Тайный агент - Сергей Баранников

Одаренные прибыли уже через три минуты. Степана усадили в кресло, руки примотали ремнями к подлокотникам, а в рот вставили кляп.

— Эм, а как он будет говорить? — я повернулся к духовникам, но те меня успокоили.

— Сейчас он и не должен говорить. Это меры предосторожности, чтобы не откусил себе язык, или еще чего. Когда он будет готов к беседе, мы его развяжем.

Честно говоря, находиться на подобном мероприятии не хотелось, но и бегать туда-сюда не было возможности.

— Начинайте! — скомандовал я и отошел в сторону, позволяя духовникам приступить к работе.

Ребята действовали на удивление слаженно. Как я понимаю, у них был опыт в работе с пленниками, поэтому у нашего Степки не было ни единого шанса утаить хоть что-то. Любые его оплошности от какого-нибудь воровства яблок у соседа и до предательства станут явными.

— Подчинись! — взвыл один из духовников, и второй поддержал его, повторив приказ.

Тело посыльного выгнулось дугой, руки затряслись в конвульсиях, а глаза закатились. Да, двое духовников для обычного простолюдина — это все равно, что выстрел из пушки по деревянной двери, эффект ошеломляющий.

Степан расслабился и поник в кресле. Его руки безвольно свисали вниз, поддерживаемые лишь ремнями, а взгляд стал отстраненным и совершенно безвольным.

— А теперь можно вытянуть кляп изо рта, — произнес духовник.

Когда они выполнили все процедуры, я подошел к посыльному и задал вопрос:

— На кого ты работаешь?

— На того, чье величие, затмевает Солнце, — прошептал Степан, но я отлично расслышал его слова. Нет, так я правды не добьюсь. Похоже, турки тоже не дураки, и поработали над парнем.

— Ты говоришь о турках? — посыльный кивнул. — Ты действовал по собственной воле?

— Я исполнял приказ того…

— Ты исполнял приказ по своей воле?

— Да…

— Что вы должны были сделать?

— Убить младшего помощника коменданта, соединиться со вторым отрядом и поднять османский флаг над крепостью, чтобы рассказать об успехе нашей операции и дать сигнал к наступлению.

— Сколько вас было?

— Восемь…

— Учтите, что это только те, о ком он знает, заговорщиков могло быть и больше, — заметил духовник. — Он расскажет все, что знает, но это не прорицатель, который может увидеть больше, чем ему известно.

— Благодарю, я в курсе, — спокойно ответил я и перевел взгляд на Степана. — Где флаг?

— У меня за пазухой, такой же был у Леонида…

Я подошел к пленнику и спокойно вынул из-за пазухи флаг Османской империи. Надо же, так очевидно. И не боялись ведь!

— С этим поступить по закону военного времени. Как закончите, поднимайтесь на стену.

Я вернулся на стену и поймал на себе удивленные взгляды бойцов. Только сейчас я вспомнил, что все еще сжимаю флаг в руке. Интересно, Леонид покинул крепость минут тридцать назад. По идее они как раз добегают до позиций турков и расскажут о своем успехе и провале отряда Степана. Или, не успеют? А что, если он решил сбежать? Понял, что его могут прикончить? Есть риск, но попробовать стоит.

— Доложить готовность к бою! — скомандовал я.

— Полная готовность! — тут же отчитался Иваныч. — Пушки заряжены, бойцы поставлены под ружье!

— Отлично! А теперь давайте вызовем огонь на себя, только действовать будем с хитростью. Для начала, поднимите этот флаг над крепостью…

Глава 11

Штурм

— Братцы, турок пошел! — прикрикнул Иваныч.

Я тут же поднялся на стену и увидел тысячи огней, которые двигались в нашу сторону. Противник не торопился. Они шли медленно и уверенно, психологически давили на нас, показывая, что с такой силой не совладать. Собственно, никто и не спорил, победить мы все равно не сможем врага, превосходящего нас численностью в пятнадцать раз, а вот хорошенько потрепать и задержать — за милую душу.

— Все на исходные позиции! — скомандовал я и направился к стене. — Действуем строго по плану. Двоих скороходов отправьте разливать масло, двое ребят с атрибутами твердынь прикрывают центральные пушки, остальные собираются на стене и ждут. Оставшихся твердынь разделить строго по периметру, чтобы хватило всем.

Бойцы принялись выполнять мой приказ. Никто даже не попробовал ослушаться. Сейчас их подстегивал страх, а мое спокойствие и решимость вселяли веру в защитников.

— Где наши духовники? — я повернулся к Иванычу, неотрывно следовавшему по пятам.

— Здесь мы, Ваша светлость! — отозвался один из ребят и шагнул в мою сторону. Рядом с ним стояли еще трое одаренных.

— Отлично! Постарайтесь контролировать периметр крепости и не дать вражеским одаренным завладеть сознанием наших бойцов.

— Все готово! — это вернулись запыхавшиеся скороходы, которые выполнили мое поручение.

— Отлично! Теперь ждем, когда можно начинать активную фазу нашего представления.

Пушки нещадно палили по крепости, разрывая нашу защиту в пыль. Османы рассчитывали, что такой яростный огонь не позволит нам огрызаться, но ошибались. Под прикрытием твердынь мы отвечали мощным огнем пушек. Вот только особого успехане добивались. Все же твердынь было достаточно много.

— Ну-ка, ребята, четыре орудийных расчета палят в цель расчета номер один!

Силами четырех пушек нам удалось пробить брешь в обороне, и туда сразу де ворвались пули и наши заклинания, выкашивая линии врага. Брешь оперативно закрыли, но с дюжину врагов вышло из строя. Капля в море, но хоть что-то.

Такой фокус удалось провернуть еще трижды, пока турки не смекнули что к чему и не принялись бить нас нашим же оружием. Потеряв твердыню, который не выдержал натиска, два орудийных расчета и столько же пушек, нам пришлось оставить сразу несколько позиций и перегруппироваться.

— Подпустите их ближе, — скомандовал я, выжидая удачный момент, который должен был переломить ход битвы.

Нас теснили, и с большой долей вероятности бой мог переброситься внутрь крепости, однако в этот момент враги все же добрались до заветной полосы.

— Поджигай! — закричал я, усиливая свой голос.

По обеим сторонам широкой равнины вспыхнуло пламя и быстр отрезало основную часть наступающих. Около трехсот османов оказались отрезаны от своих собратьев и быстро оказались уничтожены прицельным огнем пушек и ружей.

Но стоит отдать должное туркам — им понадобилась всего минута, чтобы потушить огонь, помочь раненым и продолжить наступление. Зато теперь мы понимали, что спуску не будет, и теперь нас будут громить.

Османы обрушились на нас подобно сокрушительной волне, сметая все на своем пути. В считанные минуты они оказались у самых стен и быстро поднялись наверх. Скороходы и вовсе забегали по стене с разбега. Они учились этому искусству с самого детства, поэтому упрекнуть их в неумении было просто невозможно.

— Все на стену! — скомандовал я, понимая, что сейчас решается судьба всей крепости. Если мы не дадим решительный отпор, нас просто сбросят во внутренний двор, а потом и возьмут штурмом цитадель.

Без сомнения, стоит нам дать слабину, начнется резня. Сейчас турки не могли воспользоваться своим численным преимуществом в полной мере — такому количеству бойцов просто невозможно уместиться на стене. Они будут толпиться друг за другом, но время будет играть на них. Если раненых и павших бойцов будет кому заменить, то наших бойцов заменить попросту некем.

Когда первые противники забрались на крепостную стену, я призвал дар и с силой обрушил свою мощь на первого попавшегося под руку бойца. От удара его отбросило на пару метров в сторону, и он беспомощно всплеснув руками, полетел вниз. После таких падений далеко не каждый твердыня сможет выжить, а другой одаренный и подавно. Но он был не один.

От моего удара часть поврежденной крепостной стены разрушилась, и еще один противник сорвался вниз, а вот его товарищ остался. К нему тут же шагнул кто-то из наших пехотинцев, но его сбила с ног шальная пуля. Да, не стоит забывать об оружии, эффективном даже против одаренных, не то, что против обычных людей.

Оставшийся противник получил крошечную передышку, подтянулся к вершине обломка стены и поднялся на крепостную стену. Пока он карабкался, я успел потянуться к нему даром. Сильный одаренный, не иначе. Единственное, в чем мне повезло, противник оказался скороходом. Он обрушил на меня град мощных ударов, однако маневрировать ему было просто негде — крепостная стена, превратившаяся после обстрела в изувеченную груду камня, не позволяла двигаться. Скороходу просто не по силам было зайти за спину или уйти от удара.

— И это ты называешь удар? — не знаю почему, но я решил озадачить противника, когда он умудрился достать правым боковым мне в скулу. —