Черная вдова Клико - Ольга Ветрова

Ничего не вышло, стало только хуже. Раньше казалось, что мама не возвращается из-за чужого мужчины. Теперь же стало очевидным, что она сама не хочет и не считает нужным. Мать с младшей дочерью осталась в деревне. А дети с отцом уехали в Латвию, в родовое поместье. Больше они не виделись.

Между ними встали не мужчина, не желание или нежелание, а революция и войны. Началась новая жизнь, но боль от предательства не исчезла, мало того, к ней прибавились новые беды и измены…

Мой водитель так сильно крутанул руль, что машину здорово занесло на повороте. Подозреваю, что правила дорожного движения Владимир Владимирович изучал не так подробно, как гештальтпсихологию. Видимо, мы едва не улетели в кювет, потому что мой вопрос вызвал раздражение. Еще бы, серьезного ученого заставляют размышлять над детерминизмом поведения соседки Любы, которая «сама, дура, виновата».

– Вообще-то, я не консультирую экзальтированных дамочек, маниакально озабоченных верностью мужей, – хмыкнул мой ученый сосед. – Насколько я понимаю, именно они – основные клиентки гадалок всякого рода. Я вообще не веду частный прием. Мне больше интересна наука в чистом виде. Не частности, а обобщения. Не исключения, а закономерности. Но, если вы настаиваете…

– Ну просто раз уж мы с вами случайно встретились. И вы такой крупный специалист, то надо ловить момент. Случай ведь уже не частный. Десятки потерпевших. Речь идет о сотнях тысяч рублей, – я пыталась углубить и расширить проблему.

– Ладно, если так… Я, конечно, слышал в общих чертах. Весь дом это безобразие обсуждает.

– Безобразие? Вы считаете, что это просто женская глупость?

– Ну не все так просто, – признался кандидат наук. – Строго говоря, любой обман – это злоупотребление доверием. То есть сначала нужно войти в доверие.

– Вот именно, – кивнула я. – Почему люди начинают доверять незнакомым, первым встречным? Говорят, Черная вдова знает факты их биографии. Как такое возможно?

– Черная вдова! Смешно, ей-богу, – на этот раз Владимир Владимирович слишком резко затормозил у светофора. – Нет человека без проблем, на этом они и играют. Другое дело, что у простых людей и проблемы просты: ребенок заболел, на работе неприятности, муж не так пылок, как раньше.

– То есть не надо даже знать точно, что беспокоит. Но можно просто предположить, и, скорее всего, не ошибешься?

– Что-то вроде того. Никакой мистики.

– Получается, все мы беззащитны? Любого могут заговорить, загипнотизировать? – забеспокоилась я. – Ведь у всех есть болевые точки.

– Да ладно вам. Насколько я могу судить, люди с легкостью отдают то, что им не принадлежит. Все эти побрякушки они ведь не своим трудом заработали. Им мужья на блюдечке с голубой каемочкой поднесли. И еще поднесут. Или я слышал историю, как дамочка отдала ради снятия порчи бриллианты, которые все равно предстояло выставить на продажу, ведь они с мужем развелись и делили имущество. То есть люди подсознательно уже были готовы заплатить за обещание решить их проблему.

– Вы их за это осуждаете? – уточнила я.

– Я их не понимаю, – признался он.

«Поэтому у вас и нет жены, – про себя усмехнулась я. – Диссертация – это хорошо. Но иногда так приятно поднести что-нибудь на блюдечке с каемочкой. А как приятно это что-нибудь получить!»

Я бы не хотела изучать чувства, я бы хотела их испытывать. И раз любви без страданий и ревности не бывает, я готова и ревновать, и переживать. Самое главное, что Юра, кажется, обрадовался, застав меня в своей квартире. И там, в прихожей, случилось нечто, чего так давно не случалось. То, по чему я так соскучилась. Нас потянуло друг к другу. И стало неважно, кто кому не позвонил, кто опять прокололся с деньгами на телефоне и что это была за командировка – в Брюссель или на Мальту. Если бы не министр, мы бы сейчас…

– И потом, согласитесь, что успешный человек – тот, кто берет, а не отдает, – голос Владимира Владимировича вернул меня из грез в реальность. – Вот вы, например, попались бы на удочку про снятие порчи?

– Я?! – пришлось задуматься. – Вообще-то, не хотелось бы, чтобы за мой счет какая-то незнакомка покупала себе вещички в лучших бутиках. Но, с другой стороны, душевный покой стоит дороже бриллиантов. Правда, наши потерпевшие вместо покоя получили семейный скандал.

– Приехали, – возвестил мой водитель.

– Спасибо за доставку и за консультацию, – улыбнулась я.

– Не за что, – со всей серьезностью отозвался Владимир Владимирович.

Ясная Поляна, похоже, решила меня не отпускать. На следующий день Александра Петровская поручила мне готовить кипу документов, касающихся международного сотрудничества Веймара, где жил Гёте, и Ясной, где сиживал на любимой скамейке сами знаете кто. За целый рабочий день я многое узнала про национальное культурное наследие как фактор устойчивого регионального развития.

А вечером мы пробежались с Риткой по магазинам. Пока ее детишки катались с горки и скакали на батуте в детской комнате торгового центра, мы с их мамой решали дилемму. Май явно торопился стать июнем, солнце жарило вовсю. И пора было уже подумать о босоножках. Тем более что у Маргариты старые порвались еще прошлым летом, когда она бежала на интервью. И теперь вопрос стоял так: новая обувь для мамы или новый рюкзак для сына.

– Учебный год уже заканчивается, походит со старым, – рассудила я. – Все равно он на этом рюкзаке и с горки катался, и в дворовом футболе использовал вместо ворот, так что до летних каникул как-нибудь дотянет. А ты должна иногда думать и о себе.

Но Ритка уперлась:

– Покупать туфли по цене месячной зарплаты – разврат и мещанство, – фыркнула она.

– А мы купим из прошлогодней коллекции с пятидесятипроцентной скидкой, – предложила я.

Это подругу устроило. Тем более что босоножки – они и есть босоножки. Подошва и три ремешка. Хоть в том году, хоть в этом. А без модных в грядущем сезоне стразов мы как-нибудь обойдемся, все равно они так и норовят отлететь.

Себе я приглядела симпатичную маечку: черную с яркой, пятнистой коровой. В МИД в такой не пустят. Но есть ведь еще выходные…

Затарившись, мы с Риткой решили выпить по чашечке кофе.

– Слышала, что случилось с Любой из нашего подъезда? – поинтересовалась я.

– Не только слышала, но уже об этом написала. Молодая мамаша долго думала, обращаться в милицию или нет. Но вернулся из рейса муж и все решил за нее. Люба хотела как лучше, а получилось, как лучше для Черной вдовы.

– Боюсь, эта история только повысила шансы стюардессы, – вздохнула я. – Она не только моложе и стройнее, но и не совершает подобных глупостей.

– Кстати, о глупостях. Надеюсь, ваша ссора с Юрой в прошлом? – сменила тему Ритка.

– Кажется, чтобы узнать это, придется к гадалке идти, – невесело усмехнулась я. – Лично мне ничего непонятно. Оказывается, он меня не бросил, а просто уехал в командировку и не мог дозвониться. Когда приехал, вроде бы мне обрадовался.

– С проклятием рубинов покончено?

– Не уверена. Лару по-прежнему не видно. Что делал ее супруг на кладбище, так и осталось загадкой. Почему на могиле появился чужой крест – опять-таки тайна. Да и Юра все время проводит с министром. Я уж подумываю, позвонить жене министра и создать профсоюз с требованием нормированного рабочего дня для мужчин, по которым соскучились женщины.

– Вик, тебе с парнем повезло больше, чем Золушке! – не преминула вернуть меня в сказку Марго.

– А тебя, я надеюсь, радуют дети, – это было самое позитивное в жизни подруги.

– Это точно, – оживилась она. – Вчера они сначала устроили мне урок логики. Я предложила Глебке яблоко или морковку и спросила: «Как, по-твоему, где витаминов больше?» Он ответил: «Больше всего витаминов в аптеке!» Потом был урок теологии. Я укладывала их спать, Ритка-маленькая и говорит: «Мама, правда, что Христос велел за зло платить добром?» – «Правда, – отвечаю. – Он учил, что, если тебя ударили по одной щеке, подставь вторую». – «Тогда заплати нам сто рублей за зло, – потребовала дочь. – Мы твой диктофон сломали. Играли в интервью у Бена Ладена. Я брала интервью. А Глебка был злой террорист и все ломал». – «А еще подставь нам второй самокат. Первый мы ударили о дерево, и он тоже сломался», – встрял Глеб.

– Милый способ сообщить о своих проделках, – заметила я. – Действительно, как после этого на них сердиться?

Мы уже возвращались домой, когда позвонил Юра. У него образовалась пара свободных часов между поздним вечером и глубокой ночью, и он хочет провести их со мной в каком-нибудь хорошем ресторане.

– Отлично! – обрадовалась я. – Занимай столик, заказывай на свой вкус. А я только забегу к себе переодеться и приеду.

В подъезде я столкнулась с соседкой Любой. Она как раз вышла с малышом на вечернюю прогулку. Я помогла ей вытащить коляску из лифта. И отметила бледный, печальный вид молодой мамаши. Так у нее еще и молоко пропадет. Вот мерзкая Черная вдова!