Письма к Тому - Алла Демидова

«Бегу на спектакль» – хорошее заглавие для твоей корреспонденции (переписки со мной). Всегда случаются перерывы, созданные требованиями работы (игры) или недостатком бумаги, или приездом самолета, или автобуса. Все-таки, эти перерывы, STOPS, не нежеланные, по-моему. Из-за того, что они предотвращают вас от больше откровения о себе. Ну так, я тоже: «бегу сейчас на лекцию» и поэтому заканчиваю Письмо.

Письмо

30 июня 1992 г.

Дорогой Том, пишу из Швейцарии. Прилетала погостить у друзей. Милые люди, но… Реакции наши не совпадают на многое, особенно на «прекрасное». Где-то я прочитала у одного умного человека (у Сартра?): «Ад – это другие». Так вот: может быть, я сейчас в аду? И почему меня всегда затягивает общаться именно с этими людьми? Они тянутся ко мне, чувствуя что-то «забавное», а я по мягкости характера до поры до времени их терплю. Правда, потом, как в натянутой резинке, которую рвут, – резко прекращаю общаться с людьми. А они не понимают, почему, и ищут рядом какую-нибудь причину – обиду. А может быть, это заложено в моем характере – «страсть к разрывам». Если перечитать переписку Пастернака с имярек, то вначале страстная влюбленность, потом постепенное охлаждение, но адресат этого пока не чувствует, потому что стиль письма остается прежним, а потом… Впрочем, он сам не доводил до разрыва, отдавая эту «блажь» партнеру.

С моими швейцарскими друзьями произойдет то же самое. А пока «тишь да гладь, да Божья благодать». Ездим по разным маленьким швейцарским городкам. Иногда заезжаем во Францию, благо рядом. Вчера, например, были во французском городке Анси. И хоть рядом со Швейцарией, но жизнь и люди другие. Более артистичные. Были здесь на маленьком антикварном рынке, которые в каждом городе на площадях по воскресеньям обязательны. Накупила массу ненужных вещиц. Но я их люблю, и люблю покупать. Моя квартира в Москве и на даче постепенно из-за этого превращается в Pubele (мусорный ящик). Както давно я видела спектакль Беккета, где родители живут каждый в своем Pubele. Тогда я подумала, что это театр абсурда и художественная идея, а сейчас сама живу так. Я еще этот стиль называю «матросский сундучок», где свалены вместе все «драгоценности» от путешествий – от открыток до новых носовых платков.

Иногда ездим в лес за грибами. Здесь они растут совсем не в тех местах, что в России. А я страстный грибник. Знаю все грибы. Мы с моей московской приятельницей Неей Зоркой обожаем это занятие.

Постараюсь отсюда Вам позвонить. А пока всего доброго.

Ремарка

На Икше я очень люблю ходить за грибами с моей приятельницей Неей Марковной Зоркой. Она доктор наук, специалист по кино, выпустила много книг, но мы с ней обожаем лазать в чужие сады. На Икше есть два нежилых сада, в которых растут сливы, терновник, смородина, цветы. Иногда мне хочется лезть туда под забором, иногда – нет. Вот, например, Нея полезла за яблоками. Я сказала: «Мне сегодня что-то не хочется лезть. Я буду стоять на стреме и, если кто-то пойдет, стану кричать: „Микки! Микки!“ (Маша и Микки – мои верные псы – были, конечно, со мной). И вот кто-то появился, я закричала и вижу: этот профессор, доктор наук с испугом лезет под забором обратно. Мы похохотали и полезли, уже вместе, в другой сад, куда надо было ползти попластунски. Не просто открыть калитку и войти, а – ползти. И в этом – только азарт, потому что сливы и яблоки продаются на каждом шагу. И вот мы лезем, и с нами собаки. Но Микки так любит поскандалить (я уже не говорю о Маше), что, если кто-то проходит за километр от нас, он начинает радостно лаять. Мы собираем сливы, а в это время к соседней даче подъезжает машина и останавливается за углом. И Микки по своему характеру должен бы обязательно залаять, но оттого, что мы с Неей притаились, как сучочки, мои собаки тоже притаились. И вот мы вчетвером превратились в четыре сучочка. Послышались голоса. Я говорю: „Нам нужно быстро отсюда выходить“. Поползли под забором, и Нея застряла в дыре. И как я ее потом проталкивала!..

Я до сих пор помню ощущение азарта, когда мы, живя летом у бабушки, лазали в чужие сады, хотя был свой. Это детское ощущение, любовь делать то, что не принято, у меня осталось.

Недавно я посмотрела польский фильм про одну актрису, которая вышла замуж, уехала за границу и перестала играть. И вот она приезжает в гости в Польшу, собираются друзья, родственники. А потом выясняется, что у кого-то что-то пропало, и оказывается, что взяла эта женщина. Ей не нужно, она богаче всех, но она плачет и говорит, что взяла не из-за денег, ей нужен был азарт, потому что она перестала быть актрисой. Ей хотелось снова испытать этот страх. Среди актеров вообще много такого: азарт, обман, кураж, внутренний подхлест – без этого скучно жить. Недаром Меркурий – бог воров, цыган, торговцев и актеров.

Письмо Тома

11 ноября 1992 г.

Дорогая Алла Сергеевна! Вот список стихотворений, предлагаемых для программы с Клер Блюм. Как увидите, мы обратили большое внимание на Ваше предложение насчет содержания программы. Спасибо за это! Это, конечно, не окончательная программа – вы с Дэвидом устроите это в Москве, когда встретитесь. Если включите «Послание Федры Ипполиту», то я переведу его, потому что нет, по-моему, английского перевода. Порядок стихотворений можно изменить, конечно. Надеюсь, что вам понравится.

Первая часть:

Стихотворения Марины Цветаевой:

1. «Откуда такая нежность?» (О ее любви к Мандельштаму).

2. Песню поет Анна Стейгер.

3. «Из московского цикла»: a) «Из рук моих – нерукотворный град», и b) «Над городом, отвергнутым Петром» (Мандельштаму).

4. «В лоб целовать – заботу стереть» (Алла: предлагаю, чтобы вы с Клер читали это маленькое стихотворение альтернативно – каждая из вас по одной строке и т. д. Как вы думаете? Если ритм хорош, эффект будет ошеломляющий! Том).

5. «Ты, меня любивший фальшью».

6. «Попытка ревности».

7. Песню поет Анна Стейгер.

8. «Волны и молодости – вне закона!» (Из «Лебединого Стана», посвященного белым солдатам. Новое издание издательством «Скифы».)

9. «Расстояние: версты, мили» (Пастернаку).

10. «О муза плача, прекраснейшая из муз!» (Ахматовой).

11. «Тоска по родине! Давно…»

12. «Послание Федры Ипполиту», если хватит времени. Все эти стихотворения можно найти (за исключением № 8) в: Марина Цветаева, Сочинения, I, Худож. Литература, 1980.

Часть вторая:

Стихотворения Ахматовой (очередь Тома):

1. «Муза».

2. «Наше священное ремесло».

3. «В последний раз мы встретились тогда».

4. «Клевета».

5. «Последний Тост».

6. «Я гибель накликала милым».

7. «А я молчу, я тридцать лет молчу». (Из седьмой «Северной элегии».)

8. «Чем хуже этот век предшествующих?»

9. «Воронеж».

10. «Комаровские наброски».

11. «Всем обещаньем вопреки» (она обращается к музе, к концу жизни).

12. «Реквием». Предлагаю следующее:

a) первые 4 строки – по-русски;

b) «вместо предисловия» – по-английски, довольно быстрым темпом;

c) пропустите «Посвящение»;

d) вступление – по-английски, по-русски;

e) кусочек перед эпилогом: «Магдалина билась и рыдала» – по-русски;

f) эпилог 1 – по-английски, по-русски;

g) —//– 2 —//–

Алла! Знаю, что вы предпочитаете сначала читать оригинал, а потом перевод, но, по-моему, надо кончить программу на русской ноте, значит, с оригиналом во втором положении. Надо помнить, тоже, что аудитория, большинством, не будет знать русского.

Обнимаю.

Ремарка

На фестивале в Квебеке, где мы играли нашу «Федру», я посмотрела греческий спектакль «Квартет» в постановке Теодора Терзопулоса. Не зная греческого и этой пьесы, я абсолютно все поняла, мне даже иногда казалось, что я понимаю и язык тоже. А Терзопулосу понравилась наша «Федра». На каком-то совместном банкете мы сидели рядом и решили вместе работать. Я подумала, хорошо бы сыграть этот «Квартет» на русской сцене, и предложила Теодору эту мысль. Он согласился. Тогда у меня был театр «А», и я решила финансировать эту постановку.

В Москве заказала подстрочник перевода этой пьесы Мюллера. Когда играла – убедилась, что подобного текста русская сцена не слыхала, во всяком случае, на моей памяти. Но поздно: Терзопулос уже приехал в Москву. Я сняла ему квартиру. Сначала не далеко от Таганки, благо мы репетировали на малой сцене «Таганки», но Теодору не понравился район (он в Афинах живет в Колонаки – артистичном и лучшем районе города), пришлось искать что-то другое. Нашла двухкомнатную квартиру на Солянке.

Пьеса написана для двух актеров. Я пригласила Виктора Гвоздицкого. В репетициях поняла, что он актер не Терзопулоса. Нужна была совершенно другая пластика. Я попробовала что-то подсказать Виктору, но он меня резко одернул, мол, смотрите за собой. Я плакала. И решила пригласить другого актера. После «Федры» я понимала, что у Димы Певцова большие возможности, и он хочет работать. К тому времени он уже был в «Ленкоме», стал там репетировать заглавную роль в «Женитьбе Фигаро», но моментально откликнулся на мое предложение.