Невеста против - Лика Вансловович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В какой-то момент я очнулась от своих туманных раздумий, холодный ободок скользнул на свое место. Помню, как сильно дрожали мои руки, когда я одевала золотое кольцо на палец графа.
Я испуганно осмотрелась по сторонам, не веря в то, что пропустила ту роковую минуту, когда в моей судьбе свершился новый роковой поворот.
Вот графу уже дозволяют поцеловать невесту. Мне так нестерпимо хочется снова впасть в недавнее оцепенение и ничего не чувствовать, но вместо этого я ощущаю все: его запах, шершавость рук, отвратительную влажность губ и его дыхание! Один короткий поцелуй вызвал во мне ощущения сильного удушья, когда изо всех сил пытаешься вдохнуть, но не хватает сил, чтобы набрать воздух в легкие.
Настало время поздравлений, и чужие и ненавистные мне гости принялись обнимать нас и целовать меня в щеки. Папа тоже попытался «поздравить» меня таким образом, но я не позволила ему, отвернулась, всем видом показывая свое отношение к его поздравлениям и пожеланиям.
Это не вызвало в нем досады и раздражения, как мне бы того хотелось, напротив, он весь светился от счастья и самодовольства, примерно так же выглядел и мой муж.
«Муж» — как странно и ужасно звучит это слово, будто кто-то набросил петлю на мою шею», — в этот миг я ненавижу их всех, весь этот мир.
Граф по-хозяйски обхватил меня за талию, а я испуганно вздрогнула, вдруг почувствовав силу в этих дряхлых и слабых с виду руках.
Он уверенно вел меня теперь уже к своей карете, а все торопливо спешили последовать нашему примеру, чтобы вовремя приехать в усадьбу, где готовили настоящий пир в честь женитьбы графа.
Оказавшись с ним наедине, я торопливо забилась в противоположный угол, тщетно надеясь, что он оставит меня в покое, но мой новоиспеченный супруг лишь с ухмылкой и снисхождением посмотрел на мои потуги.
— Вы так очаровательно испуганны, Риана! — улыбнулся он.
Я бросила раздраженный взгляд на его лицо: высокие залысины, серебристая седина и низкий лоб, тонкий чуть заостренный нос, несколько пухлые и словно выцветшие губы, маленькие сальные глаза серо-зеленого цвета. Одет он был дорого и со вкусом и еще нельзя не упомянуть едкий и стойкий парфюм, проникающий в легкие и оседающий в них, так что я не могла избавиться от его навязчивости.
«Что ж, вы правы, граф, вы ужасны, и я боюсь вас, но мне незачем говорить вам об этом!»
— Я лишь немного взволнованна! — ответила ему и отвернулась к окну, чтобы больше не смотреть и не слышать.
Но он и не рассчитывал на светские беседы, вместо этого граф притянул меня к себе и бесцеремонно принялся разглядывать, касаться костяшками пальцев моего лица и шеи. Сердце мое мучительно содрогалось от ужаса.
Я заставила себя посмотреть ему в глаза, не скрывая своего отвращения к нему, но это, видимо, нисколько не смущало графа.
— Вы слишком напряжены, голубушка, вам стоит немного расслабиться и смириться! Думаю, пара бокалов вина пойдет вам на пользу! — заявил он, все же оставив мое лицо в покое, но так и не убрав рук с моей талии.
«Расслабиться? Смириться? Выпить пару бокалов вина?» — звучит абсурдно! Сколько же мне нужно выпить, чтобы это действительно возымело должный эффект?
Дома мне не позволялось употреблять спиртного, и я понятия не имела, какое действие оно на меня окажет. Однако я не собиралась упускать возможности напиться сегодня: кто знает, быть может, на утро я не вспомню всего того, что он со мной хочет сделать?!
Интересно, как часто мне будет дозволено заливать страх и отвращение вином?
Усадьба графа была огромной и очень помпезной, с множеством арок и колонн, дорогих картин и разных антикварных вещей: все здесь, начиная с фартучка на прислуге и заканчивая материалом, из которого были сотканы тяжелые портьеры, говорило о богатстве хозяина поместья.
Но я заметила не только роскошь его владений, но и лица слуг, с напряжением, а иногда и тревогой, следящих за своим хозяином и беспрекословно выполняющих его приказы, реагируя на них по одному едва уловимому кивку. А еще здесь были крепостные мужчины, сильные и высокие, которые наблюдали за происходящим и в большинстве своем дежурили у входных дверей — лица всех их были угрюмые и опасные — они пугали меня.
Гостей становилось все больше и больше, и я мало кого из них знала, но заметила, что многие исподтишка поглядывают на графа с неодобрением, а на меня с сочувствием.
— Завидуют, — перехватив мой взгляд, прокомментировал граф, с усмешкой и пренебрежением оглядывая публику и медленно поглаживая мою коленку под столом.
Я чувствовала, как все внутри умирает, как задушенный глубоко в сердце порыв сбежать вдруг сменился всеобъемлющей тоской и ощущением безысходности, а рука сама потянулась к хрустальному бокалу.
Я нашла взглядом Константина и его друга: они сидели не так уж и далеко от нас и о чем-то переговаривались, если не сказать спорили. Лицо австрийца казалось мне встревоженным, а лицо Крайнова раздосадованным, и хоть я и не могла изобразить на своем собственном лице вселенского счастья — я была рада не найти прежнего довольства и превосходства в глазах этого человека.
* * *С каждой минутой я злился все больше.
— Скажи, друг — я просто никак не могу уместить эту мысль в своей голове — ты действительно отказался жениться на этой
