Венсеремос! - Николай Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы предлагаете померяться финансами с Америкой? — полуулыбка Кузнецова превратилась в кривую ухмылку.
— Ни в коем случае, это игра на чужом поле и по чужим правилам! А вот унять леваков, снизить остроту ситуации, было бы здорово.
— Но вы же сами, извините, левак?
— Но не догматик. Простите, у вас не найдется чего-нибудь съесть? — нарочито простодушно осведомился Вася. — Долгий рейс, кормили давно…
— О, извините, — хозяин встал, приоткрыл дверь и отдал несколько распоряжений вполголоса.
А Вася вздохнул — понятное дело, что нужна большая индустриализация, но вряд ли на нее подпишется Советский Союз, уж больно глобальная перспектива вырисовывается, эдак можно своими руками конкурента вырастить. Наверное, лучше поискать интересантов в Японии или Франции с Германией…
— Давайте вернемся к разговору о помощи, — Кузнецов вновь уселся на кресло. Оружие?
— Оружия хватает, к тому же, если будет заключено соглашение с Перу, у нас появится надежный канал поставок. А вот на аргентинском направлении вы могли бы помочь в неявной форме.
И касик вновь повторил идею с военно-морскими учениями.
— Думаете, выгорит? — скептически свел брови Кузнецов.
— Попытка не пытка, армия в Аргентине — основная опора режима. Если она сядет в лужу, то размах выступлений будет гораздо шире. Там сильные профсоюзы и вооруженное подполье, если хунта рухнет, то весь Южный Конус окажется под лево-национальным влиянием.
В дверь постучали и сопровождающий внес поднос с тарелками и стаканами. Пока Вася молотил бутерброд за бутебродом, запивая чаем, Кузнецов черкал в своих бумагах, а потом поднял голову:
— У меня есть к вам вопрос личного свойства, не возражаете?
Вася напрягся, вспомнив про Исабель, но ответил:
— Давайте.
— Вы же Великий Инка, вождь всех кечуа?
— Не совсем вождь, это называется касик.
— Дело не в названиях, вы принадлежите к высшей индейской аристократии и, насколько я знаю, весьма обеспечены, так?
— Близко, да.
— Также можно заключить, что у вас хорошее образование, вы знаете несколько языков.
— Да, но к чему вы клоните?
— Вы могли бы занять заметное место в истеблишменте и прекрасно существовать без вооруженной борьбы. — Кузнецов впер в него холодную сталь глаз. — Почему вы в партизанах?
Вася хотел было выдать идеологически правильное обоснование вроде «счастья борьбы за освобождение человечества», но вместо этого широко улыбнулся:
— Нас прет. Понимаете? Мы не за деньги, не за славу, мы делаем новое и нас от этого прет. Меня, Че, Габриэля, Гильена, Хосе, Маригеллу… Прет и все. И это такой кайф, что и сравнить не с чем.
И внезапно добавил:
— А вам нужно учиться драться за финансы.
Неожиданное окончание спича развеселило Кузнецова:
— Это опять ваша интуиция?
— Наверное, да. Вот как вы считаете, будет ли еще арабо-израильская война?
— Скорее всего, — не стал дипломатничать Борис Семенович.
— Представьте, что все арабские страны, которые входят в ОПЕК, объявят бойкот странам, поддержавшим Израиль?
— Нефть подскочит в цене… — практически мгновенно просчитал перспективы хозяин и снова схватил бумаги и ручку.
— То есть манипуляции с ценой нефти могут стать оружием пострашнее танков и самолетов. Как в одну, так и в другую сторону, — с нажимом добавил Вася.
— Погодите, вы же сотрудничаете с Моссадом?
— Ситуативно. Ловим нацистов, укрывшихся в Латинской Америке. Сразу хочу предупредить — именно поэтому мы не поддерживаем контакты с палестинцами. А вот какому-нибудь филиппинскому Хукбалахапу поможем с радостью.
Разговоры о политике и вооруженной борьбе закончились вместе с бутербродами. Товарищ Кузнецов обрисовал Васе дальнейшие планы, и даже разрешил погулять по Москве с сопровождающим и в гражданской одежде.
Глава 9 — Гуляй, Вася!
Персональным гидом-переводчиком к Васе приставили невысокую стройную брюнетку. Глядя на нее, Вася тут же вспомнил анекдот «А что делать, если снятся сны на иностранном языке? — Спать с переводчицей!» и малость напрягся, уж не специально ли к нему подводят такую интересную женщину? А еще он заподозрил, что комитетские представили его интуристовским не меньше, чем «иностранным принцем» — новенькая «Волга» ГАЗ-24 с водителем, отдельный номер в гостинице «Россия», администраторы и горничные, искательно заглядывая в глаза, бросались выполнять Васины пожелания после первого же шепотка гида. Сопровождающая из «Интуриста» рассыпалась мелким бесом, изо всех сил стараясь показать гостю Москву с лучшей стороны.
Но обязательную программу Вася обломал — после предложения прямо из западного вестибюля гостиницы отправиться в Кремль.
— Ирина, а музеи будут? Оружейная палата, Алмазный фонд?
— Нет, на сегодня не запланированы.
— Тогда давайте лучше посмотрим город, а крепости и соборы оставим на потом.
— Но… — запнулась Ирина, а потом кокетливо захлопала глазами, — как скажете.
«Волга» пронесла их по Кремлевской набережной, свернула направо на Манежную, с нее налево…
«Посмотрите направо, посмотрите налево» — Ирина на заднем сиденье разливалась похвалами свежеотстроенному проспекту Калинина, «вставной челюсти» Москвы. Проехали «Прагу» и здание телеграфа, бар «Жигули» и кафе «Валдай», гастроном «Новоарбатский» и Дом Книги.
— Остановите, — он показал на высотный дом с вывеской «Аптека».
— Вам плохо? — забеспокоилась Ирина.
— Нет-нет я в порядке, — Вася выбрался из машины на тротуар и огляделся.
А потом, прыгая через три ступеньки, поднялся по лесенке к арке между двумя старыми домами.
— Товарищ Уасья! — раздался снизу заполошный крик гида.
Он притормозил наверху, обернулся и махнул рукой — за мной!
За аркой лежали тихие переулки, он свернул у школы на углу и пошел в сторону Никитских ворот. Ирина догнала его у второго дома и показала на серо-синюю телефонную будку:
— Мне нужно позвонить, уведомить об изменении маршрута! Не уходите, пожалуйста, иначе меня накажут!
Ну да. Газировка за копейку, батон за тринадцать, пачка пломбира за сорок восемь. И дикая, всепроникающая зарегламентированность, с которой он сам столкнулся впервые.
Чистые и пустоватые по случаю рабочего дня знакомые улочки, несмотря на те же самые дома, слабо походили на себя в будущем. Глаз цеплялся за мятые жестяные урны, за выщербленные бордюры даже не прошлогодней, а поза-позапрошлогодней коллекции, за полустертую разметку и другие мелочи, по которым сразу хорошо видно, сколько денег вкладывают в городскую среду.
Переулки, особняки через один занятые посольствами, неожиданный в таком районе пункт приема стеклопосуды с очередью из десятка человек, Гнесинка на перекрестке с Воровского, улица Палиашвили и вот угол Скатертного.
Здравствуй, школа!
У подъезда, на только что политом из шланга асфальте, четверо или пятеро юношей лет примерно двенадцати тыкали друг в друга пальцами и ржали:
— Tu eres un inbetil! — хохотал рыжий.
— No! Tu
