Над рекой Березой - Виктор Пашкевич

Юзя сообщила, что партизаны бригады «Разгром» задержали агента, пробиравшегося в партизанскую зону. На допросе он показал, что борисовское гестапо и полиция усиленно ищут в городе распространителей листовок и диверсантов. Подозревают каких-то подростков, однако ни фамилий их, ни места жительства пока не знают. Сацункевич приказал немедленно всей нашей группе покинуть Борисов и пробираться в отряд, пока гестаповцы не напали на след.

Юзя приехала в город на красивой гнедой лошади, запряженной в шикарную бричку. Мелик, как только увидел партизанского Орлика, сразу же загорелся желанием прокатиться на нем по городу.

Девушка подала ему вожжи. Не успел Мелик шевельнуть ими, как Орлик помчал его по широкой улице. Лошадь шла красивой рысью, а Мелик, словно барин, расселся на мягком сиденье и наслаждался быстрой ездой. Вот он нагнал какого-то немецкого фельдфебеля. Тот сошел с дороги и замахал рукой, приказывая остановиться. Мелик натянул вожжи и остановил Орлика метрах в десяти от гитлеровца, который, видимо, спешил в часть. Тот подбежал и уже занес ногу, чтобы сесть в бричку, но в этот момент Мелик отпустил вожжи и огрел коня кнутом. Гнедой рванул с места в карьер. Фельдфебель от неожиданного толчка упал и растянулся на земле. Потом вскочил, замахал кулаками…

Нетрудно представить, чем бы все это кончилось, если бы гитлеровец имел при себе оружие. Эта выходка могла стоить Мелику жизни.

Когда через полчаса Мелик подъехал к нам и смеясь начал рассказывать об этом своем приключении, нашему возмущению не было конца.

— Ты едва не провалил все дело. На чем бы мы вывезли оружие, если б фашист поймал тебя?

— Я же видел, что у него нет ни автомата, ни винтовки и ничего он мне сделать не может. А если б и были — все равно бы не попал. Орлик мчался, как ветер, — оправдывался Мелик.

— Подожди, мы с тобой еще разберемся в отряде. Сейчас нет времени. Это тебе так не пройдет, — пригрозил Мелику Саша.

Вскоре мы собрались все вместе, чтобы обсудить, как переправить в лес оружие. Винтовок, пулеметов и патронов было столько, что они едва бы уместились и в двух повозках. А в нашем распоряжении имелась только одна. Помочь взялась моя мать. Она выпросила на один день лошадь у лесника Алехновича.

С самого утра 8 августа 1942 года две повозки с оружием тронулись в путь. На одной сидели Валя и я, на второй — моя мать и Саша.

После двух пожаров гитлеровцы перекрыли все дороги в город и из города. Везде были расставлены круглосуточные КПП, на которых дежурили жандармы и полицаи. Пройти в Борисов и выйти из города можно было только по специальным пропускам, выданным комендатурой. Единственной дорогой без контрольно-пропускного пункта был путь через реку Плиссу по Горбатому мосту около самых Печей. Жандармы, видимо, и мысли не допускали, что партизаны рискнут пробираться в город или из города возле расположения воинских частей, в которых полным-полно фашистских солдат и офицеров.

Наблюдая, как не спеша движутся повозки, на которых сидят трое подростков и пожилая женщина, гитлеровские вояки и не догадывались, что за груз лежит в этих, таких мирных с виду повозках.

Благополучно миновав деревню Верески, мы через два часа оказались около Дубового Лога, где нас ждали Юзя и Мелик — они пришли сюда часом раньше.

Надежно спрятав в густом кустарнике сгруженное с одной повозки оружие, мы попрощались с моей матерью. И мне, и матери было очень тяжело. Она оставались одна с тремя маленькими детьми. Я обещал, что буду навещать их и по возможности помогать. Мать, наоборот, ободряла меня и просила, чтобы за них не беспокоился.

На второй день подпольная пионерская группа прибыла в рованичские леса и была принята в состав партизанской бригады «Разгром».

Виталик Запольский, Леня Лавринович и Вася Зуенок остались в городе. Им опасность не угрожала.

В партизанском отряде

Хорошо летом в партизанском лагере, если вокруг спокойно и гитлеровцы не прочесывают леса. На берегу небольшого, но глубокого озера Песочное в густых зеленых зарослях раскинулись шалаши. Дымятся костры. Возле них хлопочут повара с кастрюлями и черпаками. Рядом расположились вооруженные партизаны, слушают смешные рассказы отрядных балагуров и шутников. И обязательно песни — боевые, лирические… Около одного шалаша под аккомпанемент неизвестно откуда взявшейся гитары один из самых молодых партизан Петя Сацук исполняет романс «Очи черные», в другом месте хор девушек поет любимую партизанскую «В чистом поле под ракитой». Возле большой брезентовой палатки бригадной санчасти выздоравливающий после ранения в ногу Саша Ошмянский поет для раненых под гармошку «Катюшу». Почти напротив штабного рубленого домика, наполовину закопанного в землю, на золотистом песке раздеваются и ныряют в озеро партизаны. Они только что вернулись с боевого задания. А немного поодаль, около густых плачущих ив, командир отряда Виктор Павлович Дроздовский инструктирует бойцов; они отправляются на разгром фашистского гарнизона в деревне Семенковичи.

Мы ходим по лагерю, и все нам здесь интересно: и прозрачное голубое озеро, неизвестно как образовавшееся среди дремучего леса, и громадные ясени, которые около Борисова почти не растут, и бесконечный зеленый бор. Но больше всего нас, конечно, интересуют партизаны — веселые, находчивые, боевые. Некоторые из них вооружены винтовками СВТ, ручными пулеметами и гранатами, добытыми нами в городе. В отряде много женщин и детей. Они наравне с мужчинами ходят на боевые задания — подрывают мосты, пускают под откос поезда, участвуют в засадах. И мы восхищаемся их отвагой и храбростью.

В бригаде «Разгром» мы встретили многих старых знакомых — бывших борисовских подпольщиков, бежавших из плена красноармейцев. Сколько было радости и разговоров! Мы едва успевали отвечать на вопросы, которыми нас засыпали. Партизан интересовало все: работают ли фабрики и заводы в городе и какую они выпускают продукцию, как живут и чем занимаются их родственники и знакомые, можно ли незаметно пробраться в Борисов, чтобы провести диверсию…

Мы были счастливы, что наконец попали в партизанский отряд и теперь будем сражаться с фашистами в открытом бою. Огорчало лишь то, что в отряде мы не застали наших бывших руководителей — Андрея Соломатина, Федора Подоляна и Эдуарда Бутвиловского. Их группа ушла в кличевские леса и соединилась с 208-м партизанским отрядом. Этим отрядом командовал полковник Нечипорович, тот самый, под командованием которого они служили до войны. Подолян, Соломатин и Бутвиловский наведывались в бригаду «Разгром» для того, чтобы совместно с межрайкомом партии поддерживать связь с оставшимися в Борисове и глубоко законспирированными участниками партийно-патриотического подполья.

Прошло довольно много времени с тех пор, как наша группа окопалась в партизанской бригаде. Мы успели со всеми перезнакомиться и подружиться, и знали, когда и какой взвод идет на очередную операцию, и всегда просили, чтоб взяли и нас с собой. Но пока все наши просьбы оставляли без внимания.

Командир отряда обычно говорил нам: «Не спешите, война еще не кончается».

Зарево над лесом

Яркое августовское солнце жгло нестерпимо. От его знойных лучей нельзя было укрыться даже в густом придорожном кустарнике. И, как на зло, на всем пути ни одного ручейка, ни одной речушки… Изнывая от невыносимой жары, Мелик негодовал:

— И что это за природа? В одном месте непроходимых болот наделала, а здесь песков наворотила больше, чем в пустыне Сахаре. Какая-то чепуха получается…

— Не ворчи, скоро будем на месте, — успокаивал я его. — Еще километров пять осталось.

— Ты только посмотри, — не унимался Мелик, — в Африке целый год лето стоит, а на Северном полюсе солнца по полгода не бывает, мороз все время трещит. Разве это справедливо: одним людям — жара, другим — холод?..

— Давай лучше о деле говорить, — перебил я Мелика. — Вот вернемся в отряд, буду слушать тебя день и ночь. А теперь давай решим, с какой стороны заходить в поселок?

— Пойдем по дороге, чтобы подозрений меньше было. Если задержат немцы или полицаи, скажем, что ходили в деревни менять соль на муку, картошку и сало. А поймают в лесу — не выкрутишься.

По лесным и полевым дорогам мы с Меликом шли около пяти часов. Устали окончательно. Болели ноги, ныла поясница. Но больше пятиминутного привала позволить себе не могли. Не позднее чем к послезавтрашнему утру мы должны возвратиться в отряд и доложить о численности военного гарнизона и о том, как охраняются мельница, элеватор и склады с зерном в бывшем совхозе «Заречье».

…Два дня назад из кличевских лесов в бригаду «Разгром» наконец-то прибыли наши старшие товарищи по Борисовскому подполью Федор Подолян, Андрей Соломатин и Эдуард Бутвиловский. Обрадованные этим известием, мы с Меликом (Саша и Валя в это время находились в соседнем отряде) со всех ног помчались к штабной землянке Ивана Левоновича Сацункевича. Не постучавшись и не спросив разрешения, мы ворвались в землянку и, застыв у порога, отрапортовали: