Там, на неведомых тропинках - Юрий Греков

— Ну, как? — гордо спросил архитектор Ерошка.

— Все хорошо, только окошек нет.

— Трудно прогрызть было, — пожаловался архитектор

— Ну, это мы в два счета! — весело сказал дятел-почтальон и вспорхнул. Тут же послышался громкий стук, и на го ловы хозяев посыпались мелкие щепочки. Не успели Ерошка с Тришкой притащить листья лопуха, чтобы расстелить на полу в столовой, как окошки были готовы. Дятел отряхнулся и сказал:

— Ну, мне пора. Спасибо еще раз!

— И вам спасибо! — закричали все.

— До свиданья!

— Прилетайте к нам в гости почаще! — крикнул вслед дятлу Тришка.

И снова наступил вечер... А потом пришло утро.

— Эгей! Есть тут кто? — послышался голос.

Никита выглянул в окошко, проделанное дятлом-почтальоном, и увидел, что внизу, у шалаша, стоят два зайца и недоуменно озираются. Один был знакомый — Заяц-барабанщик, а второй, с седыми усами и с тросточкой под мышкой — Никита сразу догадался, — был дед барабанщика.

Никита замахал лапой, высунувшись из окошка по пояс:

— Здрасьте! А мы больше в шалаше не живем! Мы тут. Я сейчас! — и Никита вылез через дупло и быстро спустился вниз.

— Будем знакомы! — приподнял шляпу, сделанную из свежего капустного листа, Старый Заяц. — Я его дедушка. Он мне кое-что о вас рассказывал.

— Наши еще спят, — сказал Никита, — вчера хорошо поработали. Ну да я их сейчас подыму. Пора уже.

Но будить никого не пришлось. Все проснулись сами, услышав разговор у самого дома. Барабанщик поздоровался со всеми, как старый знакомый, а его дедушка каждому пожал лапку, не забывая при этом приподнимать капустную шляпу.

В честь гостей в столовой был накрыт стол. Марта, повязав голову широкой травинкой, как положено поварихе, извинялась перед ними:

— Бедно еще у нас. Чем богаты, тем и рады. Милости просим, кушайте на здоровье!

Но Марта просто прибеднялась, так ей напрямик и сказал Ерошка. На листе лопуха лежали куски батона, морковки, пучки свежей травы, зернышки и семечки еще из домашних запасов и еще много всякой всячины.

После обеда Старый Заяц осмотрел дом  и похвалил:

— Хорошая, настоящая крепость у вас получилась. Трудно будет добраться до вас.

— А мы и так никого не боимся! — задрал, нос Ерошка.

— Врагов много, — сказал Старый Заяц, — храбрости одной мало. Хитрость нужна.

— Дедушка, — нерешительно вмешался Тришка, — вот он, — Тришка показал на барабанщика, — рассказывал нам про чудищ и про Ханыгу. Так про чудищ я все понял, а про Ханыгу... не понял. Кто он, дедушка?

— Это долгая история, — ответил Заяц. — И начинать надо издалека. Случилось это давно, когда меня и на свете не было, а узнал я эту историю, когда уже подрос. Внуков у моего деда было очень много, а история была такая интересная, что каждый просил рассказать ее по пяти раз на дню. Дед кряхтел, но рассказывал. А когда я подрос и старый еж Колючка научил меня грамоте, дедушка мой обрадовался и попросил записать историю про Серого-губернатора в тетрадку, чтобы каждый, кто захочет, мог прочитать сам.

Старый Заяц покопался у себя в узелке и вытащил потрепанную тетрадку и очки в проволочной оправе. Пристроив очки на носу, он раскрыл тетрадку и откашлялся. Все приготовились слушать.

«В то утро было совсем тихо, ни один лист не вздрагивал на кустах. Солнце сквозь ветви мягким светом заливало поляну. Из-за куста появились три зайца. Они остановились и огляделись по сторонам.

А где же Серый? — недоуменно спросил старший, убедившись, что на поляне никого нет.

— Подождем немного, — сказал второй, — он ведь всегда опаздывает.

Зайцы постояли, прислушиваясь: не скачет ли Серый?

— Ну, некогда ждать, — наконец сказал старший, — пойдемте, ребята...

Когда трое исчезли в лесу, из-за куста показался тот, кого они напрасно ждали, — Серый. Он хитро прищурился и ухмыльнулся:

— Ишь, чего захотели! Огород копать. Охота была!

Серый улегся на мягкой травке под кустом шиповника и задремал... И приснился ему сон. Будто бы сидит он под большим кустом и жует морковку. И вдруг на поляну один за другим выходят Волк, Медведь, Лиса и еще много разного лесного народу. Серый было хотел задать стрекача, но вдруг все повалились на колени и Медведь заревел басом:

— Батюшка Серый, не прогони! И все завопили на разные голоса:

— Выслушай! Не прогони! Приосанился Серый:

— Слушаю, — говорит.

— Выбрали мы тебя, батюшка Серый, — ревет Медведь, — губернатором. Просим не отказать.

Подкатилась к Серому Лиса-портниха:

— Примерь, батюшка, мундир!

Натянул Серый мундир, шитый золотом, прицепил саблю и говорит:

— Ну ладно, детушки, не обижу вас отказом. Буду править вами!

И принялся править. Каждый день на завтрак подают ему красную сладкую морковку, на обед хрустящую свежую капусту, а на ужин — Серый даже облизнулся во сне — целое блюдо спелой брусники. После завтрака губернатор решал разные дела, а после обеда отдыхал.

Солнце припекло, и Серый проснулся, пожалев, что сон так быстро кончился.

— Ну и жизнь! — подумал он. — Огород копать не надо. Ешь, пей вволю. Сиди себе, командуй. Хорошо!

Задумался Серый. Думал, думал, придумал и сорвался с места. Был у Серого тайник — припрятал он в нем на всякий случай медный грош, найденный в лесу. Видно, охотник какой-нибудь обронил. Примчался Серый в гущу леса, разбросал прелые листья у старого пня и вытащил грош.

«Сороки, они блестящие штучки любят, — думал Серый, прыгая с кочки на кочку, перемахивая пни и поваленные деревья, — дам им грош, помогут».

Прискакал Серый на самую опушку, где жили Сороки.

— Эй, Белобоки!

На зов вылетели две сороки.

— Чего тебе, Серый? Что случилось? Убили кого? Где? Когда? — затрещали в один голос.

— Да нет! — отмахнулся Серый, и вытащил из уха блестящий грош. — Во чего у меня есть!

— Ой, прелесть какая! — снова застрекотали сороки.

— Сшейте мне мундир, отдам вам этот грош, — пообещал Серый.

Сороки завертелись вокруг него, в два счета сняли мерку и велели приходить завтра — все будет готово.

Еле дождался Серый утра и помчался на опушку.

— Готово! Готово! — заверещали, издали завидев его, Сороки. — Гони грош!

Не только мундир был готов. Сороки сшили и фуражку с большим козырьком. Заяц напялил расшитый мундир, пристроил на макушке фуражку — уши немного мешали, да ничего, — и зашагал в лес.

Только он перебрался через заросший овраг, как навстречу ему из-за кустов вымахнул Волк. Старый разбойник даже присел от удивления: вроде заяц, а вроде и не заяц.

Серый не растерялся и заорал изо всех своих заячьих сил:

— Как стоишь? Смиррррна! Я — губернатор! Волк перетрусил и вытянул лапы по швам.

— То-то, — милостиво сказал губернатора — люблю смирных. А почему не встречают? Непорядок! Отвечай!

У Волка подкосились лапы.

— Ну вот что, — продолжал Серый, — как тебя зовут? Ну, кличка есть?

— Есть, — сказал Волк и засмущался, — Хулиган...

— Так вот, Хулиган, будешь при мне для особых поручений. А теперь давай чтоб через полчаса встреча мне была. Хорошо выполнишь — медаль дам. Даже две.

— Слушаюсь! — рявкнул Волк. — Будет исполнено!

Через полчаса на большой поляне собралось десятка два перепуганных зайцев, которых Хулиган и двое его приятелей — Одноглазый и Вороватый — притащили за шиворот на поклон к губернатору. Метя хвостами, явились две рыжие кумушки.

— Да это Серый, — зашептались между собою зайцы, и один несмело крикнул:

— Серый!

— Какой-такой серый? — рявкнул Хулиган. — Губернатору дерзить?! — Волк щелкнул зубами, и одним зайцем на поляне стало меньше.

— Правильно! — сказал Серый. — Начальство уважать надо. Хвалю!

Хулиган вытянул лапы по швам и заорал:

— Рад стараться!

И дальше все пошло как во сне: губернатор завтракал морковкой, обедал капустой, ужинал спелой брусникой. Все это доставляли ему зайцы, которые работали от зари до зари под надзором Одноглазого. Серый с каждым днем толстел и скоро уже еле влезал в мундир.

Серый нежился на солнышке и решал разные дела. Однажды после обеда он только задремал, как его разбудил пронзительный крик:

— Господин губернатор, спасите!

Серый недовольно приоткрыл один глаз: перед ним стоял дрожа, зайчишка, а позади облизывался Хулиган.

— Господин Серый, он хочет меня съесть! Спасите меня господин губернатор, ведь у меня четверо зайчат! — умолял заяц. — Вы же меня знаете — мы в одной школе учились!

— Я не могу нарушать лесные порядки, — равнодушно сказал Серый и прикрыл глаза. Уже сквозь дремоту он расслышал волчье чавканье.

Теперь, завидя Серого, зайцы пускались наутек, как от волка. А он поглаживал себя по толстому пузу и самодовольно ухмылялся: «Уважают!»

Серый так растолстел, что стал похож на бочонок с ушами. Целыми днями он лежал на мягкой траве кверху пузом и дремал. Мундир на него уже совсем не налезал. Он было хотел сшить новый, но сороки отказались: «Предателям не шьем!»