Последний князь удела. «Рядом с троном - рядом со смертью» - Дмитрий Дюков

— Не помню такого. Когда же это я им помог? — Удивление моё было самое искреннее.

— Да когда Баженку послал их упредить, что людишки Нагих их убивать придут. Они с жёнками да детями с городу сбежали, слуги дяди твово Михаила все их избы вверх дном перевернули, сыскивали хозяев для душегубства.

— Есть ещё посадские, кто мне благодарен? — мнение о себе в народе стоило знать.

— Многия, треть мужиков городских на сыскном деле побывала, ежели б не ты — истомили их пытками-то. Так что хоть народишко на твои странности дивится, но верит, что не со зла то, не от нечистого. Даже Федька-кузнец, на что калика таперича, а и тот до церкви доковылял, поставил свечку за твоё здравие.

— Что же с Фёдором-то этим случилось?

— На дыбу, чтоб правду сыскать, вешали, а он на пытке лаялся на дьяков да стрельцов бранно, да слова особо поносные на служивых измысливал. Те осерчали, язык щипцами дёрнули, да на висе перетянули, члены ему из тела повыдёргивали. Мнили — помрёт, ан нет — ожил. Но молвит так, что не понять, ходит косолапо, да молот поднять высоко не может. Костоправ его пытался поправить, да не смог.

— Как же он теперь жить-то будет?

— Вестимо, трудновато ему. Думали, он с сумой пойдёт, ан нет, молотобоя себе взял такожде немого, тот его руками говорить учит. Так что тягло тянет, и оброк за кузню вносит исправно, не сумлевайся.

— Надо бы освободить его от налогов, Афанасий, и так, поди, с хлеба на воду перебивается, — предложил я, желая хоть как облегчить жизнь инвалиду.

— Не, с хворых подать снимать — так все болящими скажутся, — не одобрил эту затею рязанец. — Надо бы работку ему дать оплатную, да полехше, по силам его.

— Как скажешь; кстати, начальник стрельцов Данила жителей с посада в служилые солдаты сманивает, — передал услышанную от Битяговского новость о подрыве налогооблагаемой базы удела.

— Да это завсегда так, — вздохнул Бакшеев. — Не холопей же аль крестьян в войско брать. Токмо ты не тужи, Данилка парень ретивый, сразу учал новоповёрстанных в караулы ставить да в сторожи, по ночам стоять. А оне к службе непривычны, тужат чёрные людишки уже, что записались, угодили, мол, из огня да в полымя. Так что более того десятка сманить энтот зелёный вьюнош никого не сможет.

— Это неплохая весть, — у меня поднялось настроение.

— Кстати, пора бы старшине посадской, десятникам с улиц да слобод, да дворянам уездным нового городового приказщика выбрать, мню за Самуила Колобова попросить, нам-то не откажут, — поделился мыслью Афанасий.

— Тут что, ещё и выборы проводятся? — поразился я.

— Як же по-другому? Почитай, на всей Руси в городовые чины из детей боярских, купцов крепких али посадских лучших выбирают земщиной добрых людей. Токмо на Москве не так да в порубежных городах. На стольный град и на украйные места великий государь с думой своей бояр да воевод ставит, — разъяснил мне устройство местного аппарата управления опытный ветеран.

— Может, и тебе, Афанасий, должность какую занять в моём княжестве? — запоздало дёрнулся малоопытный правитель в моём лице.

— Стар я стал, но кой на что сгожусь, хоть и пришлый я человек в этом уезде, а соглашусь, ежели на окладчика меня попросят, — начал скромничать рязанский порубежник.

— Что это за звание и чего делать тебе надобно будет? — решил я уточнить, что за синекуру выбрал себе мой главный военный советник.

— Служилых дворян нашего уезда по спискам разным писать, смотры им учинять, оклады им земельные да денежные выделять, новиков верстать. Много дел, тут глаз верный да строгий нужен, — перечислил свои будущие обязанности Афанасий. — Только выкрикнуть меня должны дети боярские дворские да городовые. Но ежели ты, княже Димитрий, слово замолвишь и дьяку о том прикажешь, дело точно сладится.

На том мы с Бакшеевым и порешили, решив провести общий смотр углицких помещиков по завершении земельной переписи.

Очередной день в иной реальности полностью растратили на поездки по посадским дворам. В первую очередь мы с Жданом и с парой сопровождающих направились на другой берег Волги в Тетерину слободу к кузнецу Фёдору. Подворье его было обширное, кузница же находилась в дальнем углу в не очень большой полуземлянке. Встретили нас весьма настороженно, лишний интерес властей к их делам горожанам не нравился, жизненный опыт подсказывал, что ничего хорошего от этого ждать не приходится. Фёдор Акинфов, ныне без всякой жалости прозываемый соседями Кособоким, занимался переработкой криц пористого железа в железные же прутки и полосы. Основное его занятие состояло в многочасовом выколачивании шлаков из крицы, железные полуфабрикаты он покупал в Устюжне, а уголь иногда у местных крестьян, а иногда выжигал сам. Травма плечевых суставов сделала невозможным для кузнеца выполнение прежней работы, а взятый внаём молотобоец резко сократил его доходы.

По знаниям из прошлой жизни я имел некоторое представление о металлургии, в основном о расходниках и шихтах, но многих технологических деталей не знал. Но всё же о том, что сталь — это лишь железо и углерод, помнил крепко. Потому поинтересовался у хмурого коваля, умеет ли он делать сталь.

Слово это ему ничего не говорило, и я начал подбирать синонимы.

— Крепкое железо умеешь? Или, может, булат?

— Пулад изготовить токмо на Москве пара-тройка мастеров сумеет, княже, — за косноязычного отца ответил его старший сын Петруха. — Уклад отец мог бы выработать, но вельми руды тут для энтого дела не сподручны.

— Как укладное железо делаете? — местные технологии металлопереработки мне были совершенно неизвестны.

— Як все, — посмотрев на отца, растерянно произнёс наследник коваля. — Доброе железо в горне калю на угле и водой остужаю, да хлопотна работа сия, угля два воза на пуд потребно. Но из устюженского железа доброго уклада не сработать, сколько ни перековывай, всё одно ломок будет.

Теперь становилось понятно, почему на местном рынке сталь настолько дороже исходного металла. Данный факт совершенно неудивителен при настолько материало- и трудоёмком процессе.

— В горшках дроблёную крицу не пробовали с углём томить? — попробовал я предложить простейшую формулу науглероживания.

Кузнец рубанул рукой воздух, жест был схож с категорическим отрицанием.

— Дурное дело выйдет, перегорит железо, а больше ничего не сделается, — перетолмачил Петруха.

— Ну а если горшок плотно крышкой притворить и подолее в большом жару подержать? — не отставал от двух угличских ремесленников сидящий во мне знаток основ металлургии будущего.

— Где ж таковую глину сыскать, чтоб из неё посудина горячий уклад удержала? — поинтересовался младший Акинфов. Отец пробурчал что-то одобрительное, явно разделяя сомнения сына.

После моего продолжительного монолога Акинфов согласился принять деньги за будущую работу по пережиганию ценного сырья в неизвестно что. Его положение было достаточно трудным, разбрасываться даже таким бестолковым заказом выходило накладно. Выплатили ему достаточно, чтобы соорудить еще одну печь на берегу реки Корожечны и запасти и порубить лучшего железа. Также, усмехнувшись, кузнец жестами через сына пообещал прислать к княжескому двору лучших горшечников Углича для изготовления плавильных тиглей.

Попытка продвинуть вперёд местное металлургическое дело слегка развеселила кузнеца, озадачила сопровождающих и крайне расстроила Ждана.

— Царевич, слыхано ли дело, чтоб железо в горшке варить аки шти? Немцы и то такова не измысливали, а уж на что на придумки горазды, — пробовал воззвать к моему разуму воспитатель.

— Сложится дело, дядька, будь уверен, — успокаивал я. — То знание из горнего мира мне дано.

— Пустое тебе блазнилось, — совершенно не поверил Тучков. — Почитай пять рублёв Фёдору пообещали на устройство печи диковинной, ещё пара этаких затей — по миру пойдём.

Следующим пунктом нашего маршрута был двор плотника Саввы Ефимова сына, тот настолько впечатлялся визитом, что вывел кланяться к воротам всю свою семью. У довольно молодого парня было уже двое сыновей и дочка.

На пожелание здоровья детям он ответил:

— Слава богу, все здоровы, с рождения не хворают, токмо едино младенчика прибрал Господь, и то вскоре опосля крещения, явил милость.

Взгляд на раннюю детскую смертность как на божий дар мне казался весьма странным.

Этот упреждённый Баженкой древоделя оказался весьма неплохим мастером. Несмотря на нехитрый набор инструментов, был способен сделать многое. Получив предложение приступить к работе на своего малолетнего правителя за весьма неплохую дневную ставку, Савва не думал и минуты, сразу согласившись. Не стал он, в отличие от кузнеца, выяснять детали уговора, словно попасть из-за недоговорённостей в холопское состояние его не пугало. Так что уже утром завтрашнего дня плотник обязался прибыть в хоромы для выполнения новых княжеских причуд.