Демоны Грааля - Константин Мзареулов

Аудитория вяло похлопала. Кто-то заметил, что великая раса обязана взять на себя ответственность и повести стадо сограждан к возвышенной цели.

Рассуждения показались нирванцу знакомыми. Подобные речи частенько звучали в Берлине после не самой страшной из мировых войн. Тогда немалой популярностью пользовался забавный уродец с венским акцентом. Фауст несколько раз — смеха ради — водил братьев слушать вопли этого художника-графомана. Но главный анекдот начался через чертову дюжину лет, когда выяснилось, что кое-кто принял коротышку всерьез…

Он насторожился, услыхав, с каким знанием дела приятели Рханды рассуждают об Отражениях и Межтеневых походах. Здесь явно поселились чрезмерно болтливые Повелители Теней. Если верить Люку, это был какой-то амберский принц-бастард. Нирванец даже не пытался догадаться, кто именно обосновался в Беохоке — стараниями Оберона таких принцев расплодилось сверх меры.

Фауст вдруг обнаружил, что все заинтересованно смотрят на него. Рука сама по себе потянулась к оружию. Выхватить пистолет-пулемет или развернуть упаковку, скрывавшую Рубильник? Однако тревога оказалась ложной.

— Мистер Файлуре, ждем вашего рассказа, — обратился к Фаусту обладатель бритого черепа. — В связи с ожидаемыми событиями нам важна любая мелочь.

Герцог покосился на Рханду, и та поспешила на подмогу:

— Да-да, приятель. Я рассказала друзьям, что ты часто гуляешь по теневым мирам и хорошо знаком с топографией соседних Отражений.

Сделав глубокомысленное лицо, Фауст помассировал подбородок, на котором уже пробивались острые колючки щетины. Что бы им наплести? Ребятишки явно мечтали о завоеваниях и аншлюсах. Ладно, получайте желаемое.

Фауст изложил упрощенную версию структуры Мироздания. Сказал про Хаос и Амбер, ослабленные из-за поврежденных Узоров. Особо подчеркнул, что рядом расположен богатейший край, погрязший в косности средневековья. Ваша техника плюс фанатизм Ганеша, говорил он, обеспечат победу — вы легко покорите окраины одряхлевшего Хаоса.

Речь явно понравилась, хотя понятно было, что не все слыхали о Ганеше. Сев рядом с Рхандой, нирванец тихо спросил:

— Готовитесь воевать?

— Обязательно, — прошептала она в ответ. — Необходимо разорить окраинные Дворы Хаоса. Тем самым будут обессилены враги Мерля. Ну и Беохок свою выгоду получит.

— Умно, — согласился Фауст. — Господа, я на секунду отлучусь покурить.

Мигнув Гретхен, чтобы поспешила вслед за ним, герцог вышел в коридор и дал девушке подробные инструкции — что передать в Нирвану, если он не вернется. Услышав, что Амулет Фауста отправит ее домой, едва начнутся эксцессы, Гретхен побледнела и заявила:

— Хочу домой. Немедленно.

— Рано, — рассеянно сказал Фауст. — Я пока не понимаю, что тут происходит.

Мимо них быстрым шагом прошел моложавый блондин умеренно крепкой комплекции. Мельком глянув на нирванцев, он нырнул в аудиторию.

— Я боюсь, — дрожащим голосом призналась Гретхен. — Эта вампирская стерва смотрит такими глазами, будто нацелила клыки прямо в артерию.

От души расхохотавшись, Фауст объяснил, что для Рханды он, сын Великого Вампира, существо почти мистическое. Любой мелкий вампир из любого Отражения никогда не посмеет обидеть наследников царя Дракулы или их спутников.

— Она смотрит на тебя с почтением и трепетом, глупышка, — добавил герцог. — Бояться нужно вовсе не Рханду.

Из аудитории выглянула легкая на помине вампиресса и, приблизившись на расстояние вытянутого пальца, украдкой сообщила:

— Ваше высочество, с вами хочет поговорить руководитель клуба интеллектуалов. Вы, наверное, видели — он только что зашел.

— Видели… — Фауст озабоченно морщил лоб, напрягая память. — У него очень знакомое лицо. Рханда торопливо сказала:

— Его зовут Девлин, он давно живет в этой Тени. Кажется, он брат профессора Фердинанда, нашего декана. Оба на одно лицо, оба долгожители и оба знают о Тенях.

«Сыновья Оберона?» — подумал нирванец и осторожно спросил вслух:

— У них нет сестры по имени Санд?

— Она их сестра?! — поразилась Рханда. — Красивая девушка.

Гретхен ревниво напряглась:

— Ты знаком с ней?

— Нет, только слышал…

Все как будто сходилось: сразу три отпрыска Оберона собрались в одном Отражении. Вдобавок разговоры о войне…

Передав просьбу Девлина не уходить, не поговорив с ним, вампиресса вернулась в аудиторию. Герцог невидящим взглядом смотрел в сгущавшиеся за окном сумерки, и Гретхен осторожно поинтересовалась:

— Что тебя тревожит, Фау?

— Я обеспокоен, — признался он. — Интуиция редко меня подводила, и вот теперь я предчувствую новую войну. Страшную войну, которая нам пока совершенно ни к чему.

Гретхен произнесла с отчаянием в голосе:

— Неужели опять будут огонь и смерть, о которых интересно лишь в книжках читать? — Ее губы дрожали. — Сколько можно? Неужели мы не увидим спокойной жизни?

— Для меня это стало привычным делом, — вздохнул Фауст. — Так обычно и бывает — послевоенное время без паузы превращается в предвоенное. Снова тяжко переваливаются на марше тяжелые, как терпение, танки. Снова скрипят портупейные ремни, снова лоснится на ладонях оружейная смазка. Наши отцы снова звенят орденами над тусклым сиянием рюмок… А потом начинается мясорубка, в бездне которой утонут крики, жизни, надежды, металл и очаровательные грибочки точечных попаданий. Все растает, как сумрак в мгновеннном дожде. Может, никто и не узнает, что случилось с нами, а письма, песни и сводки расскажут далеко не обо всем и не обо всех.

— Это ужасно…

— Не очень, — равнодушно возразил Фауст. — В первый раз за многие века намечается война, выгодная Нирване. Грех не воспользоваться таким подарком Судьбы.

Все-таки, даже сделав шаг к превращению в Повелительницу Теней, она оставалась провинциальной учительницей алхимии. Надо было многому научить глупенькую девочку из периферийного Отражения, чтобы подготовить к непростой жизни члена царской семьи. Гретхен предстояло проникнуться пониманием, что впереди у нее долгая-предолгая жизнь и что ей отныне подчинены могучие силы, коими надлежит распоряжаться решительно, но по возможности разумно. Иначе эти силы и саму Повелительницу раздавят, и еще много бед натворят…

А сейчас герцог не мог решить, сохранять ли инкогнито, открыться ли амберитам. Он не исключал, что Рханда может проболтаться, и тогда здешние заговорщики наверняка обидятся. Каковы будут последствия для сторон? «Будем играть в открытую», — решил Фауст. Инициатива уходила из его рук, издавая неприятный скрип.

Сборище интеллектуалов разбрелось. Последним покинул аудиторию Девлин — сын Оберона и жрицы Единорога из какой-то занюханной Тени. Фауст припомнил сплетни, будто юная послушница специально сделала пластическую операцию, поразив любвеобильного короля сходством с покойной первой женой, матерью Бенедикта и Озрика… Девлин действительно был похож на Бена, укороченного на голову.