Стереть из памяти - Людмила Мартова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Погодите. Я ничего не понимаю, – жалобно пролепетала Лика. – Если вы не убивали Регину, то в убийстве-то зачем признались? Какой вам был смысл еще один труп на себя вешать?
– Так мент попросил. Начальник городского УВД. Марлицкий Валентин Михайлович. Прямо под утро, когда мы чуть протрезвели, собрал нас в одной камере и сделку предложил. Мол, мы берем на себя убийство телки на пляже, а он делает все, чтобы нас быстро осудили, пока парням еще шестнадцать не исполнилось. Если бы их судили позже, могли бы и большие сроки впаять, а так они по десять лет получили. По-божески, за четыре-то убийства. А я вообще условное получил за то, что согласился молчать.
– А как же вы показания давали, если на пляже не были? – с подозрением спросил Таланов.
– Так нам Марлицкий все рассказал. И фотографии показал. Как тело лежало. Как эта девка одета была. Каким ножом ее убили.
При слове «нож» Лика встрепенулась. В ее сне нож был дедов. С берестяной ручкой, а на самом деле?
– И каким ножом ее убили? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Да не помню я, – взмахнул рукой Богданов. – Двадцать лет прошло. И вообще про нож Кривоносов запоминал, а не я. Это же он, по версии следствия, удар нанес.
Лика чувствовала, что у нее голова идет кругом. Получается, что убийство Регины Батуриной двадцать лет назад совершила не осужденная за это четверка, признавшаяся в этом преступлении? А чужую вину они взяли на себя, потому что их попросил об этом начальник уголовного розыска? Зачем? Почему? Кого он выгораживал?
Самое интересное, что Валентина Михайловича Марлицкого она знала и хорошо помнила. Это был друг детства ее деда, когда-то в молодости влюбленный в бабушку и всю жизнь подшучивавший над тем, что так и не смог ее отбить. Откуда-то из недр памяти всплыло совершенно белое бабушкино лицо, там, на пляже, куда ее привела рыдающая внучка.
Какая картина открылась бабушкиным глазам? Бездыханный муж, а неподалеку тело убитой соседской девочки, у которой из груди торчит нож с характерной ручкой. Нож, сделанный этим самым мужем. Что было дальше? А дальше совершенно точно на место происшествия приехал дядя Валя. То есть полковник Валентин Михайлович Марлицкий, которому позвонила бабушка. Да, точно. Лика помнила, как бабушка привела ее в дом и строго-настрого велела никуда не выходить, а потом появился друг семьи, и они с бабушкой куда-то ушли, а потом она вернулась одна и начала мыть верстак в сарае и выбросила все дедовы ножи, и…
Тут Лика остановилась, потому что не могла продолжать. Следующим звеном логической цепочки ее рассуждений стал непреложный факт, что человеком, убившим Регину Батурину, был ее дед Андрей Сергеевич Ковалев. И именно его честь и спокойствие семьи спасал Марлицкий, уговорив взять на себя вину за это преступление подвернувшихся под руку несовершеннолетних мазуриков, которым все равно было нечего терять.
Они за это прошли по лайтовому варианту и получили всего по десять лет, а дедово имя не покрылось вечным позором. Что ж, если принять версию за рабочую, то она многое объясняет. И то, что бабушка сразу после похорон продала дом и уехала из Сестрорецка навсегда, и то, что она никогда не ездила на могилу деда и не упоминала его имя, и то, что она была категорически против, чтобы ее любимой внучке Луше возвращали память о той ночи. Бабушка не хотела, чтобы Луша вспомнила, что ее дед был убийцей.
Она покачнулась, оглушенная этим невозможным, невероятным открытием. Как говорил профессор Лагранж? Диссоциативная амнезия часто возникает в тех случаях, когда травмирующим психику фактором становится невыносимое чувство стыда за поступок близкого человека. И тогда боль неожиданного прозрения может оказаться слишком сильной. Да, именно такую боль она сейчас и испытывала.
– Спасибо вам, Андрей, мы пойдем, – сказала Лика деревянным голосом.
Антон внимательно посмотрел на нее, видимо, встревоженный и тоном голоса, и исказившимся лицом. В молчании они дошли до машины, и Лика нырнула в нее, словно в защитный кокон, вытащила из дверцы стоящую там бутылку воды, начала пить большими глотками. Вода лилась, расплескиваясь, на колени. Таланов отобрал у нее бутылку.
– Луш, ты чего?
Дыша тяжело, как собака, она рассказала ему о своем неприглядном открытии. Стыдно, конечно, но ей сейчас просто необходимо разделить с кем-то его непереносимую тяжесть.
– Погоди убиваться, – коротко то ли попросил, то ли приказал он. – Еще ничего не ясно. Это всего лишь версия.
– Нам надо ее проверить, – хрипло ответила Лика. – Я не знаю как, но надо. Если я буду твердо убеждена в том, что мой дед – убийца, то мне придется с этим жить. Но тогда я хочу иметь неопровержимые доказательства, что это именно так.
Вместе ответа Антон завел машину и тронул ее с места.
– Для начала нужно ответить на вопрос: зачем Андрею Сергеевичу было убивать Регину? Что такого ужасного она могла ему сделать?
Лика снова вспомнила пустынный пляж и лодочный домик, из которого сначала доносились страстные стоны, а потом выпорхнула Регина, оправляя на ходу платье. И ведь в тот вечер она сама так и не нашла деда на том месте, где он всегда ловил рыбу. Они разминулись, и, когда она вернулась домой, тот был уже там.
А что, если он был не на рыбалке? Что, если именно он был тем человеком, с которым у Регины была многолетняя связь? А тем страшным летом она собралась замуж. Решила связать свою жизнь с другим человеком и тем вечером встретилась с дедом на пляже, чтобы сказать ему, что все кончено. И тогда он убил ее. Из ревности. Чтобы не досталась другому.
Лика вспомнила сосредоточенное и будто отрешенное лицо деда, когда он тихо одевался, стараясь не разбудить их с бабушкой. Зачем он вдруг пошел на пляж посреди ночи, не потому ли, что у него была назначена там встреча? Память снова и снова услужливо подбрасывала картинки, подтверждающие ее правоту.
Вот Регина забегает к ним, чтобы вернуть корзину из-под яблок, и дед
