Мир ротмистра Тоота - Владимир Свержин

— Господин циклон-адмирал, это только мой просчет.

— Несомненно.

— Мы отослали на берег группу поиска. Длиннолицые, если, конечно, остались живы, скрылись в неизвестном направлении вместе с штиль-лейтенантом Сото-рэ Ма Сэем. Вероятно, они же захватили гонца. Если только…

— Что «только»?

— Если только гонец сам не был причастен к засаде.

— Не был, — отрезал командующий. — Да и что такого дала эта засада противнику? Уничтоженный катер? Дюжину убитых и раненых? Ерунда, комариный укус. Но вы не оправдали моих ожиданий, дражайший цунами-коммандер.

Сокире-рэ напрягся: если командующий не назвал его по имени, значит, он крайне недоволен.

— Мы сделаем все, что возможно, — став ровно, как шпиль адмиралтейского якоря, спешно пообещал командир дивизиона. — Поисковая группа продолжит работы. Мы отыщем следы. Не могли же эти ничтожества раствориться в тумане.

— Если пленные в руках каких-то солдат Метрополии, без сомнения, они сейчас движутся в Беллу. А там их ждет приятный сюрприз. Направляйтесь туда, Сокире-рэ, и выполните свой долг. Но теперь уже без каких-либо оплошностей. Думаю, не стоит объяснять, что ждет вас в противном случае.

С древних стен замка донеслись приветственные крики. Нашелся, вернее, нашлась та, что приняла решение, и у всех солдат гарнизона вдруг отлегло от сердца. Теперь стало ясно, что делать. Пусть даже без надежды на спасение — гибель в бою не лучший, но обычный удел солдата. Главное — больше нет нужды делать выбор.

— Прикажете расстрелять заложников? — спросил у герцога один из приближенных, слушая эти радостные крики.

— Нет, пока не стоит, — Вуд Марг с нескрываемым любопытством разглядывал крепостную стену и девушку с мечом в руках. — Успеем.

— На подходе эскадра, — сообщил еще один царедворец. — Можно попросить союзников ударить по замку разок-другой.

— Разок-другой? — созерцательное настроение самозваного властителя как рукой сняло. — Да ты рехнулся! Я по тебе велю сделать пару залпов!

Приближенный начал сдавать назад, понимая, что в этой милой шутке доля шутки просматривается только под мощным увеличительным стеклом.

— У меня есть мысль получше. Этих, — он кивнул на пленных офицеров, — поставьте над обрывом, выделите расстрельную команду, пусть сделают вид, что ждут сигнала отправить в расход приговоренных, а заодно пусть контролируют подходы к замку. А мы пока озаботимся ключом от цитадели. Отправляемся в штаб.

Бывший лейтенант Марг энергичной походкой зашагал к бронеходу. В груди клокотало раздражение: «Ишь ты, дать пару залпов!». Конечно, никому из подчиненных он не стал бы объяснять причину, по которой запретил столь логичный с военной точки зрения шаг, как не стал бы объяснять любое иное действие. Но перед собой он не лукавил.

Лет двадцать назад, еще перед гражданской войной, вся семья Маргов приехала в Беллу на отдых — большой праздник для немаленького семейства скромного банковского клерка. В те годы Белла показалась мальчику просто восхитительной, а замок, гордо высившийся на скале, и вовсе потряс детское воображение. Втайне от матери и отца, прочивших наследнику и продолжателю фамилии теплое местечко за бухгалтерской конторкой, Вуд мечтал жить в этом замке и править цветущим городом. Вернее, править ему не особо хотелось. Он желал ходить в дорогой одежде, есть с красивой серебряной посуды, которую он видел в музее, и каждый день есть все, что захочется, а не пресную кашу, не всегда заправленную мясом. Ну и, конечно, чтобы все остальные не ругались, что он ест вкусности и не делится, а подходили и кланялись.

А еще Вуда тогда поразил стоящий в замке памятник с рыцарем, опиравшимся на меч. В тайных грезах он надеялся, что когда-нибудь совершит подвиг, ну, скажем, вызволит из беды императора, и тот в благодарность отдаст ему в правление Беллу. План был логичен и прост, оставалась лишь одна безделица: спасти государя. Он носил в себе эти мысли все детство, лелеял их, получив низкий балл в гимназии, утешался, сидя в чулане в наказание за мелкие шалости.

Потом, в начале Великой гражданской войны, эта мысль подтолкнула студента первого курса коммерческого училища поступить добровольцем в действующую армию. В один ненастный день, когда пандейские артиллеристы, устав таскать тяжеленные снаряды под проливным дождем, ушли на отдых в блиндаж, на перерытом выстрелами поле командир выстроил остатки потрепанного в боях полка и объявил, что император отрекся, передав власть тайному совету Неизвестных Отцов. После очередных боев была школа субалтернов. Тогда Маргу казалось, что он выкинул из головы детские бредни. Пока, прибыв на Голубую Змею, не обнаружил на стене кабинета тамошнего командира тот самый восхитивший его в детстве меч. И видение старого замка над цветущей Беллой вновь тупой болью занозило его сердце.

И вот теперь эта большеглазая девчонка на стене с тем самым мечом в руках! Несомненно, это знак. Вуд Марг не понял или не хотел признаться себе, что могло означать такое предзнаменование, и потому отогнал несвоевременную мысль.

К любому замку найдется ключ. Тем более что Аттайр уже в городе. Посмотрим, что запоет эта красотка, когда увидит муженька с пистолетом возле уха. А старый-то приятель меня обманул. Он вовсе не отставной ротмистр, и раз ему взбрело в голову скрывать звание и положение, явился сюда с тайной миссией. А значит, мне есть о чем безотлагательно побеседовать с бывшим командиром.

Бронеходы герцога Белларина и его свиты, взревев моторами, развернулись и, оставив после себя дымное облако, устремились вниз к городу.

— Уходят, — с нескрываемым удивлением сказал профессор Кон, не зная, куда пристроить свой автомат. — Кажется, они испугались.

— Нет, — покачал головой командир взвода охраны. — Чего им бояться? Мы не представляем для них угрозы. Если флот черноголовых действительно отстреляется по замку, от него останутся лишь воспоминания. Но даже если этот выскочка не захочет звать на помощь союзников, достаточно батареи минометов, одного танка для стрельбы по воротам прямой наводкой и роты, ну, от силы батальона солдат.

— Но у нас много оружия, — заметил профессор.

— Что с того? Замок не готов к обороне. Даже если мы дадим каждому бойцу по два пулемета и гранатомет в зубы, нас просто загонят в укрытие осколочно-фугасными минами, а затем переловят, как мышей, не особо напрягаясь.

— Простите, — Юна опустила меч и поглядела на офицера виновато-опустошенным взглядом. — Это я вас втравила.

— Что за глупости, мой командир, — отмахнулся лейтенант, — мы сами втравились, став когда-то солдатами. Вы лишь напомнили нам об этом.

— Что же теперь делать?

— Готовиться к бою.

— Но вы сказали…

— Я сказал, что нас уничтожат или захватят, но это не повод, чтобы сдаться.

— Но если мы сдадимся, они обещали нас пощадить. Ведь правда же, обещали?

— А толку? — офицер ухмыльнулся. — Сейчас я могу погибнуть в бою, как подобает офицеру, или выжить и победить, если удача станет на мою сторону. А если сдамся, буду рабом у рабов черноголового зверья.

Лейтенант повернулся и подозвал вахмистра.

— Мобилизационный план Б. Огневые точки снарядить по максимуму. Гранат и патронов не жалеть. Все равно долгой осады не предвидится. Так хоть повеселимся напоследок.

— Слушаюсь! — старый вояка бросил руку к козырьку своего кепи.

— Смотрите, смотрите! — Юна указала на изгиб дороги. За ее ограждением на широком уступе скалы несколько автоматчиков строили в одну шеренгу семь человек в офицерских мундирах. Одним из них был тот самый юный лейтенантик-парламентер. — Что они собираются делать?

— Как и обещали, расстрелять заложников.

— Но, — девушка запнулась. — Ведь этого же нельзя допустить.

— Мы не можем им помешать.

— Почему? Ведь врагов там всего девять человек, а нас больше тридцати! Если мы сейчас, как это называется, произведем вылазку, то можем отбить пленных.

При словах «произведем вылазку» лейтенант горько усмехнулся:

— Если хотя бы один бронеход остался чуть ниже по дороге, то он здесь окажется за считанные секунды. И тогда мы вряд ли успеем закрыть ворота. Я уже не говорю о том, чтобы вернуть своих бойцов в крепость.

— Но ведь нельзя же так просто смотреть, как их убьют? — она умоляюще поглядела на командиров взвода охраны.

— Вы думаете, я не понимаю? — лицо офицера стало отстраненно-суровым. Между бровей сошлись глубокие складки. — Я же всех их знаю, сколько раз встречались, в гости друг к другу ходили. — Он прикусил губу. — Вот если б как-то отвлечь внимание, можно было бы рискнуть.

— Вы знаете, — вдруг начал профессор Кон, — о горцах рассказывают, что они носят такие специальные трубочки, и когда враги пытаются настичь их, то оборачиваются и выдувают в глаза преследователей перец, смешанный с мельчайшим песком. Там внизу у нас много перца.