл. Да и часового из нее бесшумно снять можно.

– Действительно, – потер лоб Александр, – как это я…

– Ну, положим, часового и без этой пукалки бесшумно снять можно, – ревниво заметил Стихарь, подбрасывая на ладони финку.

– Не будем рисковать, – сказал Дитц. – Излучатель надежнее. Но и вы будьте наготове – мало ли что. Значит, действуем так: сначала часовой, потом решетка, потом прыгаем вниз и быстро, но осторожно продвигаемся к цели. Да, не забыть привязать веревки на случай отступления. Вопросы?

– Есть предложение, Хельмут, – кашлянул Велга. – Стана будет нам сильно мешать. В то же время, если кто-то из сварогов заметит веревки и отсутствие решетки… Веревки оборвут, устроят засаду и… сам понимаешь. Я предлагаю нашу пленницу связанной оставить в дыре наверху. А с ней пулеметчика на всякий случай. Сунется кто с другой стороны, ну… с поверхности, пулемет их отрежет и нас прикроет, ежели что.

– Если мы захватим это их чертово Милосердие… – начал Дитц.

– А если не захватим?

Некоторое время обер-лейтенант размышлял.

– Хорошо, – наконец решил он. – Согласен. Руди, ты все слышал? Придется тебе взять на себя эту миссию.

– С большим удовольствием, господин лейте-нант! – щелкнул сбитыми каблуками Майер и плотоядно подмигнул Стане.

Принцесса брезгливо отвернулась.

Вначале сняли часового.

Выстрел Малышева, несмотря на то, что он впервые пользовался незнакомым оружием, был точен – бритую голову сварога просто разнесло в кровавую пыль, и все это произошло совершенно бесшумно, если не считать мягкого стука, с которым обезглавленное тело рухнуло на пол.

Металлические стержни сопротивлялись чуть дольше, но, разумеется, не устояли, и вот уже девять человек – внизу, в тоннеле и с оружием наготове.

"Все в порядке, я вас жду", – показал рукой Майер, устанавливая свой "МГ-42" так, чтобы держать под прицелом дальний правый конец тоннеля.

Связанная пленница тихо лежала рядом.

Отряд уже бесшумно исчез из поля зрения пулеметчика, скрывшись за изгибом тоннеля, и взгляд Майера в очередной раз скользнул по телу Станы.

Черт, роскошная девка все-таки. И комбинезончик на ней, как специально, такой, что прямо все нужные выпуклости наружу… Грудь, правда, маловата, но зато ноги, господа, какие ноги и бедра! А задница! Интересно, как он, зараза, этот комбинезон, снимается?

Руди представил, как он стягивает с пленницы одежду, а под ней…

Он сдвинул на затылок каску и дрожащей рукой вытер пот со лба.