Тупик для Дамы Пик (СИ) - Ловыгина Маша

— Я не знала, что могу больше… Теперь знаю…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 22

Расстояние до первого убежища, бывшего магазина, они преодолели почти на исходе сил. Тимуром и Диной руководило лишь одно желание — упасть и закрыть глаза по-настоящему, потому что двигаться со смеженными веками было невыносимо, а постоянное зажмуривание привело к тому, что мышцы лица уже попросту отказывались слушаться.

Тимур заметил нужное здание, когда они были близки к тому, чтобы сдаться. Он поднял голову, вглядываясь сквозь мрак, и тут же его плечи и руки покрылись ожогами и кровавыми полосами от когтей. Кажется, тени не на шутку обозлились, и теперь им было все равно, кого из них извести первым. Дина слышала, с каким шипением тени кидаются вниз, и каждый раз вздрагивала от их утробного урчания.

— Сейчас левее, хорошо? — крикнул Тимур.

Она лишь коротко выдохнула и нащупала его плечо. Оно было скользким от крови.

— Господи, как ты…

— Просто иди, — Тимур обхватил ее запястье и потянул за собой.

Дина закрыла лицо локтем, чтобы дать хоть немного отдыха глазам. Из-под руки она ничего толком не видела, полагаясь только на Тимура. И судя по его вскрикам и крепким словечкам, ему-то как раз приходилось открывать глаза, чтобы ориентироваться.

Когда они наконец оказались у двери, то без сил ввалились внутрь и упали на пол. Дина не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, так и лежала, словно морская звезда, не в силах произнести ни слова.

— Нам не стоит задерживаться здесь, — еле слышно сказал Тимур. — Нужно идти…

— Ты говоришь как мой Ангел… — с трудом двигая губами, ответила Дина.

Она повернула голову. Тимур лежал в полуметре от нее и смотрел вверх. Легкое сияние, исходившее от его глаз, заставило Дину подползти ближе и склониться над ним. Она смотрела на кровавые раны, покрывающие плечи и грудь, на заострившиеся скулы и твердый подбородок, испытывая при этом удивление, восхищение и боль. Стянув рубашку, она укрыла его до самой шеи и легла рядом, подложив локоть под щеку. Ладонь Тимура скользнула вверх от ее бедра на талию. Лишь на секунду — Тимур тут же убрал ее, но Дина вернула ее обратно и для верности накрыла своей рукой. Так она чувствовала себя гораздо спокойнее.

Больше не существовало вчера и завтра, не было сегодня с его границами: утро-день-вечер, осталось только сейчас… С тем, кто стал по-настоящему дорог.

— Твои глаза, они стали другими, — пошептала она, касаясь его щеки. Заметила, как дрогнули ресницы, и тоненькие бороздки морщинок расчертили стянутую кровью кожу около виска.

— Я и сам стал другим… — улыбнулся Тимур.

— Когда ты исчез там, в парке, я думала, что умру… Смешно, правда? Я ведь уже умерла, — Дина поежилась. — Безумно испугалась, что больше тебя не увижу. То есть я хочу сказать, что мы толком не попрощались… Мне кажется, что это неправильно… И глупо, но это то, что теперь во мне… то, ради чего я хочу остаться…

Его рука скользнула выше, и Дина подалась навстречу, прижимаясь теснее.

— Какую музыку ты любил? То есть любишь?.. — вдруг спросила она.

— Цоя, — улыбнулся Тимур — «Всем, кто ложится спать, спокойного сна…» — довольно чисто пропел он в полголоса. — И вот еще одну. Мотив у нее простой совсем:

«Стань птицей, живущей в моем небе.

Помни, что нет тюрьмы страшнее, чем в голове.

Стань птицей, не думай о хлебе.

Я стану дорогой…

Я помню прозрачность воды моря,

Я вижу прозрачность горящего газа.

Стань сердцем, бейся в моем теле.

Я стану кровью.

Я буду делать все, как умею.

Стань книгой, ложись в мои руки.

Стань песней, живи на моих губах.

Я стану словами…»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За стенами выло и клокотало. Они лежали на грязном полу в окружении обломков и мусора, дождь и ветер колотили по крыше и стенам, и промокшая и грязная ткань рубашки лишь создавала иллюзию тепла и защищенности. Но когда глаза закрыты, а пальцы чувствуют тепло груди, когда под волной нежности отступает физическая боль, нет никакого желания задумываться о том, что произойдет через минуту. Да и нет их, этих минут. Впереди только вечность…

Они сделали выбор, и теперь им придется учиться жить в этом странном месте, не имея никакого шанса на свободу. Или же шанс еще оставался? Вернуться опять в парк и дождаться перехода с помощью белого мерцающего света, чтобы расстаться навсегда…

Дина всхлипнула.

— Эй, ты чего? — Тимур перевернулся и навис над ней, вглядываясь в ее мокрое от слез лицо.

Она закрылась ладонями, чтобы он не видел, как ее корежит. Но Тимур не стал ждать, пока она успокоится. Отвел ее руки и стал целовать в губы, щеки и подбородок.

— Ты лучшее, что случилось со мной… — прошептал он. — И я всегда буду рядом, пока буду нужен тебе.

— Обещаешь?

— Не сомневайся.

— Мы ведь придумаем что-нибудь, справимся? — Дина обхватила его за шею.

— Конечно…

— Почему ты сказал, что надо вернуться туда, где все началось? Что ты имел в виду? Клуб? Зачем туда возвращаться? Не лучше ли остаться в моей квартире?.. Там безопасно, и есть вода…

Тимур отвел взгляд, качнув головой:

— Нет, мы вернемся именно в клуб. Ты должна поверить мне, понимаешь? Должна.

— Ничего я не… — начала было Дина, но осеклась. Мысли ее путались, страх сменился сомнением. Она снова посмотрела в глаза Тимура и мгновенно пропала, окунувшись в их теплый омут. — Хорошо, — произнесла с трудом. — Мы сделаем так, как ты говоришь… И все же…

Он прикоснулся пальцем к ее губам:

— Просто поверь мне. — Поднявшись, протянул руку. — Нам пора.

— Смотри, — внезапно воскликнула Дина, вдруг развернув его запястье. — Твои часы! Они все-таки идут! Я точно помню, что была полночь, а теперь секундная стрелка начала двигаться!

Тимур отнял руку и развернул часы так, чтобы Дина не видела циферблат.

— Ты ошиблась. Ничего не изменилось.

— Но я точно помню, что… Ошиблась?

— Это всего лишь иллюзия, — подтвердил он.

— Мне так хотелось верить, что все можно вернуть…

— Я сделаю все, чтобы ты поверила в чудо.

— Ты уже сделал это, — возразила она. — Даже не верится, что когда-то я хотела грохнуть тебя чем-нибудь, чтобы отстал… А теперь…

— А теперь?

Видимо Тимур заметил перемену, произошедшую в ней. Мысли, которые вновь захватили ее разум, отразились и на лице.

— Ты боишься, — произнес он.

— Немного, — ответила она. — Если бы я понимала, зачем мы должны вернуться, мне было бы намного проще.

— Мы поговорим об этом по дороге.

— Ты думаешь, пока мы будем отбиваться от этих тварей, сможем спокойно побеседовать?! — недоумение и обида зазвенели в ее голосе. — Что ты задумал, Тимур?

— Ты обещала мне верить, помнишь? — он заглянул в ее глаза. — Сейчас я не могу поделиться с тобой всем, но вот когда мы придем…

— Не понимаю, о чем ты… — нахмурилась Дина.

— Давай не будем тратить время, хорошо? — Тимур поднял рубашку. — Возьми. Тебе стоит одеться.

— Одевайся сам, — пробурчала она. — Не могу смотреть, как ты расхаживаешь в голом виде… — она закрыла ладонью рот, покраснев до корней волос.

— Я рад, что тебе нравится, — прошептал Тимур ей на ухо, и от этой короткой фразы у нее закружилась голова и запылали щеки.

— Вот, значит, как это бывает, — выдохнула Дина.

Тимур мягко привлек ее к себе, так, чтобы она положила голову на его плечо.

— Слышишь? — спросил он. — Теперь у нас у каждого по два сердца. Я чувствую, как бьется твое.

— А я твое… — Дина сцепила руки за его спиной. Можно ли было представить, что Тимур окажется таким романтиком? А она? Да никогда в жизни… Но смерть все расставила по своим местам, и теперь Дине хотелось крикнуть: аллилуйя и слава Богу…