Петр Романов. Второй шанс - Олеся Шеллина

— Лариса Ивановна положила передо мной довольно небольшую кучку книг. — Я сейчас активирую поле. Когда закончишь, нажмешь вот на эту зеленую кнопку, — показывая, на какую именно кнопку я должен нажать, она наклонилась, случайно, или намеренно, не могу точно сказать, задела меня за плечо грудью. После этого она выпрямилась и сделала шаг от стола. — А я пока тебе учебники соберу. Участников хоть и освободили от основных занятий, но обязательный минимум все равно оставили. К тому же, ходят слухи, что Изида Петровна возвращается из своего творческого отпуска, а это значит, что вам, ребяткам, крупно не повезло, и зло, ой, простите, домоводство, вернулось в наш дружный змеиный мирок, — хихикнув, что получилось у нее на редкость мерзко, Лариса Ивановна отошла к своему столу, который я сначала даже не заметил, и нажала несколько кнопок, после чего мой стол, вместе со мной и всем его содержимым словно платком белым накрыли. Я порадовался тому, что эти появившиеся стены были матовыми и не отражали ничего вокруг, так что хоть на некоторое время меня огородили от вмешательства второго меня.

Я подтянул к себе первую книгу и принялся читать, тщательно вникая в каждую букву. Не знаю, сколько прошло времени, но понял я из книг следующее: Петр меня не обманывал в том плане, что он действительно был моим двойником, а не демоном, как кричала Клыкова, едва в обморок не падая при этом. То, что с нами случилось, имело красивое название «Пламенное сердце», и да, он теперь был связан со мной до самой моей смерти. Вот же не было печали. Таких случаев действительно было мало, потому что очень редко маг мог выиграть дуэль со своим двойником. В основном жертвами становились слабые и безвольные личности, не способные противопоставить хоть что-то своему убийце. Было в красках описано все то, что натворили двойники в этом мире, когда проникали сюда. Но вот про миры и измерения не сказано было ни слова, только сноска, что до сих пор не известно, откуда они проникают в наш мир. Стоит ли тогда верить Петру или все же это не столь важная часть его рассказа?

Ритуал, о котором он говорил тоже нашелся. Я его изучил особо тщательно, но никаких подвохов он в себе не таил. Был данный ритуал простенький и никак не отражался в пространстве, в виде магических колебаний, так что, при желании, я мог его провести вот прямо сейчас. Тем более было странно, что именно это как раз и рекомендовалось сделать, ежели такая неприятность все же произошла. Были описаны несколько случаев, когда человек сходил с ума за считанные недели, не сумев справиться и принять собственное отражение.

Взвесив все «за» и «против», весьма неохотно пришел к выводу, что лучше провести ритуал, тем более, что двойник никак не сможет мне повредить физически. А отключить его можно было в любой момент, только для этого необходимы были определенные знания и опыт в ментальной магии, очередное непонятное мне слово, но зато будет смысл учиться еще старательнее, если он мне начнет вредить. Что касается его «советов», то вот он отличный способ проверить, пошел мне урок, преподнесенный Верховным тайным советом впрок, или же нет.

Поколебавшись еще немного, я протянул руку и тщательно пальцем изобразил напротив своего лба руну, сосредоточился и ощутил то самое состояние тепла, прошедшего по рукам, что и во время урока, когда щит мне удалось поставить, и выдохнул: «Verte».

— Ну наконец-то! Я уж думал, что ты никогда не решишься! Еще и закрылся от меня, думал все, пропали все мои начинания стать единственным зерном мудрости и знаний, заполняющих твою пустую черепную коробку, — голос Петра прозвучал в голове очень отчетливо. — Так, надо проверить. Подними руку, очерти круг, призови силу и выпусти по контуру круга. Слово-ключ «Имаго».

— Что это у меня получится? — очень тихо, шепотом спросил я.

— Зеркало получится, не парься, я не собираюсь тебе бяку делать, я что идиот? И отвечай мне мысленно, во избежание.

— Имаго, — вместо ответа я сделал так, как он меня просил. Воздух словно уплотнился, и прямо напротив меня застыла зеркальная поверхность, в котором я увидел свое отражение. Я наклонил голову и отражение сделало тоже самое. Я поднял руку, отражение подняло руку за мной, а не пыталось ковыряться в носу. — Получилось, — выдохнул я.

— Да уж, — проворчал Петр. — А теперь раскупоривай эту капсулу и пошли уже пожрем.

— А ты что же есть хочешь? — на этот раз ответить получилось мысленно, с чем я себя поздравил.

— Я сейчас вижу, чувствую и желаю почти все то же, что и ты. А ты думал для чего я просил ритуал провести? Да чтобы снова чувствовать себя живым, а не тупым отражением. И сейчас я, и ты заодно, хочу жрать, так что шевелись, а то мы в обморок завалимся, на потеху всей школы. Хотя им не привыкать к твоим выкрутасам, как у кисейной барышни. А вот пялиться на библиотекаршу больше не надо, она старше тебя раз в пять, поэтому это будет больше похоже на некрофилию, нежели на обычные светлые чувства.

Я мысленно отмахнулся от него, понимая, что к этому привыкать нужно будет достаточно долго. Голос Петра словно встраивался в поток моих мыслей и словно был ими, только громче и четче. Ну надеюсь, что с ума я от этого не сойду. Петр не мешал мне думать, по крайней мере не встревал в мои мысленные и моральные терзания, поэтому я решился пока пустить все на самотек и послушать его дельного совета. Я нашел рукой ту самую зеленую кнопку и нажал на нее, убирая защитное поле.

— ... А я говорю, что вы, милочка, поступили весьма опрометчиво! — слегка картавый мужской голос оглушил меня, как только поле исчезло. — Как можно было студенту выдать такие опасные книги?

— Да потому что этот студент — участник состязаний, которые могут быть гораздо опаснее всех книг в этой библиотеке, — яростно парировала Лариса Ивановна. — И у меня приказ директора выдавать участникам все книги, какие они пожелают, включая «Некрономику»!

— А вы почему мне угрожаете? — я не видел говорящих, но кашлянул, стараясь привлечь к себе внимание.

— И вообще, какого, простите, хрена, вы здесь забыли, Соломон Израилевич? Вы меня при жизни своими