Пурпурные грозы (СИ) - Мишарина Галина

— Знаю, Мэй. Он хотел подрезать твои крылья. И я понимаю его, ведь Атра — беспокойный край. Отдать свое дитя за Атровца — сумасшествие. Но ещё большее безумие — тот жених, которого он тебе подобрал.

— Кто? — сглотнула я.

Дэр опустился передо мной на колени и принялся сам развязывать шарф.

— Кирс Зорский. Первый богатей Золотых холмов.

— Так все дело в деньгах?.. Из-за них он собирается выдать меня за неказистого, туповатого коротышку, который на званых ужинах ковыряет вилкой в зубах? — я вскочила, и Дэр рассмеялся мне в юбки. — Ой, прости…

Возмущение тотчас отошло на второй план: мужчина мягко подтолкнул меня вперед и оказался ближе, положив ладони мне на колени. Между нами были слои ткани, но я прекрасно чувствовала его пальцы. О, боже! Тело оттаивало стремительно, и капли с моих волос падали Дэру на лицо. Он усмехнулся уголком рта.

— Когда ты мокрая, ты ещё более красивая, Мэй. И волосы вьются, как озорные волны. Знаешь, реки на Атре холодные.

— Ну и что, — прошептала я. — Я купалась в проруби со Смайлом, и ничего.

Дэр приподнял юбку и начал медленно снимать чулок. Казалось, что звук дыхания слишком громок, и я всех в гостинице перебужу. Да и сердце стучало барабаном, будто создавало особую музыку, известную лишь нам двоим.

— В проруби, — повторил он. Глаза стали ярче, амулет на его шее потрескивал. — Неужели голышом?

Я покачала головой и ощутила, что щеки залила краска.

— Ясно, — сказал Дэр, продолжая меня раздевать. — Я снова не при параде, милая. Стесняешься?

— Немного, — прошептала я.

— Боишься меня? — спросил он, расправившись со вторым чулком и лаская мои ступни.

— Нет. Я тебя хочу.

— Как ты хочешь меня, Мэй? — едва слышно пробормотал он.

— Очень сильно. Сейчас. Всегда. Пусть Кирс Зорский ищет себе другую невесту.

Дэр порылся в кармане штанов и вытащил кольцо — серебряное, с крупным звездным камнем. Почти таким же, что висел у него на шее. Самоцвет держал в пасти Цахтал, а туловище служило ободком. Я протянула руку, и он надел мне его на палец. Зверь словно устроился поудобнее, нежной щекоткой разлилось по телу волшебство…

— Теперь я твой. Понимаю, ты желаешь другого. Я и сам хочу тебя иначе. Но ещё не время, милая. Оно придет. Скоро. А пока что нужно тебя раздеть.

— Хорошо, — выговорила я, поворачиваясь к нему спиной, чтобы мог расшнуровать корсет.

— Ох уж эти завязки, — сказал Дэр. — Испытание для мужской сдержанности.

Он неспешно ослабил шнуровку и обхватил меня сзади, один за другим расстегивая крючки.

— Так легче? — и губы его коснулись мочки уха.

— Да. Я его не снимала уже двое суток.

— Твоему телу нужна свобода, Мэй.

Его пальцы скользнули к завязкам моей сорочки.

— Дэр! — задохнулась я. — У меня под ней совсем ничего нет…

— Хорошо. У меня под штанами тоже.

Он всегда знал, как рассмешить меня.

— И что мы будем делать голышом?

— Танцевать, — сказал он. Непредсказуемость его переходила все границы.

— Прямо здесь?

— Уж точно не возле окна.

— Ты смешишь меня, потому что знаешь, что я смущена?

— И поэтому, и потому, что едва сдерживаюсь, чтобы не накинуться на тебя. Ты слишком хороша, Мэй. Ты пришла сюда, сказала, что желаешь меня. О, Боги! Где мне взять силы, чтобы не натворить дел?..

— А разве мы не должны их натворить? — прошептала я. — Это единственное, что свяжет нас столь прочно, что никому не разорвать эту нить.

— Не здесь, милая. По крайней мере, не сейчас. Подними руки.

Я зажмурилась и исполнила его приказ. Дэр не привык просить, и, хотя я всегда сердилась, будучи ведомой, с ним не хотелось играть первую скрипку. Тихий шорох ткани пустил мурашки по телу, а руки Дэра довершили остальное. Он медленно повернул меня лицом к себе, и пришлось развести ноги, чтобы было удобно сидеть. Рот его был приоткрыт, брови опущены, глаза превратились в грозовое небо — стали почти черными и глубокими. Не выдержав, я прянула вперед, прижимаясь обнаженной грудью к его широкой груди. Как горячо! Сладость была столь восхитительной, что я тихонько застонала.

— Мэй… — тяжело дыша, сказал он. — Прошу тебя, остановись! Нет. Не останавливайся. Иди сюда! — и подмял меня под себя, роняя на покрывало.

— Штаны, — сказала я.

— Обожаю твою наблюдательность, — сказал он, чувствительно кусая меня за ухо.

— Ты их оставишь?

— Милая, если я их сниму, мы до утра не заснем.

— Теперь мне не страшно.

— Зря.

— По сравнению с остальными, ты красивый монстр, Дэр.

— Но я самый безжалостный из них, Мэй.

— Пожалуйста!

— Нет, — сказал он, губами прокладывая путь вниз, к моей шее.

— Но мы уже начали, — прошептала я, взволнованная обширностью чувств и той тягучей болью, что доставляли его поцелуи. — Я поймаю тебя и не отпущу! — и, наплевав на все, обхватила его ногами. Я понятия не имела, как себя вести в таких ситуациях, ничего не знала о близости. Литературы на данную тему мне читать не давали, и единственные знания я почерпнула у Вальди. Но их было крайне мало.

— У нас на Атре любовь скрепляют тремя печатями: первое прикосновение, первый поцелуй и первая близость, — сказал Дэр. — Последнее — самое важное таинство.

Его ладони легли на мои бедра, он слегка приподнял меня, и я ощутила между ног горячую твердость.

— Не здесь, Мэй. Не в гостинице. Это должно случиться в другом месте.

Я не знала, как сказать ему о голодной боли, что разрывает тело, и сжалась, пытаясь прогнать её. Но она не проходила. Более того, чем дольше мы так лежали, чем более пристальным становился его взгляд — тем сильнее и безжалостней она была.

— Знаю, — вдруг сказал он, — как это трудно, милая. Чувствую. Но тебе я могу помочь, мне же придется терпеть.

Я не успела задать вопросов: он приложил палец к губам и медленно завел обе мои руки наверх. Длинные пальцы обхватили запястья, прижали к меховой полости. А потом он склонился и коснулся моих губ едва ощутимо. Молясь, чтобы это не было окончанием, я потянулась за его ртом, и Дэр поцеловал меня во всю силу. Я все еще не знала, как именно надо целоваться, но каждый раз забывала о собственной неумелости. Наверное, потому, что Дэр не придавал ей значения. Он просто целовал меня как хотел. Губы его были то мягкие и ласковые, то твердые, настойчивые, и тогда я послушно открывала рот, подчиняясь яростным движениям его языка. Дэр отпустил мои руки, чтобы начать поглаживать окончательно согревшееся тело. Сначала он коснулся груди, потом живота, и, наконец, опустил пальцы ниже. Я застонала ему в губы — никогда бы не подумала, что могу потерять контроль над собственным телом. Я извивалась и ерзала по его руками, ощущая, как накапливается внизу живота сладостное напряжение.

Внезапно Дэр отпустил мой рот и стремительно скользнул вниз, крепко взял меня под колени, заставляя развести ноги, и склонился, касаясь губами в том месте, которого я сама прежде никогда не касалась.

— Боже… Боже… — повторяла я, не смея опустить глаз и посмотреть, что он вытворяет… языком?..

— Дэр! — вскрикнула я, чувствуя, что он не щадит меня. Странное чувство разрывало, ещё чуть — и я бы умерла от таких ласк. — П-пожалуйста, остановись!

Но он продолжил, кладя руки мне на грудь и прижимая к дивану. Прошло всего несколько секунд — и меня всколыхнуло такой безумной дрожью, что я испуганно закричала, пытаясь вырваться из его рук и свести колени. Но Дэр не отпустил меня, наоборот, он продолжал ласки, и я жалобно застонала, впиваясь пальцами в его плечи.

И только когда я обессилено замерла, не в состоянии даже выгнуться или коснуться его тела, он отпустил меня и рассмеялся приятным, чуть хриплым смехом.

— Так гораздо лучше, милая.

Глава 9

Глава 9

Когда Дэр вернулся из ванной, я дремала возле огня. Мокрый, он с улыбкой оглядел меня, распластавшуюся на полу.