Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина

– Аня…

Стас не отвечал, а Аня поглаживала сестру, пока она дрожала в ее руках и закатывала глаза.

– Это фебрильные судороги. Реакция организма на высокую температуру. У Маши с рождения так. Обычно проходит спустя время… – она с тревогой взглянула мне в лицо. – Когда случилось в первый раз, я вот так же, как и ты, стояла бледная и не знала, что делать. К соседям боялась бежать, чтобы попросить их вызвать скорую. Страшно было оставить ее одну, мать с отцом где-то пили, и не до Маши им было. Пока я думала и решалась, судороги прошли сами, но к соседям я сбегала и скорую вызвали. Маша тогда неделю в больнице лежала, и врачи сказали, что со временем она перерастет, и судороги прекратятся. Но почти каждый раз, когда она заболевает и поднимается температура, без этого подарка не обходится.

– Ты уверена? Это точно сейчас пройдет?

Аня хоть и пыталась делать вид, что ничего страшного не произошло, но я чувствовал, как она сильно переживает.

– Мне всегда очень страшно за неё в такие моменты, но это сейчас должно пройти. Ещё буквально час назад она играла, и все было хорошо.

Спустя немного времени судороги и вправду стали меньше. Но я уже абсолютно точно решил, что обследую Машу в клинике Стаса и покажу хорошим врачам – теперь это первоочередная задача. Каким врачам показывала Аня девочку, я не знаю, но это ненормально, когда ребенка вот так трясёт, и он находится, словно в бреду.

Развернулся и пошёл на кухню. Прислонился лбом к холодной дверце холодильника и закрыл глаза. Наверное, я чёртов мазохист, стоило дать девчонкам денег, помочь с документами и на этом все. Зачем приволок их домой? Но рядом с ними, несмотря на боль в груди и тяжесть, живым себя чувствовал, а не полу мертвецом. Со Светой встречался, а сотой доли этих вот самых чувств не ощущал, лишь симпатию и интерес как к красивой обертке. И если кому-то любопытно было развернуть броский фантик и заглянуть, что там внутри, то мне нисколько. С детства не любил сладостей. А Аня… в душу ко мне не лезла, и я лезть в ее не собирался. И лишь в общении с Машей зависал и тупил иногда, смотрел на нее, а видел Аську.

– Игорь, там в дверь звонят, – я вздрогнул, когда Аня коснулась моего плеча.

Даже не заметил, как она вошла на кухню. Обернулся и посмотрел ей в лицо. Она уже оправилась от пожара, по крайне мере, внешне. Вчера мы сняли последние бинты, и больше она не дала наложить новые повязки. Но все же руки ее осмотрел, они действительно заживали быстро.

– Да, иду, – отозвался я, сглатывая нервный ком, готовясь к визиту из прошлого.

Стас раньше был вхож в мою жизнь и мою семью, но после того как Наташи и Аси не стало, я принял решение ото всех закрыться. И, нет, я не жалел об этом приговоре, который вынес сам себе, но сейчас увидев друга на пороге квартиры, понял, что скучал по нему все это время.

– Ну что там у тебя за девочка? – с порога спросил Стас, снимая с себя верхнюю одежду. – Где ванная комната?

– Ванна там, – кивнул я в сторону двери, на этой квартире он не был ещё ни разу. – А девочка в гостиной.

Стас всунул мне в руки небольшой чемодан, а сам пошел мыть руки. Девочкам я специально выделил самую просторную комнату. Как раз то, что им необходимо. Потяну время, сколько смогу, а там видно будет с их переездом, но не хотел я их отпускать от себя.

Стас прошел в гостиную и, увидев Аню, замер и перевёл на меня озадаченный взгляд, но я сделал вид, что ничего не заметил и лишь кивком указал ему на маленькую девочку, что лежала на диване.

– Здравствуйте, – тихо отозвалась Аня в ответ на приветствие моего знакомого и тут же поднялась с дивана и отошла от Маши, освобождая пространство для Стаса.

Он осматривал сонную девочку, и в итоге ее разбудили все эти манипуляции, но она совершенно никак не отреагировала на незнакомого человека. В ее безразличном затуманенном взгляде совсем не было жизни, и мое сердце болезненно сжалось. Маша была похожа на тряпичную куклу, марионетку, подвешенную за ниточки, повторявшую все движения Стаса.

– У нее судороги были, – я решил, что об этом тоже необходимо сообщить.

– Да, скачок температуры их вполне мог спровоцировать. В лёгких чисто, – заключил в итоге Стас. – Скорее всего, ангина. Пойдём, я напишу, что нужно купить, утром вызовете детского врача, – он поднялся и посмотрел в бледное и перепуганное лицо Ани. – Сейчас я сделаю ей жаропонижающий укол, и она снова заснёт. А как проснётся, нужно дать лекарства.

Стас сделал Маше укол, сложил все принадлежности в небольшой чемодан и посмотрел на меня такими глазами, что я вмиг пожалел, что позвал его, потому что я не собирался обсуждать с ним, что это были за девочки и откуда они взялись в моей квартире и жизни. Аня поблагодарила моего друга и попрощалась с ним, возвращаясь на диван к Маше.

А мы прошли со Стасом на кухню, он сел за стол и какое-то время писал на листке бумаги аккуратным почерком мелкие буквы. Затем протянул мне листок и снова посмотрел таким же предостерегающим взглядом как там, в гостиной.

– Ты говорил, что девочка. А их оказалось две. Ты их откуда взял?

– С улицы, – хмыкнул я. И почти не соврал. У девочек больше не было дома.

– Детский врач обязателен. Утром купишь вот эти препараты.

Я взял листок и проверил названия. Все, как один, непонятные. То ли я не болел давно, то ли медицина и в самом деле не стоит на месте.

– Спасибо, – отозвался я. – Но давай больше без вопросов, хорошо?

Стас поднял руки вверх и криво ухмыльнулся.

– Ни одного вопроса больше. Но если что нужно, звони. Я на подхвате.

Уже когда провожал друга в прихожей он замялся и, натягивая куртку, все же сказал:

– Правда, не моё дело, но если это то, о чем я думаю, то я счастлив за тебя. Девчушки хорошие. Сестры?

– Сестры. Но это не то, о чем ты подумал. У меня Света есть, – если он, конечно, знал об этом нюансе. Но теперь будет, даже если эта информация обходила его долгое время стороной. – У них беда приключилась, я просто помочь хочу.

– Ладно, звони.