Катрин Блюм - Александр Дюма

Таким образом, разговор, который едва начался при появлении Катрин, стал еще более оживленным через десять минут после прихода охотников из-за вопросов, которые накопились за это время.

В конце концов, дядюшка Гийом внес некоторый порядок в эти бесчисленные вопросы. Он заметил, что Катрин приехала не по дороге, а со стороны просеки Флери.

— Почему ты приехала в столь ранний час, по дороге Ферте-Милон, дорогое дитя? — спросил он.

Услышав эти слова, Франсуа насторожился. Он понял очень важную вещь: Катрин приехала не по той дороге, которая вела в Гондревиль.

— Да, — повторила Марианна, — почему ты приехала по этой дороге, да еще в семь часов утра, вместо того, чтобы приехать в десять часов?

— Я сейчас все расскажу, дорогой папочка и дорогая мамочка, — ответила девушка. — Дело в том, что я ехала не в том дилижансе, который едет в Вилльер-Котре, а на том, который едет в Мо и Ферте-Милон. Он выезжает из Парижа в 5 часов, а не в 10, как тот, что едет в Вилльер-Котре.

— А! Прекрасно! — прошептал Франсуа с заметным удовлетворением. — Вот как окупятся расходы Парижанина на экипаж!

— А почему ты выбрала эту дорогу? — спросил Гийом, который не мог допустить мысли о том, что можно поехать длинной и неудобной дорогой, когда есть прямая, да еще и проехать вдобавок лишних четыре лье.

— Но, — сказала Катрин, краснея от своей невинной выдумки, — ведь в дилижансе, который ехал в Вилльер-Котре, не было свободных мест!

— Да, — тихо прошептал Франсуа, — как же тебя за это поблагодарит Бернар, добрый ангел!

— Но посмотри же! — воскликнула матушка Ватрен, переходя от основного вопроса к мелочам. — Она выросла на целую голову!

— А почему же шея у нее не выросла? — спросил Гийом, пожимая плечами.

— О, — сказала матушка Ватрен со свойственным ей упрямством, которое проявлялось и в важных делах, и в мелочах, — но это очень легко проверить! Когда она уезжала, я измерила ее рост. Метка была на дверной притолоке… Да вот она! Я смотрела на нее каждый день! Пойди посмотри, Катрин!

— Так мы не забыли бедного старика? — спросил Гийом, удерживая Катрин, чтобы еще раз поцеловать ее.

— О! Как вы можете так говорить, дорогой папочка! — вскричала девушка.

— Но пойди же посмотри на твою метку, Катрин! — продол жала настаивать старушка.

— Ну! — сказал Гийом, топнув ногой. — Да замолчишь ты там со своими глупостями?

— О да! — прошептал Франсуа, который давно знал матушку Ватрен. — Берегитесь, если она замолчит!

— Действительно, вдруг я очень выросла? — сказала Катрин, обращаясь к дядюшке Гийому.

— Подойди к двери, и ты увидишь! — сказала матушка Ватрен. — Проклятая упрямица! — закричал старый лесничий, — она ведь не уступит! Подойди к двери, Катрин, иначе мы целый день не будем иметь покоя!

Улыбаясь, Катрин подошла к двери и встала рядом со своей меткой, которая оказалась гораздо ниже ее головы.

— Ну, я же говорила! — торжествующе воскликнула матушка Ватрен. — Она выросла на целый дюйм!

Катрин, довольная тем, что доставила удовольствие своей тетке, вернулась к Гийому.

— Ты путешествовала всю ночь? — спросил он.

— Да, всю ночь, батюшка! — подтвердила девушка.

— О, в таком случае ты должна умирать от усталости и голода! — воскликнула Марианна. — Что ты хочешь? Кофе, вино, бульон? Кофе, наверное, будет лучше всего… Я сама его тебе приготовлю, так будет лучше! — и матушка Ватрен принялась рыться в своих карманах.

— Где же мои ключи? Я не знаю, куда я их положила. Неужели я их потеряла? Подожди, сейчас!

— Но я же говорю вам, матушка, что мне ничего не нужно!

— Ничего не нужно, после того, как ты провела ночь в дилижансе и в экипаже? О! Если бы я только знала, где мои ключи! И матушка Ватрен с нетерпением продолжала рыться в своих карманах.

— Но это совсем не нужно! — повторила Катрин.

— А! Вот мои ключи! — воскликнула Марианна. — Я знаю лучше, чем ты, что тебе нужно: когда путешествуешь, и особенно ночью или ранним утром, нужно потом восстановить свои силы. Ночи еще никому в этом не помогали! Ночи сейчас такие прохладные… А ты еще не ела ничего горячего, в восемь-то часов утра! Через минуту ты получишь свой кофе, дитя мое! — И добрая женщина почти выбежала из комнаты.

— Ну, наконец-то, — сказал Гийом, провожая ее взглядом, — черт побери! У нее довольно упрямая кофемолка, и чтобы смолоть кофе, ей потребуется много времени, и вместе с кофе она пере мелет заодно и все те слона, которые хотела сказать!

— О, дорогой папочка! — сказала Катрин, всецело отдаваясь порыву нежности, уже не боясь пробудить ревность его жены. — Вы себе представить не можете, насколько этот противный кучер лишил меня возможности доставить вам радость, тащась шагом целых три часа, пока мы ехали сюда от Ферте-Милона!

— А какую же радость ты хотела доставить нам, дорогая крошка?

— Я хотела приехать в шесть часов утра, спуститься на кухню, ничего никому не говоря, и когда бы вы спросили: «Жена, где мой завтрак?», то я бы вам его принесла и, как прежде, сказала: «Вот он, дорогой папочка!»

— О! Ты хотела это сделать, милое мое дитя?!! — воскликнул дядюшка Гийом. Дай я тебя поцелую, как если бы ты это сделала на самом деле! Этот скотина кучер! Не нужно было давать ему чаевых!

— Я думала «так же, как и вы, но, к несчастью, я это сделала! То есть как?

— Когда я увидела белеющую вдалеке крышу моего родного дома, в котором прошла моя юность, я все забыла; я вынула из кармана сто су и сказала моему кучеру: «Вот возьмите, дорогой друг, и да благословит вас Бог!»

— Дорогое дитя! Дорогое дитя! — воскликнул Гийом.

— Но скажите мне, батюшка, — начала Катрин, с самого своего приезда что-то искавшая и не в силах больше продолжать эти молчаливые и бесполезные поиски.

— Да, странно, не так ли? — спросил Гийом, понимая причину беспокойства молодой девушки.

— Мне кажется… — прошептала Катрин.

— …. что того, кто должен был бы быть здесь, нет, — сказал дядюшка Гийом.

— Бернар!

— Да, но будь спокойна, он был здесь недавно и не может быть далеко… Я сейчас побегу к Прыжку Оленя; оттуда все видно на расстоянии полулье и если я его увижу, то я его позову!

— Так вы не знаете, где он сейчас?

— Нет, — сказал Гийом, — но если он находится в четверти лье отсюда, то он узнает мою манеру звать!

И с этими словами дядюшка Гийом, который так же, как и Катрин, не понимал, почему Бернара до сих пор нет дома, быстро вышел из дома и направился, как он сказал, к Прыжку Оленя.

Оставшись наедине с Франсуа, Катрин подошла к молодому человеку, который молча наблюдал всю эту сцену, и пристально посмотрела на него, как будто бы хотела прочитать в его сердце, не скрывает ли он от нее что-либо.