Переулки Арбата - Лев Колодный

Одно время дом так обветшал, что, казалось, стенам не под силу удерживать даже камень мемориальной доски. Угол постройки подпирало бревно, осыпалась штукатурка. Теперь солнце освещает новенькие стены, отражается в зеркале оцинкованной крыши, пытаясь заглянуть внутрь комнат. Весь дом покоится на железной раме из балок: она предохранит постройку от трещин, а если придется расширять улицу, то по ней дом-памятник передвинут в глубь двора.

Вначале свою работу мне показал каменщик-реставратор Петр Сазонов. Провел по анфиладе комнат первого этажа, потом по второму этажу - такой же анфиладе комнат, только более высоких. Дом кажется небольшим, когда смотришь на него с улицы, где высятся многоэтажные здания. На самом деле особняк не так уж и мал. По фасаду протянулись в два ряда 11 окон. На каждом этаже с десяток помещений. Даже хватило места, чтобы устроить конференц-зал. Нынешний хозяин нащокинского дома - Общество охраны памятников истории и культуры.

До реставрации верхний этаж был деревянным, а теперь его выложили из кирпича. Фасад оштукатурен, покрашен желтой краской и внешне снова стал таким, каким был 150 лет назад. Встали по сторонам дверей деревянные колонны. Их сделали по образцу тех, что нашли в доме.

Галина Быкова, руководитель группы архитекторов, возвративших дому его прежний облик, показала рисунки дверей. На наше счастье, сохранилась одна из них, точнее, две ее половины. По сторонам дверей стояли маленькие колонны, а вверху - застекленная арка. Такой красивый вход вел и в светлую, уютную боковую юго-восточную комнату. Она отводилась желанному гостю Пушкину.

"Очень теплый дом" - так говорят жильцы, прожившие в нем десятки лет.

Пушкину тут было хорошо. В морозные дни друзья вели задушевные беседы, согреваясь теплом кафельных печей. Их выложили из белого кафеля, частично сохранившегося.

Какими были комнаты, можно представить по случайно дошедшим до нас фрагментам. Сохранилась и полная, развернутая картина со множеством мельчайших подробностей, созданная самим хозяином дома.

Павел Воинович был увлекающимся человеком: он увлекался Английским клубом, алхимией, цыганским пением... То он швырял деньгами, то нуждался, и тогда ему приходилось топить печи мебелью красного дерева... Среди прочих его странностей особенно выделяли одну: Нащокин, как сказано в одной из старых книг, "затратил десятки тысяч рублей, чтобы соорудить двухаршинную игрушку - нащокинский домик...".

Игрушка эта воспроизводила комнаты со всей обстановкой, какими они были в дни жизни Александра Сергеевича Пушкина. Эта, как казалось многим, "барская причуда" обернулась изумительным памятником пушкинской поры, объемной картиной, выполненной с научной точностью.

В домике этом все так, как было в 30-е годы XIX века, только в уменьшенном виде. По комнатам расставлена мебель, развешаны картины. Стоит рояль, видна посуда, подсвечники. На серебряном самоваре, чайнике обозначены даты - 1831-1834 годы...

"...Что за подсвечники, что за сервиз! - восхищался Пушкин, описывая домик Нащокина в письме к жене, - он заказал фортепьяно, на котором можно будет играть пауку..."

Длина инструмента 50 сантиметров, высота 18.

В другом письме Александр Сергеевич отмечал: "Домик Нащокина доведен до совершенства - недостает только живых человечков!"

Затем появились и они - для друга Нащокину было ничего не жалко. Петербургский фарфоровый завод по заказу Павла Воиновича создал миниатюрные статуэтки Пушкина, Гоголя, Нащокина...

У этого игрушечного домика судьба такова. Однажды Павел Воинович заложил его и не смог выкупить. Домик надолго исчез и обнаружился лишь в начале XX века. Купили реликвию художники братья Галяшкины, которые отреставрировали его и выставили для всеобщего обозрения. В конце концов нащокинский домик попал в музей в бывшее Царское Село - город Пушкин.

А в Москве у Сивцева Вражка восстановлен подлинный нащокинский дом. Появилась еще одна возможность по оставленной нам Нащокиным модели воссоздать обстановку пушкинской поры в стенах этого дома...

Об этом мечтал Павел Воинович Нащокин, когда не жалел десятки тысяч рублей на обстановку игрушечного дома. Да был ли он игрушкой?

ГОЛИЦЫНСКИЙ ПОДВАЛ

По сторонам Арбата петляет множество переулков, их такое обилие, что даже старожилы не помнят все. Дюжина улочек находится между старым и новым Арбатом. А прежде, до появления Нового Арбата, этот арбатский лабиринт был еще запутаннее. Не стало Собачьей площадки и Собачьего переулка, где когда-то стоял "псаренный двор". Совсем недавно исчез Большой Каковинский переулок... Для тех, кто пишет об Арбате, сложность не столько в том, что переулков много. В конце концов их обойти можно - если не за день, то за неделю. Трудность другого рода, возникающая всегда, когда касаешься общеизвестного, всем близкого места.

До последнего времени в обилии песен, поэтических признаний в любви к старому Арбату не было недостатка. Не хватало другого - реальной, прозаической заботы о старых переулках. А ведь старое - будь то человек или дом - требует всегда больше внимания. Хирургическая операция, произведенная здесь в начале 60-х годов, когда переулки оказались разрезаны новой магистралью, по всей видимости была неизбежна. Москве требовался новый широкий путь к новостройкам на западных окраинах столицы.

Сегодня на Арбате не прокладывают новых трасс, не возводят высоких домов, хотя реконструкция продолжается. На каждом шагу встречаешь стройку. Однако теперь архитекторы и строители, к радости москвичей, не оперируют. Они заняты терапией, кропотливым, длительным лечением старинных зданий.

В маленьких переулках уместились сотни зданий. Одни из них появились до пожара Москвы 1812 года, другие - в конце XIX, в начале XX века. Шестиэтажных жилых строений тут, оказывается, очень много. У них толстые стены, высокие потолки, просторные комнаты... До революции они считались доходными домами, так как сооружались владельцами для сдачи внаем. Теперь эти здания называют опорными. Сносить их не собираются, они послужат еще долго, но для этого надо нынешние коммунальные квартиры перепланировать, переделать так, чтобы в них со всеми удобствами могли жить отдельные семьи.

Однако, как ни внушительны, добротны опорные дома (из них, например, состоят весь Малый Каковинский, Карманицкий, Трубниковский переулки), не они придали арбатским улочкам очарование. Исходит оно совсем от других строений, порой одноэтажных, тех, что появились тут после победы над Наполеоном. На сожженной грандиозным московским пожаром, посыпанной пеплом земле, как в сказке, вырос тогда новый город. Вернувшийся из народного ополчения архитектор Осип Бове поступил в Комиссию строений и двадцать лет занимался тем, что отстраивал Москву в неоклассическом стиле. Его называют также стилем позднего классицизма, или ампиром. Это стиль, рожденный победой 1812 года.

Произошло тогда удивительное. Простой бревенчатый сруб, покрытый дранкой и штукатуркой, под рукой Осипа Бове и его помощников превращался в архитектурный шедевр. К срубу часто прибавляли крыльцо с колоннами и фронтоном, оштукатуренные стены украшали лепниной. Все эти постройки, кем бы они ни осуществлялись, проводились под контролем комиссии, жестко определившей многие требования: типы зданий, этажность и многое другое. Так типовое, породнившись с индивидуальным, дало Москве множество прекрасных зданий.

Вот такой двухэтажный дом в стиле ампир стоит пока одиноко на углу Рещикова переулка и Садового кольца.

Переулки вливаются в маленькую площадь, куда, попав однажды, хочется прийти много раз. Называется она по-арбатски - площадка. Тихая, обстроенная особняками и домами, с крохотным сквером, где уютно и старым и малым. Это московская реликвия - Снасопесковская площадка.

Каждый, кто видел картину "Московский дворик" художника Василия Дмитриевича Поленова, запомнил изображенный на ней храм Спаса на Песках с шатровой колокольней, арочную колоннаду стоящего рядом с ним особняка. Они и по сей день украшают площадку, чьи постройки, как подтверждают специалисты, действительно возводились на песчаной земле. Отсюда и название здешних переулков - Спасопесковский, Николопесковский.

Дом № 6, который изображен художником, - начала XIX века. Вблизи него стоят редкостные белокаменные ворота, они на век старше. Их сосед прелестный, палевого цвета шестиколонный особняк с портиком. Рядом желтого цвета дом классической архитектуры. Оттеняет их красоту каким-то образом сохранившийся простой дощатый одноэтажный домик, покрашенный масляной краской.

Кроме ампирных особняков и доходных домов, которые толщью стен соперничают с палатами допетровских времен, в арбатских переулках и множество бесформенных строений. Среди запутанных дворов громоздятся кирпичные пожарные стены брандмауэров. Крохотные пятачки земли с доморощенной оградой вокруг одиноких деревьев представляют остатки росших тут некогда пышных садов...