100 великих оригиналов и чудаков - Рудольф Баландин

При всей странности послания, оно демонстрирует прямоту, скромность и честность великого учёного. Кстати, выступая за справедливость, он однажды оспорил мнение короля.

Ньютон не верил в сверхъестественное, оставаясь натуралистом. В одной из заметок написал: «Чудеса называются так не потому что они творятся Богом, но потому, что они случаются редко, и потому удивительны. Если бы они происходили постоянно по определённым законам природы вещей, то они перестали бы казаться удивительными и чудесными и могли бы рассматриваться в философии как часть явлений природы (несмотря на то, что они суть следствие законов природы, наложенных на природу силою Бога), хотя бы причина их и оставалась нам неизвестной».

С тридцати трёх лет он принялся штудировать Библию и теологические труды. Его богословские сочинения высоко ценил видный английский философ Джон Локк. Судя по всему, Ньютон был арианцем: не верил в Троицу и не признавал божественную природу Христа, считая его необычайным, но всё-таки человеком.

Верил ли Ньютон в возможность откровения, позволяющего предвидеть будущее? Для библейских пророков — да. Но свои достижения не приписывал каким-то сверхобычным качествам ума, которые иногда людям кажутся гениальностью, определяемой комбинацией генов. На этот счёт у Ньютона было собственное мнение:

«Когда я писал свой труд о системе мира, я направлял своё внимание на такие принципы, которые могут вызвать у мыслящего человека веру в Божественное существо, и ничто не доставляет мне такой радости, как видеть себя полезным в этом отношении. Если я, однако, оказал человечеству, таким образом, некоторую услугу, то обязан этим не чему иному, как трудолюбию и терпению мысли».

Почему же Ньютон занялся богословием? Ответ на этот вопрос можно найти в некоторых отступлениях от научного метода, которые он позволял себе в классических «Началах…». В заключительной главе сказано:

«Изящнейшее соединение Солнца, планет и комет не могло произойти иначе, как по намерению и власти могущественного и премудрого Существа». И ещё: «От слепой необходимости природы, которая повсюду и всегда одна и та же, не можем происходить изменение вещей. Всякое разнообразие вещей, сотворённых по месту и времени, может происходить лишь по мысли и воле Существа, необходимо существующего».

На страницах этой монографии начертано его знаменитое «гипотез я не измышляю». Однако он принял как истину гипотезу Бога, ибо иначе не мог объяснить изумительной гармонии мироздания. Но можно ли предвидеть ход исторических событий?

Судьба одного человека зависит от множества случайных факторов, учесть которые нельзя. Для отдельных государств и всего человечества ситуация иная. Они развиваются или деградируют в природной среде, биосфере — области жизни. Случайные события и здесь играют некоторую роль, но второстепенную. Вступают в силу статистические закономерности.

Так в движущемся вниз по склону массиве песка невозможно вычислить траекторию конкретных песчинок. А продвижение всей массы определяется достаточно точно. То же происходит с молекулами воды в речном потоке. Каждая из них, испытывая удары от окружающих атомов и молекул, движется хаотично. Движение же всего потока несложно прогнозировать с немалой точностью.

Возможно, примерно так рассуждал Ньютон, приступая к анализу Откровения Иоанна Богослова. В историю с истязаниями святого в котле с кипящим маслом, откуда он вышел невредимым, Ньютон не верил. Автором Апокалипсиса и четвёртого Евангелия считал апостола Иоанна. В таком случае Откровение должно быть древнее, ибо в нём больше гебраизмов (древнееврейских выражений), чем в Евангелии от Иоанна.

«Отсюда можно заключить, — писал Ньютон, — что Апокалипсис был написан, когда Иоанн только что прибыл из Иудеи, где он привык к сирийским оборотам речи; и что он написал своё Евангелие лишь после того, как по долгом обращении между малоазийскими греками освободился в значительной степени от гебраизмов… Подлинный Апокалипсис был написан настолько давно, что уже в Апостольские времена оказалось возможным составление множества подложных Откровений в подражание истинному, приписываемых умершим ранее Иоанна апостолам Петру, Павлу, Фоме и др.».

Вот наиболее общие выводы Ньютона:

«Существенной частью этого пророчества является то, что оно не должно быть понято до самого последнего времени мира. В силу этого то обстоятельство, что пророчество до сих пор ещё не понято, укрепляет веру в него…

Бог дал это откровение так же, как и пророчества Ветхого Завета, не ради того, чтобы удовлетворить любопытство людей, делая их способными предузнавать будущее, но ради того, чтобы исполнением их на деле явлен был миру святой Промысел Его, а не проницательность истолкователей…

События оправдают Откровение; когда же будет подтверждено и понято это пророчество, то раскроется смысл древних пророков, и всё это вместе даст возможность познать истинную религию и установить её. И тот, кто желал бы понять древних пророков, должен начать с Апокалипсиса; но время совершенного уразумения его ещё не пришло, так как не совершился ещё тот полный мировой переворот, который предсказан в Откровении…

До той же поры мы должны довольствоваться истолкованием лишь того, что уже исполнилось».

Выходит, понять смысл пророчеств можно только задним числом. Но Иоанн Богослов разворачивает последовательность событий. Зная их ход, нетрудно предвидеть то, чему суждено произойти после того, как произошло предсказанное. Если этого сделать нельзя, то перед нами всего лишь собрание высказываний, толковать которые можно по-разному.

Мировой переворот по Апокалипсису должен начаться вскоре после того, как будет повержен зверь из бездны, и продлиться тысячу лет. Ко времени жизни Ньютона срок этот был уже давно превзойдён.

Порой кажется, что научные труды писал один Ньютон, а менее знаменитые богословские — другой, независимый от первого. Как физик он доказывал, что, кроме относительного времени, существует абсолютное, подобное потоку (или «стрелы времени»). Как богослов — допускал предопределённость событий (вопреки относительному времени) и возможность предвидения будущего (вопреки времени абсолютному).

И всё-таки до сих пор есть люди, уверенные в том, что можно предсказать будущее с любой точностью.

Эммануил Сведенборг

Эммануил Сведенборг (1688–1772), шведский натуралист, ставший оккультистом, дал первый импульс этому движению. Он путешествовал, писал научные труды по различным отраслям знаний, получил широкое признание как учёный; был избран почётным членом Петербургской академии наук.