Новый Мир ( № 6 2013) - Новый Мир Новый Мир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А в ребятах ты как жил? o:p/
— Мама, в ребятах у меня не было семьи, я покаялся и клятву сам себе дал, чтобы жене не изменять. А где вы выдрали ету сказку? o:p/
— Да Марья Гениха рассказывает, что ты етой женчины хороший друг и она тебя шибко хвалит. o:p/
— Да, ето правды, мы с ней хорошие друзья, и с мужем, и с сыновьями. А что, нельзя иметь с женчинами дружбу или женчинам дружить с мужчинами и не думать толькя об сексе? o:p/
Молчат. o:p/
— Прости, мы ошиблись. o:p/
— Вы ошиблись! От людей смех, от Бога грех, а дети при чём? Зачем оне доложны страдать из-за наших ошибок? o:p/
Молчат. o:p/
— Ну вот, поеду на два года моряком, через два года можем купить своёй земли и жить себе спокойно. o:p/
Марфа в слёзы, мама не пускат. Говорю Марфе: o:p/
— Неужели всю жизнь будем ходить по арендам? o:p/
— Да, лучше будем ходить по арендам, но я не хочу, чтобы ты уезжал. o:p/
— Но так трудно нам будет. o:p/
— Пускай трудно, но вместе. o:p/
— Ну как хошь. o:p/
o:p /o:p
5 o:p/
o:p /o:p
Со Степаном мы разделились. Ему достался трактор, мне пикап, я его тут же сменял на легкову, а легкову на трактор «Массей Фергусон» — трактор хорошой, но разбитой. Арендовали земли и давай готовить. o:p/
Тут переселенсы с Бразилии и с Боливии. С Бразилии приехали, что там стало трудно. Ето были Бодуновы Лука и Димитрий, Черемнов Иона, Бочкарёв Антон с Ульяной, Снегирев Тимофей — друг, Степан Ревтов; с Боливии Павлов Игнатий, Вагнер Василий, Кузьмин Евгений, Черемнов Максим, Мурачев Селькя. С Боливии уехали, потому что государство старообрядцев обмануло. Оне разработали много земли, забили все рынки рисом, и всё местное население восстало против: «Гринги забили весь рынок, а чем жить?». Вообче в стране вечные непорядки, нищета, коррупция, перед выборами кандидаты посулили местному населению: «Не переживайте, мы грингов уроним». Так и сделали. Надавали нашим кредитов без всяких гарантияв и заставили подписаться друг за друга — обчим, связали всех. А на другой год тянули-тянули с кредитом и, когда стало совсем поздно, выдали кредиты. Хоть и посеяли, но урожай не взяли. Долг получился 4 000 000 долларов. Банок не стал ждать, забрал всю технику, некоторых посадили в тюрьму, многи разбежались хто куда — в США, в Канаду, в Аргентину. Русское посёльство хотело заплатить всем долг, но наши не захотели и долго потом расшитывались с банком. o:p/
У Павлова Игнатия получилось ишо несчастье с зятем Вагнером. Сэлый вагон грузу отправили с границы в Буенос-Айрес, и всё аргентинсы украли, оставили их нищими. Много было слёз, но что поделаешь. o:p/
Пришлось помогать, я занял им свой трактор, и оне на нём всю землю приготовили, и Бочкарёву Антону с Ульяной также. Игнатий вскоре выкрутился, написал своёму родству в США о своим несчастье, и ему выслали 50 000 долларов. У него жена Федосья выпиваха, два сына, Варнавка и Иринейка, три дочери маленьки и три взамужем. o:p/
А Степан етот год помогал Ионе Черемнову. Люди просют — надо помогать. o:p/
Игнатий показал себя скромным, набожным, ну куда лучше, все мы его шшитали почти за бога. Я давай говорить Степану: o:p/
— Степан, ты неграмотный, пускай стаёт Игнатий на твоё место. o:p/
— Ну чё, пускай, я всё равно безграмотный. o:p/
Стали просить Игнатия все вместе. Жена Федосья сказала: o:p/
— Вы его не просите, он вас всех разгонит. o:p/
Мы все рассмеялись, один Лука Бодунов внимание взял и сказал: o:p/
— Да, у нас худенькяй <![if !supportFootnotes]>[14]<![endif]> наставник, да он нам знакомый, а просим хорошего, но он нам незнакомый. o:p/
Нихто на ето внимание не взял, и все дружно просили Игнатия. Он стал, помощника попросили Ревтова Степана Карповича, племянника дяди Федоса, третяй помощник — брат Степан, уставшиком поставили меня, вторым Максима, головшиком Иона. Стали молиться весело, красиво, все старались, всё шло чинно, все были довольны. o:p/
Постепенно Игнатий стал порядки ставить строже и строже, нихто не возражал, хотя и некоторы и были недовольны. Как-то раз отмолились, Игнатий говорит: o:p/
— Слушайте, братия, у нас здесь есть некоторы, знаются с Шарыповыми, а оне поморсы. В США было постановлёно, что с ними не знаться: так как оне не признают святыню — святую воду, на распятии не признают Святаго Духа, то за ето признаём их за еретиков. С ними не знаться, не кушать, в гости не ездить, за них не отдавать, у них не брать, а хто переступит, таких не хоронить, за них милостину не подавать и не молиться. o:p/
Мы со Степаном и тятя говорим: o:p/
— У нас там родство. o:p/
Он: o:p/
— Пускай родство. Не будете знаться — поскорея перейдут. o:p/
Нам не понравилось, но мы промолчали. Что поделаешь, собор есть собор, надо покоряться. o:p/
Вскоре Игнатий обратился в собор в США, попросил помощь — построить моленну. Там собрали 8000 долларов, послали. Они с Ионой купили дешёва дерева тополёва на 4000 долларов и построили моленну. Никому не сказали, остальные деньги прикарманили. На 8000 долларов можно было хорошую кирпичну моленну построить. Моленну построили у кума Евгена, так как ето место боле в центре. o:p/
Постепенно оне создали свою кучкю и давай диктовать — что хотели, то и творили. Ето были Игнатий Павлов, Иона Черемнов, Ульяна Бочкарёва, Василий Вагнер, Степан Ревтов, но не Степан, а Таисья. Остальной народ всё терпел. Как-то раз отмолились, Игнатий Ревтов поднялся на Димитрия Бодунова и закричал: o:p/
— Уберите магнитофоны, а то отлучим! o:p/
Димитрий отвечает: o:p/
— У нас их нету. Может, имеют тайно, но мы ничего не знаем. Оне теперь больши стали и не слушают. o:p/
Игнатий как закричит: o:p/
— Какой ты отец! Продай ети магнитофоны да купи себе штаны. — В подсмешку. o:p/
o:p /o:p
6 o:p/
o:p /o:p
Наш Григорий с бедной Сандрой жил плохо, пьянствовал, избивал её, жил беззаконно, никого не слушал. Было у них две дочери, Полькя да Каринка, и она третьим ходила. Нам всегда было её жалко: добрая женчина, безответна, и была не против жить в христианстве. Но мы всегда говорили со Степаном: o:p/
— Сандра-то чё, Гришу перво надо обратить в христианство. o:p/
Но мама и Евдокея настаивали: o:p/
— Его надо женить на русской, тогда он будет жить по закону. o:p/
Мы были против: o:p/
— Судьба быват от Бога одна, и он сам её выбрал, и чем она не женчина? o:p/
Оне нас не слушали, а ему то и надо было: видит, что за него заступаются, и давай, что «хочу русскую, и всё». Мы со Степаном молчим: творись воля Божия. Григорий не захотел с ней жить, она уже принесла третьяго дитя, ето был сын. Он забрал у ней детей и отправил к матери в Баия-Бланка. o:p/
К етому времю я продал трактор и купил пикап, потому что пошла большая инфляция и невыгодно работать на земле. На етим пикапе я поехал в Коронель-Доррего через Баия-Бланка и увёз Сандру к матери. Но я видел, как она расставалась со своими детями, — не дай Бог никому такого, каки слёзы лила, бедненькя, жалко. И сам себе не могу простить, что мать увёз от детей. Хоть я и невинный, но душа болит. o:p/
Тут вскоре я купил лодку семиметрову, хотел заняться рыбалкой, она принимала пять тонн. Но к етому надо было сдать екзамен, чтобы получить книжку морскую. o:p/
Гриша не ужился один, уехал к Сандре, сговорил её и стал жить с ней. Мама передавала Грише: «Забирай детей. Сын очень хворал, не заберёшь — окрешшу сына, больше не отдам». Он не слушал. Мама окрестила, а когда оне приехали за детями, мама дочерей отдала, а сына не отдала. Сандра убивалась, плакала, но ето ей не помогло. Поехали оне в Пуерто-Мадрин, я Григорию отдал свою карточкю работать на порту, и оне уехали. Он устроился на порту, стал работать, хороши деньги стал зарабатывать, но пользы никакой. Когда мы привезли лодку в Пуерто-Мадрин для пробы, я удивился, где оне живут: в избушке не шшикатурено, не белено, но полны яшики продукту. Спрашиваю: o:p/
— Где работашь? o:p/
— Сторожем на порту. o:p/
— А ето откуду столь продукту? o:p/
Улыбается и молчит. o:p/
— Ты что, сдурел? Ето же всё воровано. o:p/
Выяснилось, что с кооператива его выгнали, и он в одной компании работал сторожем на суднах ночами, и вместе с полицияй воровали продукт. Компания ето всё выяснила, и его выгнала. Домой всегда он приходил пьяный и жену избивал. Она терпела-терпела, не выдюжила и бросила его, взяла девчонок и уехала к матери. o:p/
Лодку я не смог спустить в море, по закону не хватало матерьялу для навигации, и власти не разрешали спускать в воду. Деняг не хватало. o:p/
o:p /o:p
Приезжают с Бразилии Федос с Шурой Фефеловы, сына женить Петра, и стали сватать втору дочь у хрёсне с кумом Евгеном, Палагею. Всего разодна угодила характером в отца — добрая и красавица. Многи её сватали, но хрёсна рылась <![if !supportFootnotes]>[15]<![endif]> : тот не жених, другой не жених. Когда пришёл Петро, хрёсна отдала, Палагея молчала. Девишником хрёсна узнала, куда отдаёт: в руки ежовые, Шура вообче снох доржала как мусор. И хрёсна решила отказать, невесту спрятала, а сватовьёв выгнала — настроила столь делов, но ей море по колен. o:p/