Пятая Салли - Дэниел Киз

Тодд вручил мне двадцатидолларовую купюру.

– Это еще зачем?

– Чтобы вы сделали ставку, Салли.

– Разве мы ставим в первом забеге?

– Я и Стэн – нет. Стэн – вообще не игрок. Он – судья, а это серьезно меняет дело. Персонажи вроде Стэна ставят только для того, чтобы выиграть. Обычный игрок ставит ради адреналина, как я уже говорил. Вот вы и сделайте ставку. Может, и мне вашего адреналинчика перепадет.

– На какую лошадь мне поставить?

– Воспользуйтесь вещим сном Джейсона. Поставьте на Принца Индии.

Я сделала, как советовал Тодд. Несмотря на то что я вся извелась, а Тодду действительно перепало моего адреналина, Принц Индии несколько раз останавливался и в итоге пришел предпоследним.

Перед вторым забегом Тодд позвонил Стэну. Не успел он повесить трубку, как его окружили четверо пижонов во главе с краснолицым любителем толстых сигар.

– Ставьте на Истинного Маккоя, – объявил Тодд.

Каждый из четверых сунул Тодду двадцатку, и все они направились к Джейсону, чтобы сделать ставки. Одну из двадцаток Тодд дал мне.

– Видите, как легко деньги зарабатывать? Ну же, поставьте двадцать баксов на Истинного Маккоя!

Пока я шла к окошечку букмекера, в голове у меня крутилась песенка из «Парней и куколок», про жеребца по кличке Пол Ривер, который придет первым, если ветра не будет. Тодд поставил на Истинного Маккоя пятьдесят баксов. От лица Стэна, конечно.

Забег начался. Никогда в жизни я так не кричала! Истинный Маккой стабильно держался третьим, пока лошади не вышли на последний круг. Тут-то Истинный Маккой и показал, на что способен. Финишировал с триумфом. Мы победили. Мне за мои двадцать долларов полагалось впятеро больше, то есть сотня. Пока я обналичивала билеты, руки у меня тряслись. Кассир отсчитал сто баксов, я поспешно спрятала деньги в сумочку. Вот это жизнь! Настоящая! Истинная! Тодд получил четыре пятидесятидолларовые купюры для Стэна.

– Выигрыш ваш, – сказала я, протягивая деньги Тодду.

Тодд покачал головой.

– Ни за что не возьму. Вдруг дойдет до моих друзей – анонимных игроков?

Следующая лошадь, выбранная Стэном, пришла третьей, но, кроме нее, были и другие, так что к восьмому забегу я успела выиграть четыреста семьдесят долларов тридцать пять центов.

– Ну и на кого мне теперь поставить, Тодд?

– Не знаю. И Стэн не знает. Сегодня очень сильный состав. А вам, Салли, еще работа предстоит.

Тогда я вспомнила, зачем, собственно, пришла. Нужно задействовать Беллу – только сделать так, чтобы она не пронюхала про деньги. Я огляделась. Вокруг была целая толпа народу.

– Мне бы уединиться на пару минут, Тодд. Для настройки.

– Сразу за секретариатом есть раздевалка. Там, кстати, жокейский костюм. А я пока отдам Стэну выигрыш.

Я быстро переоделась, спрятала деньги в бюстгальтер, причесалась и вызвала Беллу.

– Вот еще! – скисла Белла, выслушав меня. – Чтобы я в жокейском костюме танцевала? Поищи другую клоунессу.

– Белла, я же Тодду обещала!

– Ты обещала – тебе и выполнять.

В дверь постучали.

– Салли, вы скоро? – крикнул Тодд.

– Минутку!

– Вас водитель ждет!

– Слушай, Белла. Я поделюсь с тобой выигрышем, если ты за меня споешь. Я выиграла сегодня четыреста семьдесят баксов.

– Я согласна на половину суммы, и чтобы ты не вздумала задвигать меня после песен. Остаток вечера – мой.

– Белла, побойся бога. Это грабеж.

– Нет, это – шоу-бизнес. Не нравится – найми кого другого.

– Ладно, будь по-твоему. Твоего персонажа зовут Бетти Уинз.

Прежде чем отключиться, я успела подумать: ничего, Белла, когда-нибудь я с тобой поквитаюсь.

Белла взглянула в зеркало, накрасила губы, надела красный шелковый шарфик, который обнаружился в шкафу.

– Значит, нас ждут! Ладно, Бетти Уинз. Пойдем, устроим им шоу.

Вместе с Тоддом под дверью раздевалки торчал еще какой-то тип. Белла приложилась к Тоддовым губам, чего он явно не ожидал, и пропела:

– Увидимся позже, милый.

– Господи! – пробормотал Тодд.

– Я не подведу, – хихикнула Белла и пошла за водителем, отчаянно виляя бедрами.

Водитель, молодой смазливый пуэрториканец по имени Пако, провел Беллу к платформе, украшенной цветами. Везти платформу должен был белый пикап. Помимо цветов имелись бутафорский жеребец с коляской, большой лотерейный барабан, четыре усилителя звука и один микрофон.

– Что делать, знаешь? – уточнил Пако.

– Я всегда знаю, что делать, – голосом Мэй Уэст проговорила Белла, забираясь в коляску и беря поводья. – Так-то, красавчик Пако.

– Отлично, – хохотнул Пако. – В кабине тоже есть микрофон. Я тебя объявлю, а тебе надо будет спеть пару песенок на свой вкус, а потом махать всем этим пижонам, пока я три раза не проеду перед ними. Ползти буду как черепаха, сразу предупреждаю. Потом остановлюсь посреди зала, а ты займешься лотереей.

Появление платформы было встречено бурными аплодисментами.

– Привет, Бетти Уинз!

– Спой для нас, Бетти!

– А сиськи у тебя настоящие?

– Кто из жеребцов нынче у тебя в фаворе, Бетти?

– А кто на очереди?

Белла взяла микрофон и спела «Кэмптонские скачки». Аудитория взорвалась овациями.

Пако поблагодарил всех за то, что пришли на мероприятие. Бетти Уинз собиралась вытащить мячик из лотерейного барабана. Все время на нее были направлены объективы кинокамер.

– Бетти, мои мячики лучше!

– Бетти, захочешь погарцевать – я к твоим услугам!

Белла помахала рукой, сняла жокейский шлем, крутнула барабан, извлекла несколько мячиков и объявила:

– Каждому симпотному победителю достанется бонус – мой поцелуй.

Толпа восторженно завопила.

Белла продолжала заигрывать со зрителями. Потом заметила кинокамеру, облизнула губы и с интонациями Мэрилин Монро произнесла в микрофон:

– Измельчал шоу-бизнес. Чтобы получить эту роль, мне даже спать ни с кем не пришлось.

Под рев зрителей Белла исполнила зажигательный танец с элементами стриптиза.

Затем она вытащила пять выигрышных номеров. Владельцами первых трех билетов оказались мужчины; каждому достался поцелуй. Под конец Белла исполнила «Мое сердце принадлежит папуле». Ей аплодировали стоя. Несколько мужчин помоложе вспрыгнули на платформу. Пако газанул, двинулся к выходу. Охрана с большим трудом согнала посторонних с платформы.

– Вы были неподражаемы, – сказал Тодд.

Белла вновь поцеловала его в губы, на сей раз – еще более страстно.

– Пойдемте, – выдохнул Тодд.

– Куда?

– Вы переоденетесь, я отвезу вас домой.

– Нет, я хочу сделать ставку. Еще ведь будет один забег.

– Стэн говорит, фаворитов определить невозможно.

– А кто это – Стэн?

Тодд долго смотрел на Беллу, соображая. Качнул головой.

– Вы – не вы. Я это сразу понял, еще возле раздевалки.

– Как это – не я? А кто же?

– Женщина, которая была с Элиотом. Которая танцевала до упаду и просила называть ее Беллой.

– Ты меня совсем запутал, котик, – пропела Белла, забравшись пальцами к Тодду за пазуху. – А эти придурки мне надоели. Пойдем. Я вся горю.

Пока Белла переодевалась, я долбила ей мозг: хочу выйти, хочу выйти.

– Мы ведь договорились, – отшучивалась Белла.

– Я тебе весь выигрыш отдам, все четыреста семьдесят баксов, только скройся!

– Нетушки! Я пела, я зажигала. Значит, и деньги мои, и время тоже.

– Ты об этом пожалеешь, Белла.

– Чего?! Ты сама согласилась на мои условия. Поздняк метаться.

Мне оставалось только отступить. Возле раздевалки Беллу дожидался Тодд.

– Если уж вам неймется сделать ставку, не шикуйте. Стэн говорит, шансы у лошадей примерно равны.

– Пусть себе говорит.

Белла подошла к окошку, где принимали ставки на пятьдесят долларов и выше, и поставила все четыреста семьдесят долларов на победу Сумрачной Салли. Думала, очень остроумно. Сумрачная Салли пришла четвертой.

– Ну и что ж, – сказала Белла, сексуально потягиваясь. – Зато нервишки пощекотала.

– Вы умеете проигрывать.

– Про деньги, как и про мужчин, я всегда говорю: свято место пусто не бывает.

Тодд отвез Беллу домой, и она пригласила его выпить.

Он шагал за ней по лестнице, а я кляла себя за идиотскую сделку. Если Белла вздумает переспать с Тоддом, неминуемо появится Джинкс. Бестолочь Белла о Джинкс и не вспоминает, а зря.

Тут меня осенило. Сделку-то я заключала, остальные не в курсе. Значит, можно выпустить кого-нибудь другого и устроить Белле жестокий облом. Но кого выпустить? С Нолой хлопот не оберешься. Значит, подойдет дуреха Салли.

Белла пошла в спальню переодеться во что-нибудь более удобное, а Тодд занялся напитками. Тогда-то я и стала выталкивать на свет Салли. Та упиралась, не желала включать мозг. Белла попробовала возмутиться, дескать, нечестно это.

Но кто ее слушал?

И вот Салли завязывает поясок новенького розового банного халата и слышит какие-то шумы из гостиной. Пугается, конечно. Выглядывает, видит Тодда с бокалом в одной руке и телевизионным пультом – в другой.