Саммерхилл - воспитание свободой - Александр Нилл

Вся его любознательность, касающаяся происхождения жизни, наталкивалась на ложь, неуклюжую, но столь эффективную, что любознательность исчезла. Ложь относительно жизни и рождения детей соединилась со страхом, когда в 5 лет мать застала сына за гениталь- ной игрой с его сестрой 4 лет и девочкой из соседнего дома. Последовавшая жестокая порка (отец еще добавил, когда пришел домой с работы) заставила Джона запомнить навсегда, что секс порочен и греховен — нечто такое, о чем человек даже думать никогда не должен. Бедному Джону пришлось заглушить свой интерес к сексу вплоть до наступления полового созревания, — ив этом возрасте он мог грубо загоготать в кинотеатре, услышав, как какая-то женщина на экране сказала, что у нее трехмесячная беременность.

В интеллектуальном отношении Джон развивался нормально. Он легко учился и таким образом избегал глумления и наказаний, которые дурак-учитель мог бы ему устроить. Он вышел из школы с грудой по большей части бесполезного знания и культурными потребностями, которые легко удовлетворялись дешевыми бульварными изданиями, банальными фильмами и детективным чтивом. Имя Мильтона ассоциировалось у Джона только с зубной пастой, а Бетховен и Бах были занудами, чья музыка так и лезет, когда пытаешься настроить приемник на Элвиса Пресли или джаз Бейдербека.

Богатый кузен Джона Смита Реджинальд Уортингтон посещал частную школу, но развитие его в основных чертах шло, как и у бедного Джона. Кузен также принимал в жизни все второсортное, также был порабощен существующим положением вещей, также отрицал любовь и радость.

Не являются ли эти портреты Джона и Реджинальда односторонними и карикатурными? Нет, это не совсем карикатуры, хотя, конечно, представленная картина неполна. Осталась не упомянутой их теплая человечность, которая выживает даже под самым тяжелым и злобным давлением на характер. В жизни и Смиты, и Уортингтоны в целом — милые, дружелюбные люди, полные детских веры и суеверий, доверчивости и привязанностей. Они и их друзья — это те самые простые граждане, которые составляют законы и требуют гуманности. Это они — те люди, которые заявляют: животных надо убивать гуманно, о домашних животных необходимо как следует заботиться, но они отступают, когда речь идет о негуманном отношении человека к человеку. Они, не задумываясь, принимают жестокие, антихристианские уголовные законы и считают убийство других людей на войне естественным явлением.

И Джон, и его богатый кузен как к должному относятся к дурацким, злым и полным ненависти законам о браке. Они согласны с тем, что должен существовать один закон для мужчин и другой для женщин — в том, что касается любви. Они оба требуют, чтобы девушки, на которых они женятся, были девственны. Если их спросить, девственны ли они сами, они нахмурятся и ответят: мужчина — это другое дело.

Они оба — верные сторонники патриархального социального устройства, даже если никогда не слышали этих слов. Их сформировали как людей, которые необходимы патриархальному государству для поддержания своего существования. Их эмоции — это чаще настроения толпы, чем переживания отдельных людей.

Через много лет после окончания школы, которую ненавидели мальчиками, они воскликнут: «В школе меня лупили, и это принесло мне большую пользу», — а затем засунут своих сыновей в ту же самую или точно такую же школу. Говоря на языке психологии, они принимают отца без конструктивного бунта против него, и таким образом традиция отцовской власти передается из поколения в поколение[25].

Завершая портрет Джона Смита, я хотел бы дать краткий очерк жизни его сестры Мэри. Краткий, поскольку в общем и целом ее и ее брата подавляла одна и та же среда. У нее, однако, есть особые ущербные черты, которых нет у Джона. В патриархальном обществе она определенно считается существом второго сорта, и ее приучили помнить об этом. Девочка была обязана заниматься всякими рутинными домашними делами, в то время как ее брат читал или играл. Мэри рано узнала, что, когда она найдет себе работу, ей будут платить меньше, чем мужчинам.

Как правило, Мэри не протестует против своего униженного положения в обществе, устроенном для мужчин. Мужчина следит за тем, чтобы у нее была какая-то компенсация, как правило, в виде дешевых безделушек и побрякушек. Именно ей предназначены его хорошие манеры. Ее оберегают. Мужчина будет стоять в ее присутствии, если она не сидит. Мужчина спросит ее, будет ли она так великодушна, чтобы выйти за него замуж. Мэри твердо знает, что выглядеть как можно привлекательнее — одна из ее главных функций, в результате чего в мире гораздо больше миллионов тратится на тряпки и косметику, чем на книги или образование.

В сексуальной сфере Мэри также невежественна и задавлена, как ее брат. В патриархальном обществе мужчины установили, что их женщины должны быть чисты, девственны, невинны, и Мэри искренне верит в то, что у женщин помыслы чище, чем у мужчин. Каким-то почти мистическим образом мужчины сумели заставить Мэри думать и чувствовать, что ее функция в жизни — только воспроизводство, а сексуальное удовольствие — прерогатива мужчин.

Что касается бабушки Мэри, а вероятно, и ее матери, то не допускалось и мысли о том, что у них могла быть какая-то сексуальная связь, пока не появится подходящий человек и не разбудит спящую красавицу. От такого положения Мэри все-таки ушла, но отнюдь не столь далеко, как нам хотелось бы думать. Ее любовной жизнью управляет страх беременности, поскольку она понимает, что незаконнорожденный ребенок почти наверняка лишит ее всяких шансов заполучить мужа.

Исследование подавленной сексуальной энергии и ее связи с человеческими болезнями — одна из важных задач сегодняшнего и завтрашнего дня. Наш Джон Смит может умереть от болезни почек, а Мэри Смит — от рака, и никому из них в голову не придет, что ограниченная и подавленная эмоциональная жизнь хоть как-то связана с их заболеваниями. Когда-нибудь человечество, возможно, исследует все свои несчастья, ненависть и болезни и обнаружит их корни в созданной им цивилизации, которая по своей сути — жизнеотрицающая. Если жесткое формирование характера делает ригидным и человеческое тело — зажатым, несвободным, скованным, а не живым и гибким, логично заключить, что эта жесткость будет препятствовать нормальному функционированию любого человеческого органа, необходимого для жизни.

Короче говоря, я убежден, что результатом несвободного воспитания является несвободная жизнь, которая не может быть прожита полноценно. Несвободное воспитание почти полностью игнорирует эмоциональную сторону жизни, а поскольку эмоции очень динамичны, невозможность их естественного выражения должна приводить и на деле приводит к дешевке, пакости и злобности. Все образование направлено на интеллект, но если бы эмоциям была предоставлена истинная свобода, то интеллект сам позаботился бы о себе.

Трагедия человека состоит в том, что его характер, как и характер собаки, поддается формированию. Вам не дано сформировать характер кошки — животного, которое выше собаки. Вы можете заставить пса устыдиться своего плохого поступка, но взывать к совести кота — бессмысленное занятие. Тем не менее большинство людей предпочитают собак, потому что готовность последних подчиняться и льстиво вилять хвостом служит наглядным подтверждением превосходства и значимости хозяина.

Воспитание младенцев и собак очень похоже. Поротый ребенок, как и поротый щенок, превращается в послушного униженного взрослого. И подобно тому, как мы натаскиваем собак для своих целей, мы поступаем с нашими детьми. На этой псарне — в детской — человеческие щенки должны быть чистыми. Они обязаны не слишком много лаять, подчиняться свистку, есть только тогда, когда нам удобно их покормить.

Я видел, как сотни тысяч послушных, лебезящих собак виляли хвостами в Темпл-хоффе в Берлине, когда в 1935-м великий кинолог Гитлер подавал им свистком свои команды.

Хочется процитировать кое-что из «Инструкций для будущих матерей», изданных несколько лет назад больницей при женском медицинском колледже в Пенсильвании: «Привычка сосать пальцы может быть предотвращена путем помещения рук младенца в трубки из плотного картона так, чтобы у него не было возможности согнуть руки в локтях. Необходимо особенно тщательно следить за чистотой интимных мест, чтобы предотвратить дискомфорт, заболевания и образование вредных привычек» (выделено А. Ниллом).

Вину за неправильное воспитание детей я в большой мере возлагаю на представителей медицинской профессии. Врачи, как правило, совершенно не имеют подготовки в вопросах воспитания, тем не менее для большинства женщин слово доктора — это глас божий. Бедная мать не знает, что слова врача о необходимости бить ребенка по рукам за мастурбацию — это вопль его собственного комплекса вины, а вовсе не научные представления о природе ребенка. Я возлагаю на докторов вину за назначение дурацкого кормления по расписанию, за запугивание в связи с сосанием пальцев, за идиотское запрещение нежной возни с ребенком и за лишение его возможности идти собственным путем.