В погоне за химерой - Инна Робертовна Пермякова

при этом милую и добрую любовницу, которая боялась затрагивать любые темы, способные перерасти в скандал, и решающую все свои проблемы за собственный счёт. Каждая старалась быть лучше соперницы.

– И чем всё это закончилось? – поинтересовалась Вера.

– Жена его всё-таки выгнала, и он ушёл к любовнице. Впоследствии женился на ней, – ответил Сергей.

– И жили они долго и счастливо? – улыбнувшись, спросила Вера.

– Нет. Через какое-то время он снова завёл любовницу. И продолжил отрабатывать свою манипуляционную схему.

– На чужом несчастье счастья не построишь, – произнесла Вера свою любимую фразу.

– Нет, дело не в этом. Эти женщины прекрасно видели, рядом с кем они живут, видели его слабости и недостатки, но искали им оправдания. Жена обвиняла в своих бедах любовницу и думала, что, если её не станет, муж вернётся в лоно семьи и станет образцовым отцом, любовница обвиняла сварливую жену, которая сама разрушила свой брак, а с ней-то всё будет иначе. Обе не учли одного: человека нельзя изменить, – подвёл итог своей речи Сергей.

Вера удивлённо смотрела на него:

– Как легко и просто ты разобрал всю эту, казалось бы, сложную ситуацию по полочкам. А ведь ты прав на сто процентов.

Посидев ещё немного в баре, Вера и Сергей собрались уходить. Бар находился недалеко от дома, и решено было прогуляться пешком. Проходя по до боли знакомым и родным улочкам, Вера предавалась воспоминаниям и делилась ими с Сергеем.

– Преимущество маленьких городов в том, что ты знаешь каждый его уголок, каждую улочку. В этот магазин мы часто ходили с мамой за мороженым и выпечкой, – рассказывала Вера. – Как мало в детстве нужно было для счастья. Идёшь с мороженым в руках, держишь маму за руку, в сумке у мамы корзиночки с кремом. Знаешь, что вечером, когда отец придёт с работы, а брат со школы, мы все вместе будем пить чай. Я, как всегда, слижу весь крем с пирожных, а маме достанется песочная корзиночка. И так спокойно было, так радостно…

– Тебе не жаль покидать место, с которым связано столько тёплых воспоминаний? – спросил Сергей.

– Жаль. Но это как в отношениях с мужчиной. Если что-то не заладилось, нужно сразу уходить, пока можно сохранить хотя бы хорошие воспоминания, а не затягивать до тех пор, пока останется только разочарование. Однажды я решила посмотреть дом, где жила моя бабушка. В детстве я проводила у неё много времени. В воспоминаниях всё было таким родным, таким… не знаю даже, как это объяснить… Но когда я пришла в старый дворик, то оказалось, что мои воспоминания разнятся с реальностью. Обветшание, заброшенность… Всё стало каким-то маленьким: дома, заборы… И я подумала, что лучше бы я не приходила, только испортила картинку в голове, созданную моим детским восприятием, – Вера рассказывала Сергею то, чем прежде ни с кем не делилась, что было важно только для неё, а Сергей слушал не перебивая и словно бы разделял её чувства.

На следующий день Вера с утра поехала на кладбище, Сергея она не стала брать с собой, это было глубоко личным. С большим трудом среди снежных сугробов Вера нашла могилы родителей. Она смела снег с надгробных плит, положила на них по букетику цветов и присела рядом с ними на скамеечку.

– Ну, здравствуйте, дорогие мои! Вот я и приехала… – и Вера тихо заплакала. Ей так много хотелось рассказать маме и папе. Обнять их. Хотелось, чтобы они, как прежде, пожалели её, дали совет, сказали, что она со всем справится, что они верят в неё. – Мне так плохо без вас… так тяжело… И я не знаю, в чём причина моих томлений… Эх, мамочка, если бы ты была рядом, то обязательно подсказала бы мне, что же я делаю не так… Я уехала в Питер, и вроде бы всё хорошо, мне даже кажется, что я счастлива, но что-то гложет меня, не даёт моей душе покоя. Может, причина во мне? Может, я просто не умею наслаждаться счастьем? – Вера помолчала. – Знаете, я приехала домой не одна… Его зовут Сергей, и он мне очень нравится. Возможно, я даже люблю его. Я ещё не уверена до конца. Тётя Римма сказала, что вам бы он тоже понравился.

Со стороны, должно быть, казалось нелепым разговаривать с холодными мраморными надгробиями, но Вера словно бы слышала, как родители отвечают ей, чувствовала их поддержку, незримые, они были где-то рядом.

– Все эти несколько дней, пока я гуляла по нашим с вами местам, предаваясь воспоминаниям, мне казалось, что вы со мной. Я словно снова побывала в детстве… И я должна сказать вам спасибо. Я никогда не говорила вам этого при жизни… Но я счастлива, что была частью вашей жизни. Спасибо за каждый день, проведенный с вами… – Вера плакала уже навзрыд, задыхаясь от собственных рыданий. Мамочка, помоги мне… Помоги своей непутёвой дочери понять, чего же она хочет… Мамочка, я так боюсь умереть в одиночестве, в пустой квартире, боюсь, что некому будет предать меня земле, что никто не придёт к моему надгробному камню… – Вера плакала, изливая душу тем, кому она была действительно небезразлична. – Последнее время я всё чаще думаю об этом… Не могу избавиться от этих страхов… Что же я делаю не так?

Но ответа на этот вопрос она не смогла услышать, только улыбающиеся лица родителей с мраморной плиты смотрели на неё и будто бы говорили: «Всё будет хорошо, доченька!

Всё обязательно будет хорошо…»

– Да, так и будет, – Вера слабо улыбнулась им в ответ.

Ещё какое-то время она просто молча сидела на скамье, опустошённая от пролитых слёз. Сегодня для неё был непростой день, ей ещё предстояло побывать на квартире родителей и решить, что делать с вещами. Забрать всё она,

естественно, не могла, только самое важное, самое дорогое…

Уже вечером, уставшая и вымотанная, Вера сидела на кровати в своей детской комнате и смотрела на коробки, подписанные аккуратным, чётким почерком. С собой в Питер она решила забрать детскую библиотеку, уже обещанную Павлику, семейные фотоальбомы, мамины тетради с записями кулинарных рецептов, коробку с детскими поделками и подарками, которую мама хранила столько лет, отцовскую коллекцию моделек машин (он её очень любил), и вот, в общем-то, и всё. Остальные вещи Вера упаковала по коробкам: что-то она отвезёт в церковь для нуждающихся, что-то раздаст родственникам и знакомым. Обстановку она решила оставить как есть, может быть, новым жильцам пригодится мебель, а если нет, то сами решат, как с ней быть.

Вера в последний