В стране Черного Лотоса - Леонард Карпентер

— Скорее, чем далекие варварские орды, наши дома разрушит и опустошит все возрастающая жадность жестоких, умеющих лишь убивать и тратить чужие деньги людей, ввергающих Туран в бездну. А ведь таков был конец многих великих империй прошлых веков, не так ли, мудрый генерал?

Аболхассан холодно улыбнулся:

— Тем нужнее для туранских воинов полигон, чтобы Отточить свое мастерство, которое может им очень пригодиться в тяжелые времена. И кроме того, мы сможем быть уверены, что ни один внешний враг не справится с нашими войсками.

— Любезные дамы, — объявил король Йилдиз, — вы — любимые жены моих самых верных и знатных шахов. Я призываю вас выслушать меня внимательно. — Сладкий, интригующе-заигрывающий тон короля был выбран им абсолютно точно, чтобы всецело завладеть вниманием слушательниц. — Вы вполне сведущи в государственных делах, вы всегда помогаете достойным советом своим мужьям. Полагаю, что шах Фасхаразендра — супруг госпожи Ирилии — до некоторой степени обязан ей своими успехами на поприще государственных дел и коммерции. Сейчас он находится далеко от нас, ведя суда, караваны слонов и верблюдов и прославляя в далеких странах наш великий Туран. Жаль, что он сейчас не с нами, не с вами, дорогая Ирилия, чтобы утешить вас в ваших заботах о судьбе государства.

Блондинка разомкнула коралловые губы, чтобы что-то ответить, но, передумав, промолчала, продолжая слушать короля. Йилдиз же наклонился поближе к даме и продолжил:

— Если вы уж так разбираетесь в государственных делах, вы оцените то, что я вам сейчас расскажу. — Йилдиз положил руку на колено одной из придворных дам, которая даже сквозь оливковый загар покрылась румянцем гордости за это проявление высочайшего внимания. — Итак, среди тех, кто воюет сейчас в Вендии, есть ваши родные и прочие благородные воины-аристократы, но немало там и других, чье происхождение, скажем так, не столь знатно. Кто-то из них погибает, а кто-то, доказывая свое умение воевать и верность трону, делает служебную карьеру, получает признание товарищей и даже, как знать, становится героем Турана. — Внимательные глаза Йилдиза поочередно останавливались на всех женщинах, заставляя всех, кроме Ирилии, отводить взгляд. — Королевству нужны герои, если оно хочет выжить, — объявил король с видом мудреца, изрекающего древний закон. — Один такой солдат недавно привлек мое внимание… Ничем на первый взгляд не примечательный сержант из одного далекого форта — командир патрульного отряда пограничной пехоты. Зовут его Конан. — Йилдиз выразительно пожал плечами. — Как видите, даже не туранец, иностранный наемник. Кажется, из Ванахейма, в общем, с севера, как мне доложили.

— Милостивый Тарим! — всплеснула руками в притворном удивлении Ирилия. — Неужели это один из тех нависших над нами варваров-головорезов, которыми нас так пугают?

— Именно так, любезная госпожа, — негромко парировал Аболхассан, — но когда такого головореза удается обратить в истинную веру — лучшего бойца еще поискать. В конце концов, именно поэтому мы и посылаем варваров сражаться с варварами!

— Вот именно, — подхватил Йилдиз, обрадованный неожиданной поддержкой генерала. — Этот человек впервые привлек мое внимание во время мятежа в городе Яралете. — Король нахмурился — неприятные воспоминания всплыли в его памяти. — Во время мятежа большой отряд, посланный на усмирение, был полностью уничтожен, причем не в честном бою, а посредством какого-то подлого, дьявольского колдовства. Вскоре после этого гонец принес мне весть о том, что какой-то безымянный солдат выжил в той бойне и, тяжело раненный, практически один вернул взбунтовавшийся город в лоно королевской власти. Затем я узнал, что имя этого солдата — Конан. Вскоре после этого он подал рапорт и был добровольно переведен на южный фронт.

Король покачал головой в искреннем восхищении, ожидая ответных чувств у собеседниц, а затем заметил:

— Таким людям, как Конан, нужна арена для проявления их талантов.

Йилдиз продолжал говорить, возлагая руки на колени всех слушательниц поочередно, исключая лишь Ирилию, которая старалась держаться вне его досягаемости.

— Из такого человеческого материала, умело обработанного и закаленного, и выковывается могучее королевство! — заключил Йилдиз.

— Невероятно. — Ирилия изобразила такое же восхищение, какое было написано на лицах ее подруг. — Надеюсь, что, имея таких чудо-воинов, способных в одиночку усмирять целые города, вы не будете больше посылать все новые легионы в Вендийский котел. Кстати, успехи этого варвара на южном фронте не разочаровали Ваше Величество?

— Отнюдь, — самодовольно ответил Йилдиз. — Недавно во главе горстки храбрецов он проник далеко в глубь территории противника и совершил налет на скрытый в джунглях храм. В том бою он был близок к тому, чтобы поразить самого Моджурну — Верховного Шамана, вдохновителя вражеского сопротивления. И это еще не все. — Глаза короля горели все ярче, а руки все вольнее прохаживались по коленям и бедрам его слушательниц. — Сегодня мне сообщили о новых подвигах этого воина. Сейчас наш дорогой Аболхассан расскажет нам об этом подробнее.

— С превеликим удовольствием, Ваше Величество! — Генерал еще раз скрестил взгляд, словно клинок, со взглядом Ирилии.

При этом генерал не без беспокойства следил за все более настойчивыми ласками Йилдиза, обращенными к придворным дамам. В мозгу Аболхассана пронеслась омерзительная сцена, свидетелем которой ему пришлось стать, делая предыдущий доклад королю в спальне со ртутным бассейном. Теперь генерал не без оснований опасался повторения чего-нибудь подобного. Ему стоило немалых усилий привести свои мысли в порядок и направить их на дело.

— Мы только что получили известие о том, что бригада боевых слонов в сопровождении королевской пехоты и при массированной поддержке кавалерии нанесла тяжелый удар по противнику. Разрушен тайный лагерь в джунглях, уничтожено около десяти тысяч мятежников, а оставшихся в живых сейчас преследуют наши войска. Потери с нашей стороны незначительны. Сержант Конан лично возглавлял атаку в боевом строю и сам был тяжело ранен, причем его выздоровление весьма проблематично. Но как бы там ни было, эта победа является знаком перелома во всей войне и знаменует скорое окончательное установление туранского господства над всей Вендий.

— Да уж надеюсь, генерал, — язвительно заметила Ирилия. — Я удивлена, что там вообще набралось столько мятежников. Ведь, судя по вашим заверениям, их силы были всегда незначительны и многие из их бойцов уже были уничтожены нашими войсками.