Братишки - Александр Афанасьев

Внезапно свет фары искателя ударил в лобовое, разбившись миллионами разноцветных брызг, и кто-то крикнул:

– Они, суки!

Гулко хлопнуло ружье, стекло разлетелось под градом волчьей картечи – и водитель, выпустив руль, схватился руками за голову, пытаясь собрать распадающееся на части лицо. К помповику присоединился автомат, машина летела с дороги, преследуемая безжалостным лучом и пулями, и шансов не было совсем никаких.

Впрочем, их и с самого начала не было…

– Выходи, сука!

Низенький, в кожаной куртке бандит рванул на себя дверь расстрелянного «УАЗа», оттуда пахнуло парным… скотобойней… металлом и бензином.

– Дохлый, кажись.

Один из бандитов, подбегая, передернул помпу и бахнул по водительскому месту. Все подпрыгнули.

– Блин, ты офигел!

Из машины подбежал еще один.

– Живые есть?

– Не. Если и были – вон, Ремень добил.

– Говорили – одного живым!

– Как одного живым тут. Ушли бы.

– Вот Сирота на бабло поставит, узнаешь как.

– Э, Валет. Глянь, чо…

Тот, кого звали Валет, зашел с другой стороны, посмотрел внутрь машины, подсвечивая мощным фонарем.

– Там было полно какой-то аппаратуры.

– А это чо…

– Ничо! Закрой!

Валету нехорошо, как змея за шиворот, вползала мысль, что они накосячили, и сильно. Это, похоже, оперская какая-то машина. А менты или того хуже – чекисты за своих рыть землю будут. А они… а чо они – вот их крайними и сделают. Мол, кто же знал – вот эти дятлы косяков напороли, с них и спрос…

И сделать уже ничего нельзя…

А утром в районе шахты появился «луноход». Желто-синий, как и положено, с глухим кузовом и собачником сзади без ручки. Он катил, переваливаясь по колдобинам и потом остановился – и с водительского десантировался мент. Обычный мент, лет тридцать на вид, лопоухий какой-то. Я это видел, потому что держал его на прицеле снайперской винтовки.

– Запроси… – сказал я, не отрываясь от прицела, – валить его или нет?

Бандера что-то забормотал в рацию, а я начал осматривать подходы, чтобы не прозевать, если к нам перебежками выдвигается ростовский ОМОН.

Бандера связывался по рации неумело, срываясь на скороговорку, и мне в который уже раз пришла в голову мысль, что так ничего серьезного не готовят. Снайпер, снайперская винтовка с глушителем – класс ее я уже успел оценить, «СВД» и «БУР», которым я пользовался в Афганистане, и рядом не стояли. Но рядом – проворовавшийся мент, завербованный на компре шпанюк, какой-то националист, который даже правил связи не знает. С такими кашу не сваришь, как говорится. И в этом есть какой-то подвох…

Какой – мне еще предстоит понять.

– Чо говорят?

– Старший говорит – пока не стрелять.

– Принял…

Принял так принял. И все-таки… какая удобная винтовка. И прицел – он хоть всего шестикратный, но по стеклу с нашими не сравнить. Все-таки сильно устарела «СВД», это еще в Афгане было понятно.

– Бандера… – спросил я, – ты в армии служил?

– Я не Бандера.

– Ты мне не представился, я тебя так и зову. В чем проблема?

– Юра меня зовут.

– Юра. Ну, так служил?

– Так… служил.

– И как?

– Дуже били… потом ничего.

– Дедовщина? Понимаю. Надо было табуретку взять – и первому же по кумполу. Изобьют, конечно, толпой, но уже от страха.

– Це не можно.

– Почему?

– Не по-христиански это.

– По-христиански? Ну, ты дал…

– Я им говорил… – Бандера говорил тихо, словно уйдя в себя, – говорил, шо вы делаете, братья. Там же… наши были. Львивские… А они ржали. Меня… христосиком называли. Це не дило. Не по-людски это…

Здорово. Еще один раскололся… у каждого свои тараканы в голове… паноптикум собрали… один блатной, этот вот – чмырь армейский. Меня человек один учил… если солдат упал, то подняться он только сам может.

А все-таки… великое дело делала Советская армия. За два года переплавляла народ страны в единый монолит. Это потом… появились какие-то комитеты солдатских матерей, еще и придумали такую хрень, что каждый служит там, где призван. Бред какой. Так страна развалится на хрен…

Мент, выйдя из машины, осмотрелся. Поправил висящий на боку автомат – приклад был сложен, магазины – перемотаны синей изолентой. Бронежилет тоже был. Наличие автомата и бронежилета было нормой, под боком – Чечня. Долбаная-передолбаная, злокозненная Ичкерия.

Мент осмотрелся, потом гаркнул на всю глотку:

– Есть кто живой?

Сначала никакой реакции не было. Потом из-за низенького, двухэтажного строения вышел человек и направился к менту. Он был лет сорока, полноватый, невысокий. В камке, но сейчас многие так носят. Камок – что-то вроде защиты, сигнал того, что от этого человека надо держаться подальше.

– Стой. Кто такой?

– Алексей Владимирович меня зовут. А что – представляться уже не требуется по новому приказу?

Последние слова были одним из способов ненавязчиво обозначить позицию «я свой» в ментовской среде.

– Милиция, старший лейтенант Волочаев. Документики прошу…

Толстый передал паспорт гражданина Украины, синий. В паспорт была вложена стодолларовая купюра.

Мент перелистал паспорт.

– Гражданин Горегляд Алексей Владимирович. Гэ Днепропетровск. Далеко вас занесло.

Толстяк пожал плечами:

– Работа. Как уволился… работы-то нет особо.

– И что за работа?

– Геологов охраняю.

– Каких геологов?

– Донецких. Нашего Донецка. Там у нас институт есть, проектный какой-то. Горный. Ваши его наняли для того, чтобы изучить местные шахты… ну я не вникал особо.

Теперь в поле зрения маячили еще двое неизвестных, и у одного было помповое ружье. Впрочем, сейчас это разрешено, у многих есть…

– А где геологи?

– Уехали в Донецк, анализы какие-то повезли. Целый «КамАЗ» образцами породы загрузили.

– А вы что тут делаете?

– Охраняем оборудование… тут два «КамАЗа» добра оставили, есть платы… знаете, что творится. Только оставишь без присмотра – все выломают и на цветной металл сдадут. У вас есть такое?

– Да, есть.

– Ну, вот.

Мент похлопывал закрытым паспортом по другой ладони, словно решая, что делать.

– Тут стрельба в городе была. Использовался автомат. Подозреваемые скрылись на «УАЗе»-«буханке» светло-серого цвета.

– Не, у нас нету такого.

Мент посмотрел на тех двоих, что держались поодаль.

– Разрешение на оружие есть?

– А как же, есть…

Горегляд достал еще какую-то книжечку из кармана и протянул менту. Тот открыл – там было уже пятьсот долларов.

– Будьте осторожны. Рядом граница.

– Спасибо за предупреждение. Будем.

Мент вернул паспорт и книжечку. Денег там уже не было. Пошел к своему «луноходу»…

Мент отъехал до трассы, на въезде остановился и достал трубку. В глуши покрытия не было, но тут у трассы ловило.

– Алле, Панас, – сказал он, когда трубку на той стороне взяли, – они это.

– Точняк?

– Точняк они. Поверь моему мусорскому чутью…

Жили-были два пацана. Родители – шахтеры, сами – хулиганы. Один до армии дотерпел, а после армии в ростовское милицейское училище пошел. Второй первый раз поднял срок по малолетке. Разбой и тяжкие телесные. Вот так и вышло, что один – мент, а второй – бригадир. Но росли-то они рядом, вместе по улицам гоняли, вместе первых девок щупали. А государство – а где оно, государство?

– Сколько их?

– Я видел троих. Объявились как какие-то геологи из Донецка.

– Точняк из Донецка?

– Не нашего. Украинского.

– А… понял. И чо?

– Один ствол у них – помпа. Больше не видал.

– Есть, наверное. Благодарю, братан. Должен буду – не забуду.

– Панас…

– Чо?

– Давай это. Без трупешников, хорошо? У нас и так ЧП в городе. Приедут из области прокурорские – тут головы полетят. И тебе прилетит, не укроешься.

– Ништяк, братан. Шахт в округе много, не найдут. А за прокурорских не колотись, как приехали, так и уехали.

– Давай все же без шухера.

– Ты сказал, я услышал. Давай, кстати, Длинный к тебе заедет, окорок копченый завезет. Медвежий. С семьей похаваешь. Прислали в подарок с северов тушу целую, тут уже обожрались, в горло не лезет. Бывай, не пропадай.

Мент отключил трубку и озабоченно посмотрел на часы. Чтобы купить такую трубку, ему надо было пахать два месяца…

Отряд присланных Нестором боевиков прибыл из Новочеркасска. По трассе М4.

Встречал их лично Сирота – на своем светло-синем «БМВ» последней модели. Спереди и сзади – два джипа охраны. Боевики прибыли на девяти машинах.

Машины выстроились рядком на обочине, что означало, что встреча имеет мирный характер, – иначе бы выстроились полукругом. Две группы людей двинулись навстречу друг другу…

Мимо на большой скорости проносились «КамАЗы», обдавая ледяной степной пылью, смешанной со снегом…

– Кто старший? – спросил Сирота, хотя прекрасно это знал.

– Я, – ответил невысокий, крепкий человек. – Атаман кличут.