Первая тайна академии Грискор (СИ) - Минаева Анна Валерьевна

— Я очень устала, — как можно мягче отозвалась она, положив свободную руку поверх ладони Карвина. — Боюсь, что просплю все на свете.

Табита подобрала самый мягкий и ласковый тон, на который была способна. Но чувствовала себя при этом так паршиво, так тошно. Будто возводила между ними с Карвином огромную каменную стену, через которую даже Гвин перелезть была не в силах.

— Я понимаю.

Да, он сказал именно это. Но вместе со словами еще и руку отдернул. Да так резко, будто не Табита была перед ним, а ядовитая змея, которой он случайно коснулся.

Карвин встал и отошел к окну. Арки, спящий все это время на подушке, тихо заскулил, будто чувствуя состояние хозяина. А у Табиты сжалось сердце.

Она опять его отвергла. В который уже раз? Пятый? Шестой?

Карвин прямо давал понять, что ему необходима телесная близость с Табитой. Но девушку постоянно что-то останавливало. То позднее время, то плохое самочувствие. То… да много чего! Будто сам Великий отказывался принимать это желание своих последователей.

И с каждым новым отказом Табита все больше боялась, что Карвин разорвет отношения. Скажет, что больше так не может продолжаться. Но… но вместе с тем верила, что он сможет дождаться. Пока она закончит с переводом.

И тогда… тогда парень точно оценит ее жест. Тогда их уже ничто не будет разделять.

Влюбленность кружила Табите голову. Она верила в лучшее. Ждала того самого дня. Стремилась к нему со всеми данными ей силами.

— Завтра увидимся? — тихо спросила она, возвращаясь к сбору тетрадей и учебников, которые они успели разбросать по всему столу в процессе обсуждения.

— Завтра у меня тренировка, — сухо отозвался Карвин, даже не повернувшись. Это сильно царапнуло ее. Но Таби не подала виду.

— Маглининг?

— Угу.

— Команду уже собрал?

— С прошлого года.

Он отвечал так рвано и рублено, будто и не хотел вовсе с ней говорить. Это ранило. Больно ранило. Но Табита осознавала, что тоже успела его ранить. Опять. И ответная боль была вполне заслужена.

— Буду ждать начала соревнований.

Карвин не ответил. Табита вздохнула и начала загружать книги в заплечный мешок. Его стоило бы уже поменять. А то истерся весь, холщовые нитки торчали в разные стороны. Даже легкие чары сохранения, которые она нанесла на одном из занятий, не сильно помогали.

Надо бы со следующей стипендии новый прикупить.

Она думала именно об этом, когда почти запихнула в сумку тонкий красный блокнот. Опомнилась девушка только от того, что пальцы заскользили по кожаной обложке. Таких тетрадей у нее не было.

Нахмурившись, Табита открыла первую страницу и мазнула взглядом по именам и фамилиям, записанным в столбик. Рядом значились какие-то даты…

— Ты не говорил, что староста курса, — пробормотала она, перелистывая страничку.

— Что? — Карвин повернулся к ней и изменился в лице.

Шагнул навстречу и буквально выдернул из рук Табиты тетрадь.

— Нехорошо читать чужие записи, — отчитал он девушку.

— Да я и не читала…

Парень вздохнул, захлопнул блокнот и отбросил в сторону. А потом привлек к себе Таби и сжал в крепких объятиях.

Она затихла, прикрыла глаза и втянула ноздрями сладкий аромат парфюма. Он пах так всегда. Летом, теплом, наверное, даже лимонным пирогом.

Обманчиво сладкой выпечкой. С легкими нотками кислинки.

Да, это был запах Карвина.

— Мне надо идти, — девушка отстранилась, заглянула в карие глаза, надеясь найти там поддержку и уверенность, в которых сейчас нуждалась. Уверенность в том, что их завтра не изменится из-за ее сегодняшнего решения.

— Конечно, — второкурсник еле заметно растянул губы в улыбке, а потом поцеловал Табиту.

Коротко. Мимолетно. Будто и не было этого поцелуя вовсе.

Она уходила от него с тяжестью на сердце. И поддерживала себя только тем, что Карвин еще не знал о сюрпризе, который она готовила. Он будет рад. Он поймет ее, когда узнает.

А следующим утром после сданного экзамена ее прижали к стене подруги и вытрясли всю правду о том, где она пропадала. Милред взвизгнула от радости, когда узнала, что задумала Табита. А Гвин только нахмурилась и покачала головой.

— Что? — не поняла Таби, зацепившись взглядом за морщинку меж темных бровей.

— Если ты все это делаешь только ради мужика, то идея откровенно дерьмовая.

Гвин всегда называла вещи своими именам. Но именно в этот раз это обидело Табиту. Она вскинула подбородок и процедила сквозь зубы, глядя подруге в глаза:

— Я делаю это ради себя. Не потому что он попросил. А потому что я этого захотела.

— Кто он хоть такой?

— А она не рассказывает, — пожаловалась Милред. — Я видела его раз мельком. Но имени до сих пор не знаю.

Табита бросила на леди ван Темпф гневный взгляд. Ну и кто ее за язык тянул?! Нет бы просто помолчать и порадоваться за подругу!

— Значит, не рассказывает, — Гвин прищурилась и сложила руки на груди. — Очень зря. Может, все не так красочно, как сейчас видит ее затуманенный влюбленностью взгляд.

— Гвин, ну ты чего? — тут уже даже Милред почувствовала неладное. — Все у них хорошо. Ты только посмотри на Табиту.

— Да вот смотрю и не узнаю, — хмыкнула Валькирия. — Когда мы познакомились, она была словно стальная стрела. Готовая вот-вот сорваться с тетивы и пронзить насквозь любую цель. А сейчас я вижу перед собой только осыпавшееся оперение с этой самой стрелы. Мягкое и рыхлое.

Слова зацепили за что-то живое. Внутри Табиты дрогнула какая-то струна. Слезы обиды подкатили к глазам.

Слышать такое от подруги… от близкой подруги.

Нет, это было выше ее сил!

— Вот так, значит, да? Хорошо! — Табита только и смогла, что выдавить из себя несколько слов.

После чего развернулась и, чеканя шаг, направилась в общежитие. Слова Гвин Умильтен задели ее настолько сильно, что она чуть не разрыдалась. Это же насколько нужно быть злой, чтобы не разделить радость подруги! Насколько черствой!

“И зачем я с ней вообще начала общаться?” — пронеслось в голове у студентки Ваерс. — “Зачем я им рассказала о переводе?! Кто меня за язык тянул?!”

***

— Что тут у вас? — дверь в одно из помещений подвала открылась с противным скрипом. Табита замерла на каменном столе, боясь нарушить тишину лишним вздохом. Вздохом, который она уже могла сделать.

Все тело покалывало. И от идущих одна за другой судорог боль сковывала каждую клеточку. Не выдать себя с каждым мгновением становилось все тяжелее.

Она старалась. И надеялась на полумрак в помещении, в которое ее принесли. Света было не так много, чтобы заметить странности в поведении трупа.

Сквозь полуприкрытые веки она видела лишь один источник — небольшой кристалл в потолке. Он не светил, он подсвечивался. Тусклый желтый свет рассеивалось под потолком, не достигая пола.

— Студентка Ваерс, капитан, — отрапортовал уставший голос. — Первый курс. Факультет…

— Да, это я знаю. Причина смерти?

— Отравление. Самоубийство.

— Даже так? — хмыкнул капитан. Рядом с Табитой послышались шаги. Свет от кристалла заслонила тень.

Мужчина остановился рядом, явно разглядывая студентку.

— Соседок допросили?

— Еще нет. Одна была не в состоянии говорить, вторая на занятиях.

— Так что ты тут прохлаждаешься?! — рявкнул капитан. — И где Жез?

— Покинул пост, капитан.

— Нарушил приказ? — в голосе новоприбывшего послышалось удивление.

— Да.

— Будет уволен, — процедил он сквозь зубы.

Табита ощутила прикосновение к собственной руке, кожу закололи сотни иголочек. Она чуть было не дернулась, затаила дыхание и постаралась расслабиться.

Проклятое зелье! Почему переходное состояние длится так долго?! Это совершенно не радовало студентку Ваерс. Она чувствовала все тело. Но любое прикосновение или движение доставляло боль.

— Вы ее в одеялах, что ли, несли? — громкий голос капитана раздался прямо над ухом, отразился эхом от голых каменных стен. И постепенно затих.