По большому счету - Евгения Письменная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1994, октябрь – заместитель Геращенко Татьяна Парамонова становится исполняющим обязанности главы ЦБ
1995, июль – в России вводится валютный коридор, который должен сдержать резкие колебания рубля
1995, август – кризис на межбанковском рынке
1995, октябрь – Центробанк возглавляет бывший и. о. министра финансов и член правления «Газпрома» Сергей Дубинин
1995, декабрь – правительство России проводит залоговые аукционы, участники из банкиров превращаются в олигархов
1996, январь – допуск иностранцев на рынок государственных краткосрочных облигаций
1996, июнь – Ельцин с трудом переизбирается на следующий срок
1996, июль – предвыборная эмиссия, пять триллионов рублей печатается для выполнения обещаний президента
1998, январь – начало денежной реформы: урезание у денежных знаков многочисленных нулей, появившихся из-за многолетней высокой инфляции; тысяча превращается в рубль
1998, март – отставка правительства Черномырдина; премьером становится молодой технократ Сергей Кириенко
1998, август – Россия объявляет дефолт по долгам
В 1995 году в России, пожалуй, впервые после долгих лет политической суматохи и непрекращающегося политического кризиса, появляются первые намеки на экономическую стабильность. Центральным банком теперь руководит женщина, жесткая и принципиальная. Татьяна Парамонова вводит валютный коридор для рубля, чтобы тот не скакал то вверх, то вниз, вызывая очередную панику у населения. Но политическая ситуация непростая. Трудная жизнь заставляет людей с теплотой вспомнить о спокойных годах советского периода. Социологические опросы показывают, что россияне готовы голосовать за коммунистов. Ельцин не хочет упускать власть, он всеми возможными путями пытается удержать ее. Добиваясь расположения разбогатевших, но пока не окрепших финансово банкиров, президент объявляет залоговые аукционы. Это хитрая схема, придуманная одним из банкиров, по передаче конкретным людям государственной собственности за маленькие деньги и с использованием государственного финансирования. На выборах 1996 года Ельцин обходит кандидата от коммунистов. Избранные банкиры тоже берут свое: благодаря залоговым аукционам они становятся богатыми, теперь их называют олигархами. Они стараются влиять на власть, в том числе на Центральный банк. Тот тоже вовлечен в политическую борьбу. Председателя ЦБ Сергея Дубинина заставляют напечатать пять триллионов рублей, чтобы выполнить предвыборные обещания президента Ельцина.
После затяжного падения ВВП России в 1997 году начинает осторожно расти. Российское правительство успешно осваивает новый инструмент – государственные краткосрочные облигации (ГКО). Правительство берет в долг под высокие проценты, выплачивает их и выпускает новые долговые бумаги. Деньги от ГКО помогают латать дыры в бюджете. Собираемость налогов низка, бюджету постоянно не хватает денег на социальные нужды. ГКО становятся настоящей пирамидой. В 1998 году правительство не выдерживает нагрузки по выплатам и объявляет дефолт по государственным обязательствам. На фоне очередного падения цены на нефть в России начинается серьезный экономический кризис. Ельцин меняет премьеров одного за другим, пытаясь стабилизировать ситуацию.
Снежная королева
Из-за полной тишины в кабинете хруст казался громким. Татьяна Парамонова, первый зампред Центробанка, сильная и властная женщина, сидела одна и грызла лед. Перед ней на столе стоял только стакан с прозрачными кусками. Время от времени она пальцами доставала их из стакана, клала в рот, с хрустом раскалывала зубами и замирала, наслаждаясь тем, как они, отдавая свой холод, превращались в воду. Именно в этот момент, когда ледышки становились водой, хорошо думалось. Она уже знала, что завтра, 18 октября, президент назначит ее исполняющей обязанности главы Центрального банка. Все было так быстро и неожиданно. Ее карьера подошла к пику. Осталась всего одна ступенька – утверждение в Госдуме, и ты председатель Центробанка.
Парамонова стала первой женщиной, возглавившей эту организацию. Пока, правда, с приставкой и. о. Женщины в Советском Союзе много кем бывали: и летчиками, и даже космонавтами, а вот главой Центрального банка – ни разу. Теперь, через два года после развала СССР, у ЦБ появилась своя королева. Снежная королева – сильная и холодная.
Парамонова взяла очередную ледышку из стакана, положила ее в рот, захрустела и задумалась. Она еще никому из коллег не сказала, что ей поступило предложение возглавить Центральный банк. Только обсудили это с Виктором Геращенко. Теперь хотелось посидеть в одиночестве и подумать.
Через десять минут стакан был пуст. Парамонова подняла трубку и сухо сказала: «Еще льда».
Ельцин давно собирался снять Геращенко, поскольку тому постоянно давали плохие характеристики и свои, и иностранцы[90]. Американцы, консультирующие президента по экономике, считали Геращенко исчадием ада и даже публично называли его верным слугой централизованного планирования[91]. Можно было сделать главой Центробанка кого-нибудь из реформаторов – например, Егора Гайдара или Бориса Федорова. Но Ельцин опасался, что они, жесткие противники Геращенко, начнут раскачивать ситуацию, резко меняя курс. А президент уже был научен горьким опытом, он знал, что такие качели – это политические проблемы и головная боль. Еще ему предлагали Сергея Егорова, президента Ассоциации российских банков. Но допускать лобби банкиров до управления регулятором Ельцину казалось еще худшей идеей. Банкирам он не доверял. Кандидатура Парамоновой казалась прекрасным компромиссом: Центробанк знает как свои пять пальцев, в радикализме не замечена, строптивой не будет[92]. Геращенко, который предложил ее Ельцину, она тоже казалась идеальным выбором: не сменит курс и не расформирует команду. Правда, у Парамоновой слишком резкий характер: говорит то, что думает, прямо в лоб. Но в данной ситуации, по мнению Геращенко, это преимущество: значит, будет твердо протаскивать сквозь неспокойную пучину политических волн профессиональные решения Центробанка. Он пообещал ее поддерживать, если что, обеспечивать политическое прикрытие.
Парамонова – рабочая лошадка Центробанка, карьерный финансист. Сразу после окончания Московского института народного хозяйства в начале 1970-х она пришла работать в систему Госбанка СССР, да так там и осталась до его закрытия после развала СССР. Несколько месяцев проработав в коммерческом банке, с готовностью приняла предложение Геращенко прийти уже в Центробанк России. Тогда он дал ей техническую сферу ответственности – методологические функции – и подчинил ей два департамента: сводный экономический и организации исполнения госбюджета и внебюджетных фондов. Но Парамонова за два года из технического зампреда превратилась в ключевого. Геращенко не мог обойтись без нее, на встречи и совещания часто брал ее с собой. Он и сам не заметил, как Парамонова стала незаменимой. Геращенко очень расстроился, когда 10 октября она призналась, что депутаты Госдумы предложили ей возглавить Минфин и она готова согласиться[93]. Впрочем, она не успела: на следующее утро случился «черный вторник», и все полетело в тартарары.
«Татьяна, все будет хорошо», – вспоминала Парамонова последний разговор с Геращенко. «Все будет хорошо», – подумала она и положила в рот новую ледышку из стакана.
«Черный вторник» превратил Парамонову в полновластную хозяйку Центробанка. Он определил ее судьбу и дал вектор профессиональной деятельности. Благодаря этому событию она начала исполнять обязанности председателя Центробанка, и ее основной заботой стал курс рубля. С тех пор именно он, а не инфляция стал неформальным главным ориентиром финансовой и экономической политики России. Однажды спровоцировав политический кризис, курс стал фетишем для чиновников. Вопрос
