Глупое сердце - Шэрон Кендрик

В дверь постучали, и сердце Энджи тревожно забилось. Одобрит ли ее образ Риккардо? Попытается ли поцеловать ее, чтобы успокоить после вспышки своей злости?

Но на пороге стоял не Риккардо, а молодая девушка, довольно робкая. Простое темное платье выдавало в ней прислугу.

«Как я, — подумала Энджи с болью, — только эта девушка не получает таких «вознаграждений», о которых говорил Риккардо».

Девушка заговорила на английском:

— Меня зовут Мариетта. Вы… вы идете за мной?

— Конечно. Спасибо.

Спускаясь по деревянной винтовой лестнице, Энджи услышала гул голосов и звон бокалов. Сделав глубокий вдох, она сказала себе, что выглядит прекрасно, но в душе дрожала как осиновый лист. Изобразив улыбку, она направилась к собравшимся гостям. Публика была ошеломляюще шикарной. Радуга пышных женских нарядов контрастировала с темными костюмами мужчин. Некоторые из гостей подняли на нее глаза, некоторые оглянулись.

Но Энджи не замечала ничего, кроме горящих черных глаз Риккардо, следящих за каждым ее шагом.

Глава 10

Энджи не успела и подойти к Риккардо, как уже услышала его слова:

— Так-так-так. Я вижу, ты решила одеться словно коварная соблазнительница.

Тон его был вкрадчив, но вот взгляд… Взгляд угольно-черных глаз вызывающе скользил по ее лицу, язык, облизывающий пересохшие губы, вызывал в памяти воспоминания о том, чем они недавно занимались…

Энджи тряхнула головой, пытаясь отделаться от смущающихся ее воспоминаний.

— Но ты сам купил мне это платье, Риккардо, — возразила она, беря из рук проходившей мимо официантки протянутый ей бокал. — Ты же наверняка имел в виду, что я буду носить его? — Она посмотрела на других женщин, убедившись в том, что некоторые из них были в нарядах, по сравнению с которыми ее платье выглядело даже скромным. — Если ты, конечно, не считаешь мой наряд неуместным…

Наступила пауза. Неуместным было только то, что этот наряд напоминал Риккардо о том, что скрывалось под ним. Жилка забилась на его виске.

— Ты прекрасно знаешь, что оно вполне уместно. Кстати, ты выглядишь гораздо лучше любой из женщин, находящихся в этой комнате.

— Ты так не думаешь, — покачала она головой.

— Si, cara, — произнес он уверенно, — думаю. А теперь пошли, познакомишься с моей мамой.

— С удовольствием. — С горящими от неожиданного комплимента щеками Энджи посмотрела вокруг. — А где же невеста?

Риккардо, прищурившись, осмотрел комнату и проговорил, не скрывая своего неодобрения:

— Ее еще нет.

— Насколько мне известно, невесты обладают исключительным правом опаздывать.

— Но только в день свадьбы, — холодно возразил он. — А до свадьбы еще два дня.

— А где жених?

— Герцог стоит рядом с женщиной в бриллиантах.

— Здесь все женщины в бриллиантах.

Риккардо засмеялся:

— Он у камина. Только не надо таращиться, Энджи, это неприлично.

Энджи и не требовалось таращить глаза. Лишь от одного мимолетного взгляда она пришла в такое изумление, что вынуждена была уставиться на шипящие пузырьки в своем бокале. Разумеется, Флориана не могла выйти замуж за него! Энджи сделала глоток. Этот герцог был элегантен, да. Но ему наверняка за пятьдесят, судя по глубоким морщинам на его лице. И уж не лысина ли наметилась на его макушке? Он выглядел стариком по сравнению с красивой молодой итальянкой.

Подняв глаза, Энджи наткнулась на холодный взгляд Риккардо.

— Флориана — счастливая девушка, — сказала Энджи послушно.

— Да, — коротко согласился Риккардо. — Это так. А теперь идем к моей матери.

Энджи чувствовала, как их провожали взглядами, когда они проходили через переполненную комнату, направляясь к главе семейства.

— Mamma, я говорил тебе, что привезу с собой Энджи? И мне кажется, что вы много раз общались по телефону.

Несмотря на элегантные высокие каблуки, мать Риккардо оказалась на удивление маленькой и невероятно изящной женщиной. На ней было потрясающее платье из тяжелого шелка цвета бургундского вина, шею украшала нитка ослепительного крупного жемчуга.

Женщины обменялись рукопожатиями. Черные глаза матери Риккардо с интересом оглядели Энджи.

— Ну, вот мы наконец и встретились, — сказала она на безупречном английском. — Вы — та женщина, благодаря которой жизнь моего сына отлажена как часовой механизм. По крайней мере, он так говорит мне.

Энджи заморгала, слегка оторопев от еще одного услышанного в свой адрес комплимента, и порадовалась тому, что Риккардо отошел, чтобы разыскать своего брата, хотя оба возвышались над толпой, как две громадные темные статуи.

— Ему будет нелегко сделать это, — пошутила Энджи.

— Да, насколько я представляю, — последовал сухой ответ, и тут синьора Кастеллари, улыбнувшись, оглядела Энджи. — А вы выглядите великолепно. Я и представить себе не могла, что у вас такой изысканный вкус, моя дорогая.

Наступила неловкая пауза. Энджи едва не вздрогнула. Что ей ответить? Что на ней рождественский подарок ее сына? Не покажется ли такой подарок босса простой секретарше слишком интимным и не посмотрит ли его мать на этот шаг сына неодобрительно?

— Спасибо, — тихо сказала она.

— По крайней мере, я вижу, что Риккардо вознаграждает вас адекватно, поскольку вы можете позволить себе так великолепно одеваться.

Энджи кивнула и поднесла бокал к внезапно онемевшим губам. Синьора Кастеллари отошла, чтобы поздороваться с другой гостьей.

В этот момент гости с любопытством зашевелились. Все взгляды обратились на вторую лестницу, по которой медленно спускалась Флориана в сопровождении девушки, бледное лицо и непослушные рыжие кудри которой выделяли ее из основной массы присутствующих здесь обитателей Средиземноморья.

«Должно быть, это подружка невесты», — подумала Энджи.

Флориана была в строгом черном платье и с замысловатой высокой прической, закрепленной маленькими бриллиантовыми заколками. Бриллианты были и на ее шее — настоящий водопад из блестящих прозрачных камней. Энджи с ужасом поняла, что девушка выглядит как манекен. Она словно была из воска, а не из плоти и крови.

Тут всех пригласили к обеду, и, к большому облегчению Энджи, Риккардо сопроводил ее к столу.

— Неужели можно одновременно усадить всех этих людей? — прошептала она.

— Подожди и увидишь.

Столовая, которая скорее напоминала зал, была нарядна, освещенная сотнями высоких свечей и щедро, даже чересчур, наполнена ароматом лилий. Длинный стол, застеленный белоснежной скатертью, сверкал серебром и хрусталем. Место Энджи оказалось рядом с очень милым пожилым господином, который когда-то отдыхал в английском Брайтоне и горел нетерпением попрактиковаться в английском языке. По другую сторону от нее сидел молоденький кузен жениха, которому, судя по его отсутствующему виду, было невероятно скучно.