Эти Золотые короли - Рейчел Джонас

от Томми, под груду толстовок в дальнем правом углу. Затем перекладываю несколько вещей, чтобы полностью скрыть коробку, и направляюсь в комнату Скар. Удивительно, но она не заперла дверь на замок.

– Ладно, давай, выскажи все, чтобы мы могли спокойно поужинать, не портя этот вечер окончательно.

Очевидно, один только звук моего голоса вызывает у нее раздражение, но мне все равно. Так мы решаем проблемы. Обсуждаем их.

– Какая разница, скажу я что-то или нет? Ты ведь абсолютно ничего не скажешь в ответ, – усмехается она и опускается на кровать, собирая свои темные волосы в конский хвост.

Я должна была это предвидеть. Опускаю взгляд на ковер, и все еще понятия не имею, как ориентироваться в этих водах. Нужно сказать ей достаточно, чтобы она впредь была более внимательной к окружению, но не впала в дикую паранойю.

Как я.

– Просто происходит кое-что …

– Что я не понимаю, – перебивает она, закатывая глаза. – Ты все время так говоришь. Но, честно, со стороны это выглядит так, как будто ты спятила и стала еще более назойливой, чем раньше.

Ее слова глубоко ранят. Да, я полностью осознаю свою склонность немного душить ее опекой, но как она может не знать, что это из-за моей любви к ней? Как она может не понимать, что я отчаянно хочу защитить ее, потому что, если с ней что-то случится, это буквально убьет меня?

– Я пропущу это мимо ушей, потому что знаю, что ты сейчас сбита с толку и расстроена, но…

– Как долго мы с тобой только вдвоем? – спрашивает она. – Многие сказали бы, что с тех пор, как ушел Майк, но мы с тобой знаем, что на самом деле намного дольше. Даже до того, как мама сбежала, а Хантера арестовали, были только мы с тобой. Против всех.

Я слушаю ее, смотрю ей в глаза, и сердце замирает, потому что она права.

– Да, мы давно только вдвоем, – отвечаю я.

– Так что, если и есть в этом мире кто-то, кому я могу полностью доверять, это ты, верно? – рассуждает она. – Тогда почему это не взаимно? И не говори мне, что тоже доверяешь, ведь если бы это было правдой, ты бы не скрывала от меня… что бы там ни было.

Скарлетт встает и собирается уйти, но я хватаю ее за руку, прежде чем она успевает выйти из комнаты.

– Тебе четырнадцать, Скар.

– Пятнадцать, – возражает она, – а это значит, что я не ребенок. То есть, я не слечу с катушек, если ты хоть раз скажешь мне правду.

Внутренности связываются в узел, и чем дольше длится наше противостояние, тем туже он становится. Защищать Скар было, безусловно, самой изнурительной работой в моей жизни, но оно того стоило. Пусть теперь я запуталась. Возможно, она права. Она взрослеет, и, может быть, пришло время позволить ей самой справляться с правдой.

Но как только эта мысль приходит мне в голову, я жалею, что в прошлом никто не защитил мою невинность. Никто не посчитал, что я слишком юна, чтобы видеть то, что я в итоге видела. Слишком наивна, чтобы переживать то, что пережила.

– Все, что я могу сказать, это то, что ты не сумасшедшая, – признаю я. – Происходят вещи, о которых ты не знаешь, но я с ними справляюсь.

«Справляюсь» – весьма вольный термин.

Ее убийственный взгляд снова устремлен на меня, и я чувствую разочарование, растущее и распространяющееся по всей комнате, словно живое.

– Или скажи мне, что, черт возьми, происходит, или… хотя бы научись притворяться, будто все в порядке, пока я окончательно не спятила, – рявкает Скар, и звучит это так, словно комок в горле – единственное, что удерживает ее от слез.

– Скар, я делаю… делаю все, что в моих силах, – выдыхаю я, чувствуя, как мои собственные эмоции берут надо мной верх. К моему удивлению, когда я заключаю ее в объятия, она не отстраняется.

– Ты – все, что у меня есть, и если ты не в порядке, то и я не в порядке, – признается Скарлетт. Слезы вырываются на свободу, и я притягиваю ее ближе.

Нужно что-то делать. Но, поскольку я не могу щелкнуть пальцами и заставить все проблемы исчезнуть, единственное, что я в силах изменить, – свое отношение к ситуации. Если это означает, что мне придется приложить больше усилий, чтобы создать иллюзию нормальности для Скар, то я это сделаю.

Сестра отстраняется, и я смахиваю влагу с ее щеки рукой, решив, что моя новая миссия – сделать все, что в моих силах, чтобы Скарлетт почувствовала себя более… нормальной. Она жаждет этого, и если имитация нормальной жизни – это альтернатива разрушительной правде, то я готова пойти на это.

И будь что будет.

Ладно, последний пост на сегодня.

Давайте раскрутим колесо судьбы и посмотрим, чью я решу на этот раз.

Так-так… Вот эта тайна, пожалуй, сможет взъерошить парочку перышек. Похоже, всеми обожаемый советник не такой уж постоянный мужчина, каким хочет нам казаться. Ага, вы угадали. У человека, ранее известного как Судья Франсуа – как большинство из нас называет его по привычке, – есть скрытая сторона. Судя по этим фотографиям, на которых он изображен выходящим из отеля за городом под ручку с некой едва ли одетой дамой, ему есть, что объяснить.

Ах, как же жаль, Дева-Лисица. Ты вся такая правильная, бережешь себя для одного-единственного парня, в то время как твой папочка сует свой член во все, что носит юбку.

Да ладно вам, народ. Неужели вы не видите в этом иронию?

Короче, в этот раз укол пришелся в больное место. Думаю, Красавчику Ди уже пора доставать бумажные платочки. Или, может, пачку презервативов?

Советик профессионала: грустные девочки – легкая добыча. Пользуйся преимуществом, пока можешь, и покажи наконец Деве-Лисице, что она упускала все это время!

До скорого, придурки.

Х.

Глава 13

Блу

– Все здорово, но я все равно считаю, что ты должна была позволить мне купить хоть какие-нибудь украшения, – возмущается Джулс, оглядывая крайне непраздничную гостиную.

Я делаю то же самое, воображая, что комната украшена воздушными шарами и разноцветными лентами, но, к сожалению, они не входили в мой бюджет. Отработав утреннюю смену в закусочной, я направилась прямо через дорогу в винный магазин и обналичила свой чек. Учитывая, что я отдала Томми последнее,