Богиня любви - Линдсей Армстронг

– У тебя все еще есть я. Я знаю, что не могу заменить Тома, – шутливо сказала она, – но мне удалось найти другую гостиницу для заморских гостей. Она вполне симпатичная, только немного дальше, чем первая.

– Браво, Чес! – захлопала в ладоши Харриет. – Осталось только уладить вопрос с детьми.

Ванесса на мгновение задумалась.

– Как насчет Лотти и Бреда Кинкейдов? Бред на год моложе Мартина, а Лотти сколько? Шесть? То есть на два года младше Миранды. Но они вполне милые детки, и их мама одна из моих лучших подруг.

– Привези их ко мне, – коротко велела Чес. – В доме ведь есть швейная машинка? – Она вопросительно взглянула на Харриет. Та утвердительно кивнула, и Чес продолжила: – Возможно, придется подгонять для них одежду.

– Есть ли что-нибудь, чего ты не можешь, Чес? – спросила Ванесса, заметно повеселев.

Да. Угодить твоему брату, с болью подумала Чес, но ничего не сказала.

Том отсутствовал два дня.

За это время последние подгонки нарядов, сооружение пробных причесок, наложение макияжа прошли вполне гладко. Чес удалось успешно перешить наряды для девочки, несущей цветы, и мальчика со шлейфом платья невесты.

К тому же в течение этих двух дней шел дождь, но потом небо прояснилось.

Уикхэмы и Руперт снова уехали на несколько дней. До свадьбы оставалось всего четыре дня, и заграничные гости уже начали пребывать. Поэтому не только Ванесса и Харриет, но и Чес, несмотря на смятение чувств, вздохнула с облегчением, когда Том вернулся.

Она встретилась с ним за обедом, правда, не в качестве гостя. Чес помогала Арнольду готовить и подавать на стол.

– Определенно, это не входит в твои прямые обязанности, Афродита? – с иронией заметил Том, когда она поставила перед ним блюдо с ветчиной, дыней, оливками и майонезом.

– Ничего страшного, сэр, – пробормотала она и ретировалась.

Следующим было жареное филе рыбы, поданное с белым соусом. Том позволил обслужить себя, и его тарелка вернулась без комментариев.

– Как поживали в мое отсутствие, мисс Бартлетт? Все еще намерены сбежать? – спросил он, когда Чес поставила перед ним жареную утку, украшенную вишнями.

– Все хорошо, спасибо, – процедила она сквозь стиснутые зубы и в ответ получила тигриную усмешку.

Наконец, обед подошел к стадии кофе.

Вечер был чудесный, делать ей было больше нечего, поскольку на кухне имелось два помощника для уборки и мытья посуды, а испытываемое ею напряжение вряд ли дало бы ей уснуть, поэтому Чес, надев шорты, майку и кроссовки, отправилась на пробежку. Выйдя в заднюю дверь, она свистнула Лерою и Пикканину. Собаки тут же прибежали, в восторге от подобной перспективы.

Она побежала в направлении конюшни и главных ворот. Примерно на полпути молодая женщина заметила маленькую фигурку, бредущую с чемоданом. Это оказался Адам Бакстер.

– Адам! – Она остановилась рядом с ним. – Что это ты делаешь? Разве ты не должен быть в постели?

– Да, но я убегаю.

– Убегаешь? Почему?

– Никто не любит меня. – Мальчик пожал плечами. – Никто меня не понимает. Все только и знают, что орут.

– Что ты опять натворил? – спросила Чес, пряча улыбку.

– Ну, мама все время твердит, что в этом году мы, скорее всего, не сможем поехать в отпуск, потому что ей нужна новая машина. Ну, я и взял железную банку, прикрепил к ней табличку «Отпускной фонд семьи Бакстеров» и целую неделю после школы собирал деньги в городе, пока дожидался автобуса домой.

– О боже, – пробормотала Чес. – Много насобирал?

– Ага. У меня уже было почти пятьдесят долларов, когда полицейский остановил меня и сообщил маме.

– И она рассердилась?

– Рассердилась? Да можно было подумать, что я ограбил банк! И они заставили меня пожертвовать все деньги на благотворительность!

– А Брендан не знал, что ты делаешь?

– Нет, он ездит более поздним автобусом.

– Ясно, – кивнула Чес. – Вот что, Адам, я восхищаюсь твоим предпринимательским талантом, но не могу позволить тебе убежать. Давай вернемся домой, пока мама не обнаружила твоего отсутствия. Кроме того, у меня возникла одна мысль. Может, Том сможет дать тебе работу и ты будешь немного зарабатывать на вполне законных основаниях?

– Какую, например?

– Ну, скажем, мыть машины…

Она замолчала, когда на подъездной дорожке посветлело и их осветил свет мощных фар.

– Вот и Том, – сказал Адам, немного нервничая.

Это действительно был Том, и не в хорошем настроении. Он вышел из машины, окинул их взглядом и коротко бросил Чес:

– Ты помогаешь или мешаешь ему сбежать?

– А ты как думаешь? – парировала она.

– Я знаю только, что его мать и Брендан с ума сходят. Запрыгивай, Адам, и чтобы больше не было подобных фокусов!

– Хорошо, сэр, – пробормотал Адам и забрался в машину со своим чемоданом.

– А что ты здесь делаешь, Чес?

– Совершаю пробежку! Если не веришь, спроси у Лероя и Пикканина. А что, по-твоему, я могу делать?

– Понятия не имею. Твой мыслительный процесс для меня загадка. Спросить Лероя и Пикканина?

– Уезжай, Том, – устало проговорила она, затем вспомнила про Адама. – Нет, постой. Ты не мог бы найти для Адама работу? Думаю, ему это необходимо.

– Ему только десять.

– Тогда у него останется меньше времени и сил для проказ. Работа, кроме того, обеспечит мальчика карманными деньгами. Какая-нибудь работа в саду или что-то в этом роде.

Том ничего не ответил, а просто сел в машину, и она услышала, как он сказал Адаму:

– Послушай, дружище, если у тебя возникнут какие-то проблемы или идеи, приходи с ними вначале ко мне, и мы их обсудим. Договорились?

– Договорились, – горячо отозвался Адам.

Когда они отъехали, Чес продолжила пробежку. Изрядно уставшая, она вернулась в свою спальню и без труда уснула, но посреди ночи проснулась и расплакалась.

Как она может быть в разладе с мужчиной, которого она… который – что?

Который поздно ночью отправился на поиски сбежавшего мальчика и не пожалел времени, чтобы помочь ему.

Без которого она чувствует себя потерянной, как и его сестра.

Который, несмотря на то, что его нелегко понять, глубоко затронул ее душу.

О котором она хочет знать все-все, потому что так многое ценит в нем.

И все-таки она боится. Ну, возможно, у нее есть причина, но, быть может, имеет смысл хотя бы выяснить, как у них все будет?

Правда и то, что она не стремится к серьезным отношениям и не сделала ничего, чтобы исправить это впечатление, – скорее, наоборот!

Но разумно ли это?

На следующее утро Чес с удовольствием обнаружила, что будет завтракать одна.

По крайней мере, так она думала, но, когда наливала кофе, вошел Том.

– Доброе утро, Чес, – бодро сказал он.