Дары Кандары.Сборник(СИ) - Батхен Вероника Владимировна

– Корвет-рейдер, – в задумчивости капитан стал загибать пальцы, словно считая.

– Хоть броненосец – какая к чертям разница, – раздраженно перебил Астор-младший, – Это отребье

потребовало всю наличность, камни, топливо и кислород.

– Славный запрос, – капитан прошелся вдоль развороченного пульта. …Двадцать пушек против

наших восьми и скорость почти равна…

– Отец сказал: «Мы – Асторы». И получил оскорбительный смех в лицо. Он сам вел шлюп, мы

пытались уйти от погони – тщетно. Экипаж защищался, но врагов было больше.

– Благодарите судьбу, что живы, – спасенный отвлекал капитана. …Прошло пять часов. Успеваем,

пираты не ждут атаки. Женщин – в шлюпку и к Сириусу. Пантен выведет…

– Дальше ясно. Флибустьеры взяли шлюп магнитной ловушкой, перебили половину людей, забрали

все ценное, взяли заложников. Так?

Астор-младший помотал головой. Китаянка продолжила:

– Господина сильно били. Матросы дрались, их тоже били. Все живы. Все на борту.

Астор-младший угрюмо взглянул на женщину:

– На борту нет ста тысяч кредитов, двух колье леди Астор и восьмидесяти тонн атомарного топлива.

Капитан, половина ваша.

…Сорок тонн. По две тонны на брата. Дешево ты моих парней ценишь, щенок…

– Галиот направляется к базе «Собачий порт». Можем доставить туда и вас. Комфорта не обещаю, но

мест в кубрике на всех хватит. С базы ходят рейсовики к планете, там есть связь и врачи.

От возмущения Астор-младший поперхнулся слюной. Дама заверещала:

– Я протестую! Мы требуем отвезти нас в Дом Астор! Муж подаст жалобу Императору лично! В

кубрик – как вы посмели!!!

– Как вам будет угодно. Не желаете в кубрик, могу предложить трюм для скота. Или галиот забирает

больных и раненых, а вы остаетесь на шлюпе ждать новых спасителей.

Астор-младший хотел спорить, но взглянул капитану в глаза и сник. Покосился на матросов с

носилками – старый Астор все еще не пришел в себя.

– Хорошо, мы согласны. Но имейте в виду – ни кредита сверх должного вам не заплатят.

…Каюту придется освободить – у женщины со дня на день начнутся роды. А хлыщу на пользу пара

ночей на матросской койке и общество злых на язык парней…

– Последний вопрос. Приметы пиратов – вы что-то запомнили?

– Мы не вглядывались в их мерзкие физиономии, тем паче, их нам не представили, – дама фыркнула

и отвернулась к иллюминатору.

– А вы, почтеннейшая? – капитан повернулся к наложнице.

– Красная форма. И знак – петля.

…Не взяли заложников, не перебили свидетелей. Корвет о двадцати пушках. Полсотни сорвиголов,

рисковых, как черти и бесстрашных, словно смерти не существует. Имя «Висельница» – чтобы не утонуть, –

капитан про себя рассмеялся:

– Вам повезло попасть в лапы самому дерзкому флибустьеру на сто парсеков вокруг. Наш корабль

предлагает вам помощь и гостеприимство. Добро пожаловать!

До Собачьего порта шли трое суток. Сэр Астор XXVI с супругой и наследником незамедлительно

отбыли с базы первым рейсовиком к Земле. Китаянка с младенцем задержались, они были еще не в

состоянии путешествовать. Номер в «Хилтоне», няня из Чайна-тауна и слово капитана – в Собачьем порту

оно было важнее денег. Впрочем, с обеспечением у малыша проблем не возникло. Капитан с удовольствием

потирал кулаки, вспоминая, как убедил молодого отца дать ребенку фамилию и приданое. Он подумывал

было навещать китаянку и дальше, но старый друг Ансельм отговорил его.

– Начнут шептаться, капитан женится. Ни один мужчина к бедняжке близко не подойдет. Или ты

вправду решил завести семью?

…Они сидели в баре «Собачья радость» – там было легко и просто говорить обо всем на свете. И

народ туда заходил простой, незамысловатый – кондотьеры, торговцы, маклеры и бродяги. Музыканты – не

гурманы гармоний и консерваторские крысы, а крученые скрипачи и гулящие менестрели – из тех, что

наполняют сердца радостью и слезами. Музыке должно течь, как хорошей водке в стакан – легко, прозрачно

и до самого края души.

– Я уже стар, Ансельм. Мои девушки поседели вместе со мной. Сам подумай, кому приспичит

дожидаться меня в порту?

– Как знать, дружище, как знать. Я до сих пор не ленюсь говорить с женщинами – вдруг какая

польстится на старого штурмана. Выпьем за наших невест!

Стаканы звякнули торжественно и печально. Ансельм с трудом поднял грузную тушу со стула и

отправился к барной стойке выбрать новый коктейль. Хин был мастер на всякие редкости. Капитан закурил

и откинулся на сиденье. Он опоздал на двадцать лет.

Здесь в порту он однажды встретил девушку с доверчивым взглядом. Ни красоты ни особенной

женской прелести не было в ней. Непослушные волосы, руки в цыпках, рот большущий, как у лягушки.

Глянешь раз, на второй пройдешь мимо. А на третий – утонешь в ее глазах. Ясность. Свет. Ожидание

необычной судьбы. И улыбка ребенка – посмотри на мои звезды, прохожий, послушай сказку, для которой

не нужно слов. Он думал взять девушку на корабль – защитить, уберечь и согреться возле ее тепла. Но

галиот ждал опасный фрахт. Отказаться было немыслимо. Везти с собою на верную гибель – тем паче. Он

улетел один. Когда через год галиот притащили в порт на буксире, найти девушку не удалось. И

неудивительно – искать незнакомку, зная лишь имя, простое и звонкое, как стекло… Капитан долго пил, а

после решил, что она вышла замуж или уехала с кем-то – короче, счастлива. Только всякий раз, вспоминая,

хотелось водки или прыгнуть в рисковое дело – чем опасней, тем лучше, лишь бы не думать.

Капитан наблюдал за кольцами желтоватого дыма – как они понимаются к низкому потолку, как тают

в тяжелом воздухе. Хандра снова нагнала его. Тем временем народу в баре прибавилось – близился вечер.

С шумом и смехом пустили по кругу чашу гильдейские молодцы – не иначе, заложен новый фрегат.

Угрюмые матросы с «Капеллы» молча выпили за погибшего друга и вышли – поминать надлежало по всем

кабакам, где успел погулять покойный. Дерзкогрудые девочки облепили Ансельма, как мухи – шкипер

нынче был при деньгах, он щедро поил красоток и не упускал похлопать то одну, то другую по аппетитной

попке. Старый Циммер уже расчехлил свою скрипку. Гелли тронула тамбурин и над гулом хмельных

голосов закружилась мелодия. «Зеленые холмы Земли». Память о доме, о вечной пристани, куда хочет

вернуться любой корабль. Предательски защипало в глазах. После выпивки капитан ударялся в

сентиментальность.

– Как поживаете, сэр? – Хин возник за плечом, словно чертик из табакерки. У слащавого бармена

была дурная привычка – незаметно подходить к людям.

– Спасибо, Хин, я в порядке. А смешай-ка ты мне…

– Уже сделано, сэр, – будто из воздуха бармен выхватил запотелый бокал, – Как прошел рейс?

– Спокойно. Разгрузились, вернулись. Завтра буду искать новый фрахт, – капитан понадеялся, что,

почуяв выгоду, Хин отстанет – бармен частенько сводил маклеров с транспортниками.

– Говорят, сэр, вы спасли от неминуемой гибели главу клана? – приторная физиономия Хина

заострилась от любопытства.

– Пустяки. Снял с подбитого шлюпа. Дернул черт чудаков «Висельнице» перечить. Ни охраны ни

пушек, а на подвиги потянуло, – капитан грубо выругался.

Хин захихикал льстиво.

– Знаете, сэр, не завидую тем, кто пойдет «Висельнице» поперек трассы. Мало не двадцать лет сектор

за шкирку держит – хоть бы кто огрызнулся. А вы слышали, что говорят?

– Оставь, Хин. Не люблю сплетен. Лучше, скажи гарсону, чтобы мяса подал. Настоящего, а не вашей

белковой дряни, – свирепое выражение удалось капитану неплохо.

Бармен струхнул: «Будет сделано, сэр, сей момент», – и моментально исчез в недрах двухъярусной

кухни. Жаль, хандру так легко не спугнешь. Капитан потянулся к бокалу.