Предсказанная - Татьяна Апраксина

Шли несколько часов подряд — Анна тихо радовалась, что нет жары. На небе не было солнца, и поджарить путников было некому. Для неприятного ощущения в горле хватало мелкой горькой пыли, поднимавшейся на каждом шагу, и очень сухого воздуха. От него хотелось кашлять, и уже через час процессия превратилась в «парад чахоточных», как высказалась Софья.

После привала оказалось, что идти совсем близко. Только подняться на вершину холма, поросшего редким сосновым лесом. Деревья подпирали ветвями низкий небосвод, на гладких стройных стволах блестели янтарные потеки смолы. Пахло сказочно — нагретой хвоей, теплым песком, смолой и свежей зеленью. По сравнению с недавним бесцветием холм казался оазисом радости. Низкий подлесок состоял в основном из молодых, едва по пояс, кустиков малины. Обычный среднерусский пейзаж, тем более странный, что в километре от него была самая настоящая полупустыня. Не хватало только, чтобы в пяти километрах отсюда оказался альпийский пейзаж. Тоже, впрочем, забавно — девушка подумала, что никогда не видела живых эдельвейсов, только читала о них в книгах. Веселиться — так по полной: даешь горы, пустыни, полярные льды и степи на расстоянии трех шагов друг от друга!

Анна прислушалась и принюхалась. Пахло водой — очень холодной, свежей. И журчание подсказывало, что обоняние не врет. Где-то неподалеку был родник. Вскоре он нашелся — почти на самой вершине холма, в промоине между корнями сосны. Упругая струйка ледяной воды била почти на метр вверх, образуя фонтанчик, а потом стекала вниз по пестрым окатышам.

Сосновый бор был удивительно тих — ни пения птиц, ни шебуршания мелких лесных обитателей. Только неподвижно застывшие гигантские сосны, молчаливое трепетание листвы в малиннике. И — полная иллюзия, что сквозь серый туман небосвода пробивается солнце. Казалось — вот оно: блики на смоле, тепло на коже, танец пылинок в лучах. Но как Анна не задирала голову, вверху была лишь асфальтовая хмарь.

В три пластиковые бутылки, найденные в салоне Одноглазого, набрали воды из ручейка.

— Шесть литров, — сказала Софья. — На пятерых — на суточный переход. И литр на случай, если придется вернуться. Зато вопрос пищи обретает свою актуальность в полный, так сказать, рост.

Анна вспомнила про свой рюкзак, пошарила в нем, потом выложила то содержимое, которое сочла пригодным для общего использования. Две пачки крекеров, литровый пакет апельсинового сока, начатую пачку сигарет «Муратти» и упаковку черносмородинового «Холлса».

— Леденцы убери пока, — сказала Софья. — И сок тоже. А вот за сигареты спасибо.

Женщина достала из кармана джинсов зажигалку, вытащила одну сигарету и с наслаждением закурила. К удивлению Анны, то же самое сделал и Флейтист. Сидя на земле у ручья, они медленно вдыхали дым. Серебряный скорчил брезгливую физиономию и пересел на противоположную сторону, рядом с Анной.

— Ты куришь? — удивленно спросил Вадим.

— Нет, но ношу на всякий случай. Вот видишь, пригодилось.

— Случай бывает всякий, — улыбнулась Софья. — Да уж, пригодилось.

— Слушайте, а вам не кажется, что вообще нет смысла куда-то идти? — поинтересовался после паузы Вадим. — Какая разница, где мы будем находиться?

— Практически никакой, — пожал плечами Флейтист. — За вычетом того, что нам нужно есть, пить, ночевать там, где есть дрова или крыша над головой.

— Вы же небелковые формы жизни? — ехидно спросила Анна. — Зачем вам есть?

— Серебряный пошутил.

— То есть? — повернулась девушка к владетелю, но тот только усмехнулся, показав ряд мелких острых зубов.

— Он имел в виду, что использовать нас с ним в пищу действительно нельзя, но по несколько иным причинам. Дело не в белке, дело в его составе. Мы оба можем не есть и не пить довольно долго, дольше, чем вы. Но и нам это нужно. А вам — тем более.

— Думаете, дальше мы найдем пищу? — спросил Вадим.

— Думаю, что здесь мы ее точно не найдем, — закончил явно беспредметный с его точки зрения разговор Флейтист.

— Ну, хорошо, а увидим какого-нибудь зайца — как мы его поймаем? Руками? — продолжила Анна.

— Нет, не руками. Увидим зайца — увидишь, как поймаем, — Флейтист улыбнулся и подмигнул. — Был бы заяц.

Никаких зайцев по дороге они не встретили — как и прочей другой живности. Анна была уже согласна и на ворону гриль, да вот только в небе не обнаруживалось ни одной самой завалящей вороны. Идти вдоль ручья было легко и удобно. Они не слишком торопились, а потому путь превратился в прогулку. Увы, неясно было, когда и как закончится эта прогулка. Местность теперь больше всего напоминала южнорусскую лесостепь, с ее перелесками и широкими лугами. Кое-где приходилось прокладывать себе дорогу через густые заросли жесткой сочной травы. Спутник-ручеек постепенно превратился в небольшую речку глубиной по колено, а потом и в более солидное водное препятствие. По берегам появились заросли ивняка и осоки.

Травоцвет пах так, словно этого мира никогда не касалась хозяйственная рука человека. Только тонкий пьянящий аромат пыльцы, травяного сока и чуть влажной земли — ни дизельного топлива, ни удобрений, ничего лишнего. Мокрый песок, медленно высыхающие камни, на которые попали водяные брызги, чистая вода и травы, травы до горизонта.

— Мне здесь нравится, — сказала Анна скорее себе самой, чем кому-то. Она сорвала травинку и грызла ее, слизывая с губ сладковатый сок.

— Выглядит хорошо, — ответил оказавшийся рядом Гьял-лиэ. — Никогда не думал, что Безвременье может оказаться схожим с древностью нашего мира.

— Почему — древностью?

— Когда ваш народ только-только учился пахать и сеять, в будущей Британии было много таких земель.

— А ты уже тогда родился? — заинтересовалась Анна. Серебряный ее, конечно, достал до крайности — но послушать его было полезно. Живой обитатель сказок, как-никак.

— Нет, но еще успел увидеть земли, где никогда не было людей.

— Лучше было, наверное?

— Нет, — Серебряный махнул гривой, категорически отказываясь от такого предположения. — Слишком пусто было. И мы не живем там, где нет людей.

— Интересненько, — Анна в азарте даже бесцеремонно цапнула его под локоть. Если уж Серебряный был в настроении поболтать, то нужно было пользоваться возможностью. — Так кто появился сначала, вы или мы?

— Я не знаю, — признался Гьял-лиэ, потом сорвал новую травинку с толстым сочным кончиком, всучил ее Анне. — И никто точно не знает. Может быть, и одновременно. Знаю только одно — лишь немногие из нас живут там, где нет людей. Нет людей — нет их легенд, а, значит, нет и возможности существовать…