Дети света - Владимир Колотенко

- Не говори ерунды...

Были сложности и с другими парами, а как же! Но мы только радовались этим испытаниям, радовались, преодолевая невзгоды и трудности, многие из которых сами себе создавали. А как иначе? Для нас, как впрочем и для всего человечества, это был первый опыт сотворения мира. Ладонями Самого Бога мы из вязкой холодной пустой глины пытались лепить простоватых тепленьких беззащитных человечков, чтобы, натаптывая их мозги совершенством, получить в конце концов истинного Homo, истинного Sapiens, получить наконец Человека. Кто здесь может застраховать себя от ошибок? Даже Бог ошибался, создавая Вселенную. Я могу привести тысячи примеров, свидетельствующих, что мир не так уж и совершенен, как об этом судачат на каждом перекрестке. Простой пример - религиозные войны, террор... Разве это не ошибки Бога? Да, Вселенная справедлива, да, Она в постоянном поиске совершенства, но сколько, так сказать, оступей и огрехов?! Взять хотя бы открытие ДНК. Зачем эти две спиральные нити рисовать на подножном коврике ванной комнаты? Какие бы нежно-розовые пяточки не ступали по нему, это ведь все равно втаптывание в грязь. Пусть неосознанное, пусть неосмысленное, но это явное надругательство над собой. Это правда, что ДНК - кислота жизни, но это вожделенная кислота, сладостная, сладкая. Как этого можно не понимать? Примерчик, надо признать, так себе... Есть гораздо более весомые причины быть разочарованным пониманием смысла жизни от какой бы то ни было букашки до всего человечества. Смысла жизни, так сказать, вообще. Это издержки развития мирового сознания и только сознания. Великовозрастный, даже старческий инфантилизм. Как-никак уже четыре с половиной миллиарда лет Земля тупо вращается вокруг своей оси, но ни сегодня, ни завтра у меня нет оснований утверждать и, я уверен, не будет, что сознательность людей возросла или возрастет хотя бы на гран. Поразительно, но за две тысячи лет - ни одного Иисуса. Да что там Иисуса - ни одного Сократа! Что грядет слабоумие разума, воинствующий кретинизм? Похоже. Ты посмотри, послушай, почитай своих соплеменников, своих братьев по разуму! Что они тебе демонстрируют, о чем прожужжали уши, о чем они пишут? Ни единой достойной мысли, ни единого намека на мысль. Ужас! Ужасужасужас! Точка и край, абсолютная прострация. Кисель в голове, плавленый сырок «Дружба». У меня нет оснований...

Ну, и другие проблемы.

- И все же, и все же... Есть же надежда!?.

- Послушай, - говорит Лена, - я давно хочу тебя спросить: та, наша прапрапрабабушка-австралопитек Люси или Лилит, жившая 3,2 миллиона лет тому назад, она и вправду уступила пьедестал древнейшего человека какой-то Арди - Ardipithecus ramidus? Говорят, что останки, обнаруженные в Эфиопии...

- Да, представь себе, возраст Арди составляет 4,4 миллиона лет. И хотя ее кости оказались в чрезвычайно плохом состоянии...

- Вам удалось и ее клонировать?

- Представь себе...

- Трудно...

- Трудно было утихомирить нашего Тузика. Он ждал косточку...

Лена улыбается.

- Было нелегко подобрать ей пару.

- Интересно - кого же?!

- Эфиопа. Пушкина.

- Пушкина?!!

- Это был второй эшелон, вторая волна.

- Почему же Пушкина?

- Или какого-то африканского царька. Здесь мы заботились о чистоте линии.Важно ведь, чтобы...

- Да, да... понимаю. Интересно, а что Македонский? Он...

- Знаешь, осознав размеры своей империи, он разрыдался.

- Разрыдался?

- Ему нечего уже было завоевывать.

- Я спрашиваю о вашем клоне Александра, - говорит Лена.

- Ах, этот! Собирается в космос.

- А жену нашли ему?

- Тайка согласилась. Уже даже беременна...

Когда и с выбором жен для наших апостолов было покончено, наконец-то! мы приступили к самому важному. И вскоре колонии клонов высыпали на улицы нашего города...

Глава 11.

Я и в самом деле знаю столько, что этих знаний хватило бы для построения не только Пирамиды Совершенства, но и для освоения Луны или Марса.

- Правда?!

Все эти знания порой просто захлестывают, накатываются как цунами, перемешиваются и крутым варевом парят мозг... Жуть!.. Тогда я сажусь в свой двухместный самолет (Юля за штурвал), и мы взлетаем. Когда неба и моря становится так много, что на свете, кажется, больше ничего нет, я прыгаю вниз... Парашют - вот спасение от умопомрачения!

Мысль о том, что там, в синих соленых водах меня может ждать свидание с небольшой акулой, выбивает из головы абсолютно все знания, которые ведут человечество к новому Армагеддону.

И я уже вижу точку на горизонте, растущую точку, стремительно летящую по едва волнующейся поверхности воды и превращающуюся в быстроходный катер. Юля!!! Юля уже вызвала спасательный катер! Чтобы меня не сожрала акула.

Оказывается, освоить Марсианские пустыни и поселить там Жизнь гораздо проще, чем построить на Земле нашу Пирамиду.

Когда я в спасательном жилете болтаюсь в воде как... Как... Я ни с чем и не пытаюсь сравнить себя, а просто смотрю в ту бесконечную даль, где серебристо-белая вода, уничтожая всякое представление о горизонте, сливается с бело-серебристым небом...

Дожил? - вот вопрос, который я мысленно задаю сам себе. Неужели я дожил до того дня, о котором мечтал все эти годы? Разве Небо уже упало на Землю?

Дожил!..

Когда подоспевшие спасатели всем телом своего быстроходного катера напрочь закрывают линию горизонта и обеспокоенные моим самочувствием, задавая мне тысячу вопросов, ждут от меня ответа, я произношу только одно слово, одно единственное слово:

- Отойдите!..

- Что-что?..

- Солнце, - говорю я, - солнце, - говорю я, - не заслоняйте мне солнце...

И отдаю себя во власть крепких земных рук.

- Ты прям как Аристотель Александру Македонскому, когда тот спросил, что бы Аристотель хотел в награду за свой совет, который помог Александру одержать решающую победу в битве с врагом.

- А что он сказал, - спрашиваю я. - Что потребовал Аристотель?

- Попросил не заслонять солнце. Как и ты!.. Не помню уже - Аристотель или Диоген? Не важно...

- Вот видишь! Вот и я... Мне туго пришлось: я снова был сжат, стиснут, скован, обездвижен...

«Fuge, late, face, quiesce!» (Беги, скройся, умолкни, успокойся! - Лат.). Я помню это.

Отступать поздно... Тот, что в маске не стал стрелять в меня в упор и это его погубило. Мелькнула мысль о Жоре: как бы поступил в этом случае он? Юра бы выстрелил в глаз, а Жора...

Затем просвистела мысль о Тине... Но я её не расслышал.

Позже, в палате, я не мог вспомнить, как...

Вдруг совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки я увидел Тину! Я видел её так отчётливо, так ярко... Я даже яростно втянул воздух обеими ноздрями, чтобы насладится дурманящим запахом её тела и потянулся к ней обеими руками и всем своим уставшим телом, которое вдруг стало оживать, ожило, наполняясь какой-то злой силой желания, вдруг яро окрепло, дрожа от нетерпения... Я прям весь выпростался из своей вялой и липкой болезненности, весь воспрянул... Не только духом, но и телом, и телом... Помню, что даже закричал (как Иисус!): жажду!..

Вот ведь какое случилось чудо!

- Разве чудо? - говорит Лена. - Просто ты давно...

- Именно чудо! Тина - как источник здоровья!..

- Как таблетка от головной боли, как скорая помощь...

- Лен, ты что же не... Если и ты меня не понимаешь... Знаешь... Это как если бы в тебя вдохнули новую жизнь! Не просто прикрыли, облачили в здоровую кожу измождённое израненное распадающееся тело, не просто сделали макияж и припудрили... Понимаешь - напитали живой жизнью... Каждую клеточку... Понимаешь?..

- Понимаю.

- Напоили живительной влагой усохший росток.

- Понятно.

- Нет-нет, я понимаю, это трудно понять... Надо пережить!

Лена просто смотрит на меня и молчит.

- Я даже произнёс, - продолжаю я, - это спасительное (или роковое?) имя её - «Тина?..».

И тотчас подумал: откуда ей здесь взяться?

Это была моя последняя мысль.

После этого я стал прихрамывать на левую ногу. И никакая вращательная гимнастика по Ушкову не снимала боль в колене. Помог Гермес.

- Трисмегист?

- Его фараонова гимнастика.

Я ещё долго не мог простить себе такую неряшливость и беспечность.

Были и другие проблемы...

Глава 12.

Пришло время считать наших цыплят. Долгожданная плодоносная осень, как мы и планировали, наступила зимой. Здесь зима не вьюжная, не промозглая, не ледяная. Лед можно найти только в холодильных комнатах, тонны. Первыми пришли ленинские дни. Мальчик Ленин, я уже говорил, родился в 5 часов 54 минуты...

- Нет, - говорит Лена.

- Что «Нет»?

- Ты не говорил.

- Да, в 05 часов 54 минуты. Я закрываю глаза и вижу эти четыре зеленые цифры электронного хронометра. Еще бы минута и было бы три пятерки. Мы удовлетворились и тем, что сумма всех цифр составляет пятерку. Пятерка! Значит, сработали мы отлично! Это был день нашей славы! Нетерпеливый мальчуган рвался наружу, покорять мир, подчинять его коммунизмом, подминать. Конечно же, как только проявились первые признаки родов (замигали лампочки, запиликали датчики, зажужжали системы препровождения плода), мы дружно перебрались в родильное отделение. Никто глаз не сомкнул до утра. Когда принимавшая роды Юля ловким движением отсекла пуповину и, как и полагается, шлепнула карапуза ладошкой по тугой розовой попе, он тотчас разразился всевселенским веселым криком, оповестившим мир о рождении новой эры. И в ту же секунду тихо грянуло наше троекратное «ура»! Даже султан прокричал его на русский лад. У меня от волнения подкашивались ноги.