Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула

Я представляю, как его руки скользят по моим коленям, потом по бёдрам. Пальцы касаются кружева моего нижнего белья, и вот он уже медленно стягивает его, не отводя взгляда от моих глаз.

Он продолжает смотреть мне прямо в глаза, когда его губы воплощают сладкую угрозу, безжалостно поглощая меня, а я хватаюсь за его волосы и произношу его имя так неприлично, что становится стыдно.

— Заблудилась в приятных воспоминаниях, принцесса?

Я почти ругаюсь вслух.

Даже не воспоминание. Глупо. Это просто глупая, навязчивая мысль.

Кириан движется так уверенно, что у меня нет времени отступить, и он проходит мимо, легко коснувшись моего плеча и руки. Холодок пробегает по спине, возвращая мне те ощущения, которых на самом деле никогда не было с ним.

К счастью, он этого не замечает, а если и замечает, то, чудом, кажется, устал от своих провокаций.

Он плюхается на кровать, вытягивает руку и бросает кинжал, который украл у меня, на прикроватный столик, вздыхая так глубоко, что его дыхание звучит слишком расслабленно, слишком привычно.

— Я не помню ничего о битве с Тартало, Лира, — говорит он.

В его голосе нет ни тени насмешки, ни той беспечной бравады, с которой он обычно относится ко всему.

Я делаю глубокий вдох, давая себе несколько секунд, чтобы вернуть опасные мысли под контроль, и смотрю на него сдержанно.

— Кириан. Мы говорили об этом. О таких встречах. Ты не можешь просто так приходить, не можешь…

— Я ещё даже не поцеловал тебя, — отвечает он всё так же серьёзно—. А этой ночью… этой ночью мне нужна моя подруга.

У меня пересыхает в горле. В его тоне нет ничего от того провокатора, которого я знаю, ни капли высокомерия или дерзости. Должно быть, правда, что они были друзьями, что за всеми теми встречами, которые Кириан упомянул, скрывалась настоящая дружба, которая для него, по крайней мере, была важна. А я не имею ни малейшего представления, как справиться с этим, не выдав себя.

Поэтому я медленно иду вперёд, измеряю каждый шаг, наблюдаю за каждой его реакцией, пока не подхожу к нему и сажусь рядом на кровать, выжидая.

Кириан не удивляется. Он рад, что я села, да, это видно в его глазах, но он не поражён. Хорошо.

— Что произошло у логова Тартало?

— Я же говорила тебе. Я успела только увидеть, как ты взбираешься по склону.

Его взгляд на мгновение отрывается от моих глаз, опускаясь на мой бок, на руку, которая всё ещё обмотана его лентой, использованной как повязка.

— Ты была ближе, чем сказала, да?

Я прикусываю губу.

— Возможно, да, — уступаю я.

— Спасибо.

Моё сердце начинает биться быстрее.

— За что?

— За то, что не хотела, чтобы я умирал в одиночестве.

Эти слова дают мне информацию. Я всё ещё в невыгодном положении, но начинаю собирать части головоломки.

Его голубые глаза кажутся темнее при слабом свете свечи, но в них есть что-то мягкое, почти нежное.

Он снова поднимает взгляд на меня. Проходит мгновение, ещё одно, и затем он осторожно двигается ко мне ближе. Я затаиваю дыхание, но он так медленно приближается, что мне приходится снова вдохнуть. И когда я это делаю, я вдыхаю его запах — дикий аромат свежести, влажную землю, дождь… И маленькая часть меня, очень маленькая, вдруг жаждет поцелуя, который в конце концов так и не случается.

Кириан наклоняется ко мне, а затем неожиданно устраивается у меня на коленях, кладёт голову на мои бёдра, глядя на меня снизу вверх.

— Кириан…

— Дай мне остаться так на минуту, — прерывает он и закрывает глаза с таким видом, будто ему ничего не мешает—. Всего минуту, Лира.

И я позволяю ему. Потому что не знаю, как бы поступила настоящая Лира в такой ситуации. Я была уверена, что знаю всё о её романтических отношениях, даже о тех, которые она, возможно, только воображала, и ничего из этого не могло бы заставить меня представить её держащей голову любовника или друга у себя на коленях.

Так что я вдыхаю, наблюдаю, как его грудь плавно поднимается и опускается, и как его губы слегка приоткрываются, дыша всё медленнее.

Моя рука сама тянется к его волосам, и я аккуратно поправляю прядь, упавшую ему на лоб. Его волосы слишком длинные, чтобы оставаться распущенными.

Кириан вздрагивает от прикосновения, но не двигается. Он продолжает дышать спокойно, полностью доверившись мне, даже не подозревая, что, пока мои пальцы погружаются в его тёмные волосы, мой взгляд скользит к кинжалу, который он так беззаботно оставил на столике.

Теперь я не могу его убить; не после этой глупой сцены сегодня.

Я знаю, что, если бы Вороны узнали, они приказали бы мне оставить его умирать. Я также знаю, что они ожидали бы, чтобы я дала ему смерть, которую можно было бы быстро связать с местью врага или с обидой отвергнутого любовника, может быть, с тем самым ядом, с помощью которого я почти избавилась от него.

Но я уже приняла решение. Нравится мне это или нет, теперь, когда я смотрю на это с холодной головой, я должна принять его и действовать соответственно. Я решила не жертвовать жизнью, и, хотя моя судьба усложнилась, я могу обернуть это себе на пользу.

Я снова смотрю на него. На его выразительные скулы, прекрасные линии лица, на синяк, который начинает проступать на его челюсти.

Мои пальцы скользят по его виску, нежно касаясь чёткой линии подбородка.

Кириан открывает глаза.

— Я знаю, куда тебе нужно пойти, чтобы избавиться от проклятия Тартало.

— Куда? — тихо спрашивает он.

Кажется, он осознаёт каждый мой жест, каждое прикосновение. Его дыхание уже не такое ровное и спокойное.

— В завоёванные земли на севере, — шепчу я—. Если какая-то ведьма и сможет снять проклятие, то это будет одна из соргин Земли Волков,

Мои пальцы медленно поднимаются вверх по его щеке.

— Какие у меня ещё есть варианты?

— Отрубить себе руку.

Он не улыбается.

— Тогда их величества должны будут дать мне разрешение вернуться на север.

Мои пальцы снова опускаются.

— Я поеду с тобой.

Внезапно его рука останавливает мою. Он крепко сжимает мои пальцы, не давая мне продолжить.

— Почему?

Он не доверяет. Несмотря ни на что, Кириан не доверяет Лире. Я улыбаюсь. С этим я могу работать.

— Потому что я хочу вернуться.

Я вижу, как он собирается подняться. Но вместо этого остаётся на месте, освобождая мою руку, которую я всё ещё держу на его щеке в непрерывной ласке.

На мгновение я боюсь, что он начнёт спрашивать, потребует ответы, которые я не могу дать. Боюсь, что он будет слишком подозрителен или что это покажется ему слишком странным. Но после длинной, тягостной паузы он тихо произносит:

— Ладно. Я отвезу тебя домой.

Мальчик, который перестал бояться гроз

Однажды ночью маленький Кириан не мог уснуть. Он казался совершенно другим ребёнком по сравнению с тем, каким был утром, таким хвастливым и решительным, готовым пойти с отцом на охоту. Но теперь ночь опустилась, и буря хлестала по ветвям деревьев, которые скреблись о окна его дома в Армире.

Он представлял, что ветви — это ужасные костлявые пальцы, когти, стучащие по стеклу.

Тук.

Тук.

Тук.

Ему казалось, что ветер шепчет его имя, зовёт его страшным голосом.

— Кириан, выходи играть. Кириан, иди к нам…

Он знал, что хиру, конечно, не умеют говорить. Знал, что если встретит одного из них, то не успеет даже увидеть его когтей, ведь трёх секунд достаточно, чтобы расправиться с любым, кто встретится им на пути.

Но Кириан не мог побороть свое воображение.

Он держался столько, сколько мог, ведь знал, что уже не младенец, и что отец рассердится, если он его разбудит. Но страх перед ночью оказался сильнее, и он победил храбрость, заставив Кириана искать мать.

— Я боюсь грозы, — признаётся он, сдерживая дрожь; ведь признаться, что он боится существ, на которых его отец отправился охотиться без тени сомнения, ему казалось слишком стыдно.