Дальний берег Нила - Дмитрий Вересов

– Мадемуазель Элизабет приземлилась в Ленинграде и поселилась в той же квартире. Телефон вы знаете. Вы будете заказывать билет в Россию, сэр?

– Какой, к черту, билет? Я и по телефону ей устрою такую свадьбу, что мало не покажется!.. Соедини меня немедленно!

Веселый голос дочери еще сильнее обозлил Морвена, а главное, его удивило в конце разговора то, что Бет нисколько не расстроилась. По его мнению, следовало бы. Ведь он отказал ей в материальной поддержке на весь период обучения, а на русскую стипендию нельзя поесть прилично даже один раз.

– Ну ничего, время – самый лучший доктор, а голод – тем более. Недели через две-три начнет звонить, а там я ее заберу, но уже совсем ручную.

Душу лорда приятным теплом согревала победа. О Цоресе он уже не вспоминал: так, рядовая ситуация.

Лиз не позвонила ни разу. Морвен тоже.

– Греция! Кто заказывал Грецию? Пройдите в двадцать шестую кабину!

Лиз, вырванная окриком дежурной телефонистки из потока воспоминаний, поспешно встала, одернув плащик, некрасиво задравшийся на большом ее животе, тяжело ступая, прошла по заполненному народом залу, открыла окрашенную жирной коричневой краской дверь.

– Алло, алло!

– Лизхен? Ты ли это? Вспомнила, наконец, старика! – Веселый надтреснутый голос Макса Рабе звучал негромко, но вполне разборчиво. – Где ты?

– Я в Ленинграде, дедушка Макс…

– Где? А, ну да, ты же писала, что поехала учиться в тамошнюю Академию художеств. Надо ж, в какую глушь забралась, подальше от папочки, я так понимаю…

– О чем вы?

– Она еще спрашивает, проказница! Мы хоть на нашем островке отшельниками живем, но кой-какие новости до нас доходят. Дала все-таки окорот прыщавому Джо, а? Между нами говоря, умничка…

– Дедушка Макс, умоляю, выслушайте меня, мне больше не к кому, не к кому обратиться…

– Вот как? – Голос старика резко посерьезнел. – И что за проблемы?

– Я… я жду ребенка.

– Так. Срок?

– Восьмой месяц…

– Gott im Himmel![21] И ты спохватилась только сейчас, когда уже поздно принимать меры… Насколько я понимаю, твой отец ни о чем не догадывается?

Лиз расплакалась в трубку.

– А ну-ка не реви! Наделала глупостей, умей и ответ держать… Во-первых, надо немедленно известить лорда Морвена…

– Но, дедушка Макс, отец… он никогда не простит меня… а главное – он не позволит мне оставить ребенка, он заставит сделать искусственные роды и, даже если ребенок выживет, сдаст его в какой-нибудь сиротский приют. Моего мальчика, моего Нилушку… за которого я отдам все – богатство, титул, положение в обществе, гражданство в цивилизованном мире…

– Лизхен, Лизхен, успокойся и не части так, я не успеваю понять тебя… Мне послышалось, или ты назвала какое-то имя, какое-то странное имя. Как ты хочешь назвать ребенка?

– Нил… Дедушка Макс, почему вы замолчали?

– Думаю, Лизхен… Значит, слушай меня внимательно. По пути домой зайдешь в кассу и возьмешь билет до Хельсинки. На поезд, на самолет, на автобус – это все равно, но обязательно на ближайший рейс, если успеешь – на сегодняшний. Много вещей не бери, только самое необходимое. Как приедешь, остановись в каком-нибудь приличном отеле и сразу же звони мне. И главное – ни о чем не тревожься, такие состояния могут плохо сказаться на ребенке…

Глава пятая

Oh, darling

(1982–1984)

– Вот и кончается наш с тобой медовый месяц. – Джулиан вздохнул. – Боюсь, второй нам не осилить.

Таня лениво потянулась, выпростав руки из-под одеяла.

– Что так?

– Видишь ли, когда я отбил тебя в свое эксклюзивное пользование, пришлось отвалить Поппи те денежки, что мы в ту памятную ночку огребли. Месячная плата.

– Знаю. Но за этот месяц мы с тобой трех америкашек на хипесе развели, и не забывай про покер… Тысячи полторы набегает?

– Набегает. Но именно полторы эта старая сука и требует за следующий месяц.

Таня присвистнула.

– Она что, охренела? Деньги мои зажилила, паспорт не отдает, а теперь еще вот так выкаблучивается! За что полторы тысячи-то? За пайку, за койку, за страховку липовую и четырех сотен не набегает, плюс примерно столько же за упущенную прибыль. Пусть забирает свои восемьсот и радуется.

– Должно быть, ты для нее особенно дорога… – Оба усмехнулись. – Правда, еще она что-то тявкала про штрафные санкции. Дескать, музыкой своей всех по утрам будишь, клиентов левых водишь, рукоприкладствуешь.

– Брехня! Музыку я включала только в дождь, когда с пробежками не получалось. Рукоприкладство было один только раз, когда прямо в зале какой-то оборванец пьяный на стол меня заваливать начал. Твою, между прочим, обязанность выполнила, вышибалой поработала… Левый клиент – Стив Дорки, мой пресс-агент. Кстати, женщинами он не интересуется…

– Пресс-агент? – Джулиан вытаращил глаза.

– Почему нет? Денег он с меня не берет, работает исключительно за любовь.

– Любовь? Значит, все-таки…

– Любовь чисто платоническую, идеальную, на которую в отношении женщины способны только педики. Он восхищается мною, боготворит… А идеи у него занятные. Вот полюбуйся.

Она протянула руку за сумочкой, извлекла розовую картонную карточку и продемонстрировала Джулиану с обеих сторон. На лицевой было красиво отпечатано: «Who the Fuck is Czarina?»[22], а на обороте – «The Best Fuck in Town!!!»[23] и, мелкими буквами, адрес заведения тети Поппи.

– Это не просто визитка предприятия, а ядро будущего фэн-клуба. Такие предполагается вручать самым респектабельным клиентам. Пока в качестве сувенира, но в дальнейшем обладатели таких карточек могут рассчитывать на кой-какие привилегии…

– Доступ к телу? – Джулиан улыбнулся.

– А ты бы возражал?

– Еще как!

– Мне бы, честно говоря, тоже не хотелось…

– Рано или поздно придется. Поппи с нас так просто не слезет. Сейчас дадим полторы, через месяц она две затребует. Долго мы не выдержим.

– Что ты предлагаешь?

– Вообще-то я догадываюсь, где они твои бумаги держат. Туда же они каждое утро складывают выручку, а в банк отвозят только раз в неделю, по пятницам. Если выбрать ночку с четверга на пятницу…

Он испытующе поглядел на Таню. Та выдержала его взгляд.

– А дальше? Всю жизнь в бегах? Скрываться от полиции, от громил, которых наймет та же Поппи? По-моему, лучше договориться.

– Договориться? О чем?

– О взаимовыгодном сотрудничестве. За этот месяц у меня, кажется, родилось несколько интересных идей, которые могли бы немного поправить дела в нашем кошатнике. Если попробовать убедить Бенни, а через него – тетю Поппи, что-то может получиться…

– Для начала попробуй убедить меня.

– Годится. Давай по порядку. – Таня поднялась с кровати, накинула халат, уселась в кресло, достала сигарету. – Заведение традиционно ориентируется на «синих воротничков», которые заканчивают работу в пять-шесть вечера, накачиваются пивом в пабах, а потом, если есть на то деньги и настроение, заруливают сюда. Все верно. Только по утрам я бегаю и по этой, и по той стороне Ли и кое-что вижу. «Мидз» демонтирует фабрику, электростанция закрылась, железнодорожники и газовщики предпочитают гулять на Мэнор-роуд. От легендарных докеров осталось одно воспоминание – вся настоящая работа сместилась к югу, в Доклэндз – район, отрезанный от нас мощной застройкой на Канарейной верфи и тоннелем, закрытым на реконструкцию. Что остается? Винокуренный заводик на Три-Миллз, дорожные бригады с эстакады Блэкуэлл, безработные, которых направили на земляные работы в Кресент-парк? С другой стороны, здесь рядом две громадных больницы – Сент-Клемент и Сент-Эндрю, где весь персонал работает посуточно, масса мелких лавчонок, где магазинщики в дневные часы по будням от скуки дохнут. Наконец, на «Эмпсоне» есть ночная смена, ребята заканчивают в восемь утра, и многие прутся на метро, от которого мы в двух шагах… Вывод? Если соответствующим образом перестроить график, ввести утреннюю и дневную смены. Есть смысл подумать о предварительной записи, если угодно, и об абонементах… Согласна, все заведение переводить на эту систему нерационально, в основном, народ заходит сюда экспромтом, под веселую минутку, и их такие вещи могут отпугнуть. Но не всех. Многие приходят к нам, как приходят к врачу, к психотерапевту. Подумай сам, к какому специалисту они предпочтут обратиться – к тому, что тянет за рукав, навязывает свои услуги, или к тому, кто доступен лишь при соблюдении определенной процедуры? Более того, таким образом мы повышаем класс нашей клиентуры.

– Так, – задумчиво сказал Джулиан. – Все, что ты говоришь, интересно и неожиданно, но получается, что ты впустую лезешь на рожон. Что ты хочешь доказать? Это по-своему вполне пристойный, старомодный бардак, чистенький, не сказать чтобы дешевый. Стоит ли ломать традиции?..

Таня встала. В голосе ее зазвенел металл:

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но для чего существуют подобные заведения? Чтобы делать деньги или чтобы блюсти традиции? Я ведь тебе не пустые теории излагала. Вот, взгляни, любопытные цифры. – Она расправила вынутый из кармана листок и протянула ему. – Эти расчеты по моей просьбе произвел профессор Добсон из Лондонской школы экономики. Здесь – максимально возможная прибыль при существующей системе, здесь – то, что получается, если вы принимаете мои нововведения. Вот здесь – разница в годовом исчислении. А еще, если интересно, я ради спортивного интереса сама просчитала на досуге некоторые дополнительные варианты…