Александр Лукашенко. Контуры белорусской модели. - Неизвестно

Новое прочтение истории. Я не ставлю здесь своей задачей даже самое краткое изложение истории Беларуси и ее народа. Как я имел возможность убедиться, это очень хорошо сделано в последние годы в белорусских учебниках по истории для сред­них школ и вузов. В вопросах исторического прошлого Республики нет таких острых споров и таких противоречивых концепций, какие, к сожалению,, есть в Украине. Конечно, устранены многие тенденциозные или даже вздорные концеп­ции, которые существовали в официальной исторической науке СССР и навязывались всем. Однако результаты работы совет­ских историков отвергнуты далеко не все (и в России тоже). Разного рода дискуссии продолжаются как на кафедрах истории в Минске и Могилеве, так и в Москве и Санкт-Петербурге. Это нелегкая для всех нас работа.

Крушение Советского Союза и формирование нового Содружества независимых государств на принципе самоопреде­ления наций естественным образом требовало и нового прочте­ния национальной истории. В любом определении понятия «нация» содержатся слова об «исторически сложившейся общности людей». Вполне понятно поэтому, что никакое нацио­нальное самоопределение или самоидентификация невозможны без рассмотрения и оценки каких-то главных вех национальной истории. Не все нации, бывшие в составе Советского Союза, имели в прошлом свои государства. Но все они имели свою историю, и именно она должна была лечь в основу их нового национального самосознания. Она должна была во многих слу­чаях стать и оправданием внешней и внутренней политики новых государств.

Самоидентификация - очень серьезная задача, и ее выполне­ние по большому счету только начинается. Я не имею, конечно же, никакой возможности подводить даже самые предваритель­ные итоги уже проделанной работы. Приведу лишь примеры, которые помогают понять хотя бы ее направления.

Огромные изменения произошли и продолжают происхо­дить в прочтении российской истории. Известно, что история СССР определялась ранее как «история народов, которые на протяжении тысячелетий населяли территории Восточной Европы, Кавказа, Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии». История собственно России входила как часть в историю СССР, которая в свою очередь строилась на основе «Краткого курса истории ВКП(б)», созданного при личном участии Сталина. Все учебники по истории СССР (даже для начальной школы) должны были быть обязательно одобрены Сталиным, а позднее какой-либо специально уполномоченной комиссией ЦК КПСС. История Советского Союза становилась, таким образом, одной из самых важных частей идеологии марксизма- ленинизма. Сегодня эти конструкции рухнули, похоронив и огромное количество исторических концепций. В последние 15 лет, по крайней мере формально, восстановлена как науч­ный предмет «История России», в которой рассматривается и история Советского Союза, но как один из важных этапов российской истории XX в. Последнюю главу этой тысячелет­ней истории России составляет недолгая еще история незави­симой Российской Федерации в ее нынешних границах. Истории Грузии, Армении, Узбекистана и других бывших союзных республик остаются за пределами истории России, хотя в ней и говорится о присоединении к Российской импе­рии Грузии и Армении и о завоевании Средней Азии.

Не только русская история, но и всемирная история станови­лись в СССР частью идеологии. «Всю историю надо начать изу­чать заново», - говорил еше Фридрих Энгельс, и это стало зада­чей советской исторической науки. В первые годы и десятилетия работы советские историки были в большинстве своем убежде­ны, что только теперь они создают подлинную научную исто­рию - на основе исторического материализма как главной мето­дологии. Это была очень большая и во многом полезная работа. Однако накопление ошибок и прямых фальсификаций привело советскую историческую науку к кризису, а ее преемница - рос­сийская историческая наука - этот кризис еще не преодолела. Выздоровление идет медленно, но идет. Ему помогает большое наследие российской исторической науки конца XVIII и всего XIX в., а также многие работы советских историков. Для изуче­ния открылись почти все архивы, появилась возможность озна­комления с зарубежными историческими школами и концепция­ми, исчезли «закрытые темы». В российской исторической науке почти полностью отсутствует теперь «фигура умолчания», когда о многих важнейших событиях отечественной и советской исто­рии просто ничего не говорилось. Самое главное - получена сво­бода академических исследований. Изучая прошлое своей стра­ны, историк сейчас не выполняет директив политика и над ним не стоит цензор. Наши взгляды на прошлое России и СССР суще­ственно изменились, но попытка начать все с чистого листа была отвергнута. Новое прочтение российской и советской истории не изменило признания главными узловыми пунктами тех же собы­тий. Так, узловыми событиями XVIII в. остаются реформы Петра I и деятельность Екатерины II, XIX в. - Отечественная война 1812 г., XX в. - Октябрьская революция и Великая Отечественная война. Описание нашей истории стало более пол­ным, более спокойным и менее предвзятым. Восстановлено зна­чение в ней некоторых исторических фигур. (Появились памят­ники Александру И, Николаю И, даже Александру Колчаку, вышли серии почтовых марок, посвященные Александру I и Екатерине II, и др.) Попытки отвергнуть все дела и достижения Советского Союза не имели успеха. Наша история противоречи­ва и трудна, она далеко не прямолинейна и полна темных стра­ниц. Но это большая история великого народа.

Белорусские историки внимательно следят за всеми процес­сами, которые происходят в российской исторической науке, сотрудничая в изучении нашей совместной истории, которая продолжалась несколько веков. Они не пошли по тому пути, который избрали очень многие грузинские историки, изображая все столетия совместной истории России и Грузии как время «российской оккупации». Не поддерживают они и тех истори­ков Украины, которые пытаются полностью пересмотреть и переоценить все события, начиная от времен Богдана Хмельницкого, а то и Киевской Руси. Да, конечно, после распа­да СССР, даже в последние годы его существования, в Беларуси образовалась небольшая, но очень активная, даже агрессивная националистическая фракция парламента, которая обвинила свой народ в том, что он утратил память о великом прошлом, забыл собственную историю и отказался поэтому даже от бело­русского языка. Эта фракция, основу которой составлял БНФ, возглавляемый 3. Позняком (внуком известного националисти­ческого деятеля довоенной Белоруссии), предприняла попытку заново переписать историю страны и навязать народу выгодные ей мифы. Однако эта попытка не удалась - БНФ потерпел пора­жение, так как белорусский народ не поддержал радикал-нацио- налистов. Основной идеей белорусской исторической науки остается и сегодня идея исторической общности русских, украинцев и белорусов. Истоки этой идеи восходят еще к эпохе Киевской Руси, от которой унаследованы общая для всех вос­точных славян православная церковь и общие основы «русского языка». Эта идея находит подтверждение во многих историче­ских событиях и в летописях.

Становление белорусского народа не сопровождалось обра­зованием отдельного государства. Попытка положить в основу белорусской государственности древнее Полоцкое княжество отвергнута компетентными историками, которым нетрудно было доказать, что в X—XIII вв. это княжество представляло собой часть Киевской Руси. Еше более странной была попытка некоторых радикальных деятелей БНФ объявить Великое княже­ство Литовское историческим белорусским государством. Нет никакого сомнения, что в том княжестве влияние белорусского языка и культуры, которые тогда назывались «русскими», было велико. Однако его правящая династия, как и большая часть знати, была не славянского, а литовского происхождения.

Объединение Польского королевства и Великого княжества Литовского в единое государство - Речь Посполитую - также стало источником многих мифов, но уже в большей мере для польского, а не белорусского национального самосознания. Белорусы не были в Речи Посполитой государствообразующим народом, их привилегированные представители подверглись полонизации и в большинстве приняли католичество. В дальней­шем разделы Польши, в результате которых белорусские земли отошли к Российской империи, не были восприняты большей частью народа как национальная катастрофа, но и не считались воссоединением двух братских народов. Укреплялись позиции православия, но и католичество сохраняло сильное влияние.

Предметом дискуссий оставалось до последнего времени народное восстание 1794 г., которое возглавил польский герой Тадеуш Костюшко и которое было подавлено российской арми­ей под командованием Александра Суворова. В этом восстании приняла участие значительная часть белорусской шляхты и около 10 тыс. крестьян, однако основная часть белорусского крестьянства не поддержала восстания. Белорусов было немало и в войсках Суворова. Никто из историков Беларуси не оспарива­ет героизма Тадеуша Костюшко. Однако попытки «столкнуть» образы Суворова и Костюшко многие считают непродуктивны­ми. Как пишет известный белорусский историк Вадим Гигин, «внимательное изучение программы восстания 1794 г. показы­вает, что его успех привел бы к абсолютной полонизации Беларуси и исчезновению белорусского народа как самостоя­тельного этноса. Победа суворовских войск изменила такую логику событий. Ведь именно острейшая борьба двух нацио­нальных идей - российской и польской, местом столкновения которых была наша земля, и привела в середине XIX в. к зарож­дению самостоятельной белорусской идеи. Поэтому некрасиво и неблагодарно оплевывать память покойного великого полковод­ца, настоящего военного гения, истинного христианина, воб­равшего в себя все лучшие черты русского характера». Военно­исторический музей в белорусском городе Кобрине носит имя А.В. Суворова, у входа в него стоит бюст полководца.