Одноклассница - Лия Абаль

Наверное, когда-то в прошлой жизни они уже встречались. Ощущение, что они сто лет знают друг друга и принадлежат друг другу не покидало, а только ещё сильнее будоражило и растекалось сладкой, щемящей истомой в каждый уголок существа. Они кружились под чарующие звуки музыки, и время замерло, как будто боялось спугнуть это мимолётное, невесомое состояние абсолютного счастья.

Может, ожидание этого «чуда» и глодало его последние месяцы? Может, он предчувствовал это? Нет, знал, знал наверняка, просто боялся себе в этом признаться, что где-то там, на небесах, его судьба уже была предрешена. Он боялся обидеть жену, ведь он её любил. Да, любил и любит, но совсем по-другому: как друга, как сестру, как соратника. Они всегда вместе – Дон Кихот и его верный Санчо. Но у любого «Дон Кихота» есть «Дама Сердца». И вот она, его Дама, танцует сейчас с ним в этом обжигающем душу и тело танце.

«Надо остановиться, прекратить всё это. Прекратить пока не поздно».

«Поздно. Пропал. Поздно. Пропал», – стучало обезумевшее сердце.

Ему казалось, что его кровь закипела, что ещё чуть-чуть, и она вырвется из него горячим фонтаном и затопит всё вокруг: этот зал, этих ухмыляющихся людей, затопит и его. Он утонет, но утонет вместе с НЕЙ. И тогда ОНИ останутся вместе. Навсегда!

Музыка остановилась. А он не мог сообразить, что же делать дальше? Сердцеедка заглянула ему в глаза, потом медленно повернулась и «поплыла» в сторону высоких дубовых дверей. У входа она остановилась и оглянулась, чтобы проверить – следует ли за ней её паж? Но могла бы этого и не делать. Он и так был рядом. Она улыбнулась и, уже не оборачиваясь, двинулась по сумрачному коридору в направлении, ведомом ей одной.

«Я, как Людовик, поддался романтическому приключению с поиском Незнакомки. Только он делал это от скуки. А я почему?»

Семён пытался заглушить отчаянные, еле слышные вопли разума. Сердце стучало так громко, что все остальные звуки просто исчезли. Нет музыки, нет голосов, нет звона бокалов. Мир опрокинулся, и он следует по тёмному коридору за призрачным голубым облаком. Он сошёл с ума?

В какой-то момент облако исчезло, и Семён в панике бросился вперёд. Из ниши в стене появилась рука и потянула его к себе. Он резко повернулся и, в тот же миг, горячее дыхание обожгло его губы. Он хотел что-то сказать, но жар поглотил его сознание и горячей лавой хлынул по венам.

«Пропал», – в последний раз мелькнула здравая мысль и погасла.

Земля буквально ушла у него из-под ног, и он полетел в черную бездну.

Хлопнула дверь. Семён пошевелился и понял, что ещё жив. Его «бездной» оказался толстый пушистый ковёр в какой-то комнате. Он осмотрелся вокруг и увидел огромные стеллажи с книгами.

«Наверное, библиотека, – подумал он. – Ну, что ж, столь интеллектуальное место для столь низкого падения».

Он встал, привел свою одежду в порядок и стал расхаживать по комнате. Ему совсем не хотелось идти в сверкающий зал с гомонящей толпой. Когда глаза привыкли к темноте, он смог более отчётливо различать предметы. Стол, кресло, камин – всё, как положено.

И, если бы не надо было ждать жену, он бы тут же уехал домой.

«Жена! О, боже, как я смогу смотреть ей в глаза? Как я смогу сказать ей об ЭТОМ? Она всегда доверяла мне и никогда не сомневалась в моей порядочности. Что с ней будет?»

Когда-то они договорились, если кто влюбится, то обязательно расскажет об этом прежде, чем начнется интимная связь, и тогда они смогут остаться друзьями.

«А что теперь? Что же я наделал? Урод! Какая муха меня укусила?» – скулы передёрнуло, как от оскомины. – «После свадьбы ни одна женщина на плотском уровне меня не интересовала. Ни одна из них не задевала меня. Я видел в них только глупых кривляк. Их кривляния отличались только большей или меньшей степенью таланта. Я достаточно «пообщался» с ними до женитьбы. Разве что бывшая одноклассница на короткое время вывела меня из равновесия. Но очень скоро через её «светлые» воспоминания стали видны истинные намерения. И вот… вляпался».

Он то садился в кресло, то перебирал корешки книг на полках… но тянуть время уже было невозможно. Он ещё раз окинул взглядом комнату и решительно зашагал к выходу. Около дверей вдруг замедлил шаг и ещё раз обернулся. Странная, слегка зловещая улыбка заиграла на его губах:

«А всё-таки, я сделал эту цыпочку».

Он вернулся в зал и осмотрел пёструю, веселящуюся толпу. «Маркизы» среди них не было. Конечно же. Зато он приметил щуплую фигурку в костюме Клоунессы. Она с кем-то оживлённо беседовала и при этом усиленно жестикулировала.

«Костюм, действительно, оригинальный. Главное, неожиданный», – подумал Семён и сделал вид, что не узнал, кто прячется за яркими атласными ромбами и в шапочке с бубенчиками. Он поискал глазами свободное место и заметил кресло, в котором он так уютно сидел, всего каких-то 20–30 минут назад. Как всё изменилось за это время! Мир изменился. Его мир.

Кресло было занято другим.

Он взял со столика напиток и направился в сторону огромного «французского» окна. За окном сыпал снег. Настоящая новогодняя ночь, с неясным волнующим светом и чудесным ожиданием нового. Только всегда ли новое лучше хорошо знакомого старого? Это большой вопрос.

– Мистер Неизвестный, нельзя ли Вас пригласить на танец?

– Отчего же нельзя? Конечно, можно. Тебе, Мариночка, всегда и всё можно.

– Ну вот, – разочарованно протянула маска Коломбины, – мог бы хоть притвориться, что не узнал меня. Так даже скучно как-то.

– Почему?

– Ну, мог бы хоть пофлиртовать со мной.

– Перебор.

– Что?

– Да так, ничего. А почему ты опоздала?

– Я застряла в «пробке». Я думала, если поеду не по набережной, то точно миную затор, и свернула в объезд. А там машин не меньше, да ещё снега навалило! И такая каша, что моя «девочка» еле выбралась оттуда.

– Понятно. Может, ты хочешь чего-нибудь выпить или перекусить?

– Ой, нет. Скоро всё равно всех за стол позовут. Поберегу место для вкусненького. Шампанское во мне уже булькает. Если ещё чуть-чуть хлебну, то меня точно потянет песни петь или… ещё чего-нибудь. А что ты пьёшь?

– Не знаю.

– Дай попробую. Мм, вкусно. Мартини с чем-то…

Марина пристроилась на широком подоконнике и покачала ногой. Потом посмотрела на мужа и сказала:

– Может, надо было на дачу поехать?

– Может.

– Хотя… здесь не так уж и плохо. Ёлка вон, как в Кремле. Жаль, я все танцы пропустила.

Она соскочила с подоконника и сунула бокал в руку мужа.

Тут его взгляд упал на длинную янтарную палочку, заткнутую за пояс Марининого костюма. Он почувствовал, как по коже пробежал мороз. То, что он хотел считать бредом, вдруг напомнило о себе.