Лорды гор. Да здравствует король! - Арьяр Ирмата

Ох, какое жуткое рычание издал лорд:

— Порву, ублюдок!

Мой защитник отлетел в сторону: Наэриль, отшвырнув его, кинулся вперед, двигаясь на полусогнутых и без меча. Прелестно. Разворот, удар ступней в подбородок, а нога у меня в сапоге, если выше целить, по носу, — убью, а пока нельзя, как ни жаль…

— А это за меня, красавчик, — говорю. — Поцелуй пока мой сапог. Даже жалко пачкать хорошую обувь о твой грязный язык.

Что-то хрустит. Мой враг валится ничком. На меня кидаются уже четверо, но тот же парень орет:

— Не сметь! Назад! — И снова его спина передо мной, руки с двумя мечами разведены в стороны. — Драка недопустима! Не гневите горы, фьерры. Баэрри, Соил, Миранер, поднимите старшего. И придержите его. Принц Лэйрин, — короткий взгляд через плечо, — уведите леди.

Его попытались отодвинуть:

— Отойди, Дигеро! Он на лорда руку поднял.

— Не руку, а ногу, — прыскает кто-то, не охваченный общим безумием.

— Имел полное право. Наэриль первый начал, — еще один голос в мою защиту, и передо мной уже три спины. Внушительно смотрится, особенно на фоне разноцветных фонтанов, вспухающих в долине.

Позади потянуло ледяным сквозняком.

— Ваше воинственное высочество, я не опоздал к зрелищам?

— Похоже, нет, Эльдер, — говорю, не поворачиваясь. — Устраивайся поудобнее и Лилиану прикрой.

А ученики Наэриля замерли. Лица испуганные. Они что, снежных дьяволов не видели? А я разглядываю Дигеро — троица, видя, что никто не атакует, тоже оглянулась. Только глаза дружка своего детства и узнала — светло-карие, спокойные, теплые. Итак, это не совпадение имен, он тоже тут и все слышал. Про меня и короля.

А мне-то, собственно, что? Удавиться теперь?

Но горько невыносимо.

— Привет, Лэйрин, — улыбается уголками губ. — Я тебя едва узнал. По глазам.

Он все еще выше меня, но уже не на голову — ведь и я не маленькая. Из-под его повязки выбилась одна каштановая косичка — младший лорд. Плечи… мне бы такие плечи — широченные. Мускулы, вырисовывающиеся под белым обтягивающим одеянием, — недостижимая мечта. И вообще. Нервно сглатываю, не понимая, с чего это я впала в такой ступор? Это же Диго!

— Привет, Дигеро. Рад тебя видеть.

За плечами учеников появилась фигура блондина. В янтарных глазах ненависть. Наэриль прижимает платок к подбородку, но челюсть на месте, а ведь хрустнуло так, что думала — надолго поломался красавчик.

И тут позади еще один сюрприз. Незнакомый властный голос вопрошает:

— Кто посмел поднять руку на лорда?

— Я посмел, — разворачиваюсь.

Ой-ё! Вот я влипла. Рядом с ласхом — еще трое. Седой горец в простом сером плаще, но с властным выражением породистого лица. Второй — помоложе, лет тридцати, но тоже весь из себя благородный и с царственной осанкой. А третий — глаза бы не видели! — вейриэн Рагар. Все суровые, как зима в горах.

Седой сразу мне понравился. Он сначала отправил покалеченного лорда на ласхе и лишь потом выслушал свидетелей происшествия. Дигеро, явный лидер в группе, рассказал очень дипломатично. Выслушав, седой решил, что случившееся — наше личное дело с Наэрилем, и кланы наказывать никого не будут, но новой дуэли не допустят. Впрочем, седой глянул вслед улетевшему белобрысому очень недобро.

— Мастер Рагар, — повернулся он к моему наставнику. — Насколько мне известно, сын леди Грахар — ваш ученик?

Наставник подтвердил с величайшим сожалением в голосе, а по его стылой морде стало ясно, что мне лучше сдохнуть прямо сейчас, не дожидаясь его разборок.

— Представьте нас, — попросил седой.

Пожилой незнакомец оказался главой Совета кланов, лордом великого дома Гардамир, но имя у него было равнинное — Эстебан. Он же опекал и военную школу для знатных горцев.

А вот его молодой спутник, когда до него дошла очередь, оборвал Рагара на полуслове и представился сам, коротко и ясно:

— Рамасха, северянин.

При этом он рассматривал меня так откровенно с головы до ног, словно просвечивал насквозь, до того неуютно я себя почувствовала. Лорд Эстебан покосился на него с удивлением. Рагар усмехнулся и едва уловимо пожал плечами. «Как хочешь, но это глупо», — означало это движение на языке жестов вейриэна. Большой палец левой руки Рамасхи словно случайно перекрестился с указательным: «Доверься мне, я знаю, что делаю».

Такие диалоги с помощью жестов мы с наставником частенько устраивали в королевском дворце, когда не было возможности говорить откровенно. Северянин знает тайный язык горных вейриэнов? Интересно.

И еще вопрос: он желал скрыть свое полное имя только от меня, раз все тут в курсе, или от всех учеников? Судя по удивлению лорда Эстебана, северянина представили бы иначе, не будь здесь меня. И с главой Совета на одном «драконе» кто попало летать не будет, и в тайные долины не каждого гостя повезут.

Ненавижу, когда от меня что-то скрывают, да еще так демонстративно.

— Мы несколько отвлеклись от цели нашего визита сюда, а время не ждет, — сказал лорд Эстебан. — Мастер Рагар, раз уж лорд Наэриль не в состоянии исполнить обязанности арбитра, не согласитесь ли вы заменить его?

— С удовольствием, лорд.

— Тогда приступаем, пока долина Лета цветет.

Я отошла к Лилиане, сидевшей на валуне с несчастным видом, сжавшись в комочек. Хотелось уйти немедленно, но у нее повреждена нога, а моего Эльдера нагло припахали, как какую-то лошадь.

— Нам придется подождать возвращения ласха. Лиль, не сердись на меня, — шепнула я, ободряюще сжав ее холодную ладошку.

— Как можно сердиться на вас, — всхлипнула она. И тут же улыбнулась. — Я восхищаюсь вами, ваше высочество!

Рамасха, следивший за нами, как удав за кроликом, обменялся парой слов с Рагаром и лордом Эстебаном и, сняв с руки тяжелый серебряный браслет, направился к нам.

— Не согласится ли прекрасная леди вручить победителю состязаний этот приз? — мягко улыбаясь, спросил он.

Ученики оживились, кто-то выкрикнул:

— Вместе с поцелуем от королевы турнира!

— Я? — пролепетала фрейлина, густо покраснев.

— Вы, прекрасная леди. Слышите, вас хотят видеть королевой турнира, — еще шире улыбнулся северянин, и его глаза, цвет которых я никак не могла определить, стали затягивающими, а в голосе отчетливо послышались глубокие вибрирующие нотки рокота Сиарея.

А ведь северяне применяют какую-то особую магию голоса, пронзила меня догадка, им не только нельзя смотреть в лицо, но и лучше заткнуть уши, когда они так говорят.

— Но как же… — девушка испуганно посмотрела на меня.

Я пожала плечами и уже хотела пустить все на волю Бога, но поймала ухмылку Дигеро и неожиданно решила:

— Я позволю фьеррине Лилиане принять ваше предложение, только если и мне разрешат участвовать в состязаниях.

Северянин поклонился и отошел очень довольным, словно именно моего участия и добивался, а вот Рагар потемнел лицом, резко отказал, но под давлением главы кланов и всех остальных согласился допустить меня к турниру.

До меня долетела насмешливая реплика лорда Эстебана, видимо, специально повысившего голос:

— Мастер Рагар, вам не из-за чего переживать, не думаете же вы, что ваш необученный толком ученик может выиграть у лучших из наших юношей? Даже думать смешно о такой нелепости.

При жеребьевке мне выпал последний номер. Хоть тут повезло.

Лилиана как завороженная любовалась долиной, ахала и охала. Посмотреть было на что: рассветное солнце играло на разноцветных струях, распускавшихся дивными цветами и опадающими мириадами лепестков. Гейзеры взметались каскадами арок, под которыми скользили гибкие фигуры горцев. Иначе как танцем эти пируэты не назвать.

Но мне было не до них, хотя краем глаза и отмечала некоторые приемы: вот здесь надо прогнуться пониже, пропустив выплеск над корпусом, там — не прыгать в сторону, а удлинить прыжок, тогда успеть можно, пока фонтанчик набирает силу.

Рамасха, значит? — думала я. «Тень Рам на земле» — в переводе с языка священных книг. А Рам — божок из давно забытого пантеона древних айров. Мифы Лилиана любила, мы их все перечитали.