Настольная книга для монашествующих и мирян - Архимандрит Иоанн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но сам Феофил пришел к такому выводу: «Других учить, словно камешки сбрасывать с колокольни, а вот себя учить, камешки таскать на колокольню, – кто же меня будет учить?»
Не указывая другой причины, отец Александр продолжал:
– Феофил решил вернуться в свой монастырь. Но там ему сказали: «Ты беглец!» Стало быть, больше его не примут ни в какой монастырь. Долго Феофил доказывал, что он не самовольно оставил данный монастырь, а по благословению начальства, а в конце добавил: «Ведь что я заработал при архиерее, все семь тысяч, я привез в свой монастырь».
После долгих уговоров кое-как приняли. Только Феофил перешагнул порог монастырского собора, наместник его выгнал со следующими словами:
– Не место здесь парижским джентльменам – вон отсюда! (Феофил был одет по-столичному, как личный секретарь митрополита.)
– Простите, благословите!
Феофил переоделся в старье. Опять подобная встреча:
– Ты что притворился нищим, разве ты нищий? – Вон отсюда!
– Простите, благословите!
Переоделся средним образом. На этот раз он был допущен только до Голгофы. Как только положил земной поклон, тут же наместник:
– Разве так кланяются?! Вон отсюда, негодяй! Вишь ты его, деньгами хотел подкупить?!
– Простите, благословите!
И так день в день Феофил был гоним три с половиной года, до тех пор, пока наместник не заболел смертельно.
Братия, предвидя кончину своего наместника, пришли просить его, чтобы он благословил Феофила в преемника. Но сказали это без всякого объяснения, без предисловия, а просто: «Благословите, отче честный, чтобы Феофил был вашим преемником». На это последовало никем не ожидаемое возражение: «Что, этот негодяй будет моим преемником?! Умру, но не прощу!»
Все пришли в ужас… после общего совета решили на другой день идти к умирающему после Божественной литургии с присоединением службы «О вразех ненавидящих и обидящих нас». Помолившись в храме с особым усердием, пришли в келью больного в облачениях (по-видимому, с намерением причастить умирающего. – Автор воспоминаний).
Разговор на ту же тему начали с отдаленного рассуждения и постепенно перешли к существу вопроса. Была высказана примерно такая мысль: «Мы ведь остановились на кандидатуре Феофила не за то, что он академик и образованнее любого из нас, а потому, что среди нас не найдешь с таким идеальным смирением и терпением… Вспомните, ведь и вам он за три с половиною года никогда и ни разу не сказал противоречивого или прекословного слова…»
– Неужели же это так, где мое чадо Феофил?
А Феофил во всех случаях бывал вблизи больного старца, только не показывался, так как его появление сильно его раздражало. На этот раз он стоял за косяком и, услыхав фразу: «Где мое чадо Феофил?», понял, что наступил критический момент. Он стремительно вошел в келью с намерением пасть к кровати, на которой лежал умирающий наместник, но тот, падая на пол, опередил Феофила, произнося сквозь слезы фразу:
– Прости мне, чадо… Я не знал!
– Бог простит ти, отче святый, прости и меня, грешного!
– Бог простит и благословит тя!
И на руках у Феофила наместник скончался. Братия занялась приготовлением к погребению, а Феофил побежал в собор. Войдя в алтарь, он пал ниц перед престолом и, произнося слова молитвы, плача навзрыд, произнес: «Помяни, Господи, вновь преставленного духовного моего отца…» И дальше, за слезами, слов молитвы не было слышно… Эту молитвенную фразу слышал регент, случайно задержавшийся на клиросе. Он в недоумении задавал себе вопрос: неужели почивший наместник мог быть ему духовным отцом?
Прошли похороны. Феофил стал наместником. Когда жизнь монастыря пошла обычным образом, регент как-то при случае обратился к Феофилу с вопросом:
– Честный отче, неужели почивший наместник был вашим духовным отцом?
На это последовал ответ:
– Чадо, я долго молил Господа Бога о том, чтобы Он послал мне духовного отца, а Господь лучше меня знал, какой нужен руководитель мне, нерадивому.
В конце рассказа архимандрит Александр сделал что-то вроде резюме: «Господь допускал диаволу вселяться в наместника, с тем чтобы выработать терпение у Феофила, от этого никто не пострадал. Он же и не допустил смерти без примирения».
Этот зело поучительный рассказ мне посчастливилось слышать из одних и тех же уст несколько раз, два или три (поскольку прощание, вернее, подготовка к разлуке длилась, возможно, месяцами и менялся состав духовных чад и слушателей). Более тридцати семи лет тому посчастливилось слышать мне этот рассказ. Не ручаюсь за дословность, сокращения допущены бесспорно; но мне кажется, что для неискушенных в значении столь странного поведения, притом столь ответственного духовного лица будет полезно прочесть Лествицу, которую автор рассказа благословлял даже мирянам иметь настольной книгой.
В ней где-то выражается такая мысль: «Господь допускает иногда на всю жизнь греховную немощь с благими целями, дабы этим предотвратить большие падения». В данном случае, нам думается, что первый наместник был во всем исправным, кроме неравнодушия к Феофилу. Это предсмертное исповедание своей немощи, как нам кажется, в нем затмило все его подвиги и в этом беспамятстве он смирился до зела, что и требуется для спасения. «Блажени нищии духом: яко тех есть Царствие Небесное» (Мф.5:3).
Добавлю от себя, что для многих, искренно ищущих спасения, зачастую посылается целожизненный гонитель, как правило, из домашнихи близких, а этот пример наилучшим образом объясняет смысл такого духовного напряжения, а в данном случае – духовного руководства. Уместно сравнить с Акакием из 14-й степени Лествицы.
Часть 3. Заветы инокам
Вступление
Уссурийский Свято-Троицкий Николаевский монастырь
Вдали от суетного света,
По склонам гор, где всход зари,
Как лучезарная комета,
Сияет Лавра Уссури.
Тебя я Лаврой именую,
Обитель Троицы Святой,
За чин служебный, жизнь простую,
Странноприимство, весь твой строй.
Не золочеными главами Сияешь, Новый Валаам,
Постом, молитвой и делами
Ты свет Христов приносишь нам.
Так процветай на благо края,
Твердыня духа! крепко стой!
Забытый путь к красотам Рая,
Открой нам жизнию святой!..
Свящ. А. Пономарев, 1917 г.
