Красавица и герцог - Куин Джулия

— Вы начали о чем-то рассказывать, мисс Эверсли?

Грейс действительно едва не принялась болтать с мистером Одли как со старым приятелем. Это выглядело бы нелепо, ведь они почти не знали друг друга, к тому же вряд ли этого джентльмена интересовали скучные мелочи из жизни обитателей Белгрейва. Если даже он в конце концов и станет герцогом — при мысли об этом у Грейс свело желудок, — то, совсем как Томас, вряд ли сумеет отличить одну горничную от другой. Ведь если Уиндема спросить, какую из служанок не жалует его бабушка, он ответит: «Всех без исключения». И будет совершенно прав, криво усмехнулась про себя Грейс.

— Вы улыбаетесь, мисс Эверсли? — заметил мистер Одли, бросая на Грейс загадочный взгляд. — Скажите мне, что вас рассмешило.

— О, сущая ерунда. Уверена, вам это неинтересно. — Она указала на лестницу в дальнем конце коридора: — Сюда, спальни в том крыле.

— И все же вы улыбнулись, — не уступал мистер Одли, шагая рядом.

Его настойчивость заставила Грейс улыбнуться снова.

— Я этого не отрицала.

— Леди, которой чуждо притворство, — одобрительно заключил мистер Одли. — С каждой минутой вы нравитесь мне все больше.

Грейс поджала губы, оглянувшись на него через плечо.

— Похоже, вы не слишком высокого мнения о женщинах.

— Приношу свои извинения. Мне следовало сказать «особа, которой чуждо притворство». — Он лукаво улыбнулся, отчего Грейс бросило в дрожь. — Я никогда не утверждал, что мужчины и женщины одинаковы, слава Богу, это не так, но правдонравием не блещут оба пола.

Грейс удивленно посмотрела на него.

— «Правдонравие»? Не думаю, что есть такое слово. Я даже уверена, что нет.

— Нет? — Мистер Одли отвел глаза. Всего на мгновение, на какую-то долю секунды, однако Грейс успела засомневаться, уж не смутился ли он. Впрочем, такое трудно было себе представить. Мистер Одли держался на удивление легко и непринужденно в любых обстоятельствах. Достаточно было одного дня знакомства, чтобы это понять. И в самом деле, на губах его тотчас заиграла самодовольная кривая улыбка, а глаза весело блеснули. — Что ж, пожалуй, так и есть.

— Вы часто выдумываете слова?

Он скромно пожал плечами:

— Я пытаюсь себя сдерживать.

Грейс недоверчиво прищурилась.

— Правда-правда, — возмутился мистер Одли. Он прижал руку к груди, словно его только что ранили в самое сердце, но глаза его смеялись. — Почему мне никто не верит, когда я называю себя честным, добропорядочным джентльменом, готовым неукоснительно соблюдать все существующие правила морали?

— Возможно, потому что при знакомстве вы приказали этим милым людям выйти из кареты, угрожая пистолетом?

— Не исключено, — признал мистер Одли. — Но это придает отношениям живость и остроту, разве нет?

В его изумрудных глазах плясали насмешливые искры, и Грейс почувствовала, как губам вдруг стало щекотно. Ей захотелось рассмеяться. Совсем как в те времена, когда родители были еще живы, а она сама, свободная, счастливая и беспечная, не знавшая, что такое горечь утраты, зависимость и унижение, любила выискивать комичное в самых обыденных вещах и потешаться над несуразностями жизни.

Грейс показалось, что в ней пробуждается та юная девушка. Это было чудесно, восхитительно. Ей захотелось поблагодарить мистера Одли, но она понимала, что будет выглядеть на редкость глупо. Поэтому Грейс нашла другой выход.

Она извинилась.

— Простите, — произнесла она, остановившись у подножия лестницы.

Мистер Одли недоуменно поднял брови:

— Вы просите прощения?

— Да. За… сегодняшнее.

— А, за похищение. — Он снисходительно усмехнулся, казалось, разговор его забавляет.

— Я не хотела, — с горячностью заявила Грейс.

— Но вы были в карете, — возразил мистер Одли. — Уверен, любой суд признал бы вас соучастницей преступления.

Нет, это уж слишком, решила Грейс.

— Полагаю, этот же самый суд еще утром отправил бы вас на виселицу за то, что вы наставили заряженный пистолет на герцогиню.

— Тс-с, я же говорил вам, что за это не вешают.

— Нет? — отозвалась Грейс, удачно копируя тон мистера Одли. — А следовало бы.

— Вы так думаете?

— Если существует слово «правдонравие», то тому, кто приставил пистолет к груди герцогини, полагается виселица.

— Быстро же вы нашлись, — восхищенно улыбнулся мистер Одли.

— Спасибо, я давно не упражнялась в пикировке, — призналась Грейс.

— Да. — Разбойник бросил взгляд в сторону гостиной, где, наверное, по-прежнему восседала на софе герцогиня. — Она превратила вас в молчунью, верно?

— Говорливость — неподходящее качество для служанки.

— Так вот кем вы себя считаете? — Мистер Одли посмотрел Грейс в глаза так пристально, что она невольно отступила на шаг. — Служанкой?

Грейс повернулась к лестнице. Что бы ни прочел по ее лицу мистер Одли, она вовсе не была уверена, что хочет об этом знать.

— Нам не стоит задерживаться. — Грейс поднялась на ступеньку, знаком приглашая его последовать за ней. — Синяя шелковая спальня очень красива и удобна. Она особенно хороша в утреннем освещении. Внутреннее убранство просто великолепно. Уверена, вам понравится.

Грейс несла сущую чушь, но мистер Одли любезно воздержался от насмешек.

— Не сомневаюсь, что эта комната намного лучше моих нынешних апартаментов.

Она удивленно покосилась на него.

— О, а я думала… — Грейс смущенно осеклась. Выходило, что она считает мистера Одли бездомным бродягой.

— Приходится жить в почтовых гостиницах и ночевать под открытым небом. — Джек притворно вздохнул. — Такова разбойничья доля.

— И вам это нравится? — живо отозвалась Грейс, поражаясь собственной смелости и жгучему любопытству.

Мистер Одли добродушно усмехнулся:

— Грабить кареты?

Грейс кивнула.

— Это зависит от того, кто сидит в карете, — мягко пояснил он. — Я получил огромное удовольствие, не ограбив вас.

— Не ограбив меня? — Грейс резко обернулась. Лед, уже давший трещину, был окончательно сломлен.

— Я ведь ничего не взял у вас, разве нет? — заметил мистер Одли, изображая полнейшую невинность.

— Вы украли у меня поцелуй.

— Неправда. — Он наклонился вперед и добавил с беспримерным нахальством: — Вы мне его подарили.

— Мистер Одли…

— Я бы хотел, чтобы вы звали меня Джеком.

— Мистер Одли, — повторила Грейс, — я не… — Она торопливо огляделась и понизила голос до чуть слышного шепота: — Я не… делала того, о чем вы сказали.

Он лениво улыбнулся:

— С каких это пор «поцелуй» считается таким опасным словом?

Грейс плотно сжала губы, понимая, что у нее нет ни единого шанса взять верх в разговоре.

— Ладно, — неожиданно покладисто согласился мистер Одли. — Я больше не стану вас мучить. — Грейс сочла бы этот жест великодушным и благородным, если бы он тут же не добавил: — Сегодня.

И даже после этого Грейс улыбнулась. В присутствии мистера Одли невозможно было не улыбаться.

Они перешли в холл верхнего этажа, и Грейс повернула в сторону хозяйских покоев, где располагалась синяя спальня. Теперь они двигались молча, и у Грейс было достаточно времени, чтобы поразмышлять о джентльмене, шедшем рядом.

Она не видела ничего ужасного в том, что мистер Одли так и не окончил университет. Он производил впечатление человека умного и образованного, с великолепной речью и редкостным обаянием. Наверняка при желании он нашел бы себе какое-нибудь доходное место. Грейс не смела спросить, почему он стал грабителем, хотя ей страстно хотелось это знать. Однако непродолжительное знакомство с мистером Одли не позволяло задавать ему столь личные вопросы.

Положение показалось Грейс комичным. Кто бы мог подумать, что она станет тщательно следить за манерами и заботиться о приличиях, имея дело с вором?

— Сюда. — Она указала на левый коридор, прежде чем свернуть.

— А кто спит там? — поинтересовался мистер Одли, вглядываясь в противоположный конец холла.

— Его светлость.